Яна Розова - Я — МОЛОТ ПРОТИВ ВЕДЬМ

— Конечно, конечно, — не вникая в ее переживания, соглашался сыщик. Его уже околдовало слово «шантаж», и он хотел знать все.

— Паша! Я бы в милицию пошла, если бы не это. А так, видишь, дело получается семейное! Помоги мне. Я думаю, что, получив все бумажки и негативы, убийца все равно с нами расправится! Потому что Леша ему все рассказал и получается, что я могу все знать, а я и так все знаю, и меня убьют, убьют, убьют...

Она снова впала в истерику, тогда Паша налил ей рюмку из бутылки на столе. Жанна выпила не глядя, просто как воду. Минуту спустя ее отпустило, и она продолжила свой рассказ совсем другим тоном:

— Значит так, когда мы с Лешей узнали, что Настя без операции может умереть, то стали искать деньги. Искать нам негде, сам знаешь. Как раз в то время Леше позвонил тот сатанист, который потом дал интервью. Я не знаю, что там Леша думал, когда с ним встречался, планировал он шантажировать сатаниста или просто журналистское любопытство одолело, но он проследил за этим хмырем в шляпе. Леша узнал, кто это был! Он сделал фотографии, когда сатанист снимает бутафорию, его настоящее лицо, машину, и спрятал негативы среди своих бумаг. Потом, когда мы пришли в отчаяние и все нам отказали в помощи, Леша решился на шантаж. Он скрыл это от меня. Но я пронюхала. Я уже давно подслушиваю его разговоры, — призналась она без смущения. — Леша погуливал, а я боялась, что все однажды зайдет слишком далеко и я с детьми останусь одна. Вот Сонька Бочкарева, спасибо ей, конечно, за бабки, но почему она их дала? Может, он трахал ее?

— Соня Бочкарева? — Паша навострил уши. — Слушай, откуда Леша знал Бочкареву?

— Учился с ней... В институте. — Жанна посмотрела на бутылку коньяка, но никаких желаний не выразила. Потом она продолжила говорить: — Вот я и подслушала, как Леша шантажирует сатаниста. Леша только на работе был крутой, а вообще — простофиля, поэтому он сатанисту все сказал как есть. Будто оправдывался... Почему-то мне даже померещилось, будто они с этим сатанистом ближе знакомы, чем просто через интервью. Будто они давно знакомы. Леша так разоткровенничался: сказал, что никогда бы не использовал свою информацию в целях получения денег, но вот дочь... Ты понимаешь!

Паша кивнул. Он понимал. Леша был уникум, человек-загадка, сам себе полная противоположность. Он был хитрый и наивный, трудоголик и алконавт, преданный семьянин и беспринципный бабник. Такие люди сеют вокруг себя много смуты, и Жанна, конечно же, была права, опасаясь, что настоящая причина по которой погиб журналист, вызвала бы лицемерное сочувствие, не скрывающее злорадства, по отношению к семье Маловичко.

— Потом Леша погиб, а Соня дала деньги. — продолжала Жанна. — А теперь вот сатанист и до меня добрался! Паша, помоги!

— И что я сделаю?

— Я отдам все этому козлу, — оказывается, у Жанны был план: — Ты охраняешь меня до отъезда в Москву на операцию. Мы с детьми уезжаем, а ты сдаешь гада в милицию!

— Но тогда всплывет шантаж!

— А ты не говори, что Леша сделал перед смертью! Будто просто сатанист убил его. Они же все психи! — Жанна смотрела на брата широко открытыми глазами, полными веры в спасение. Паша потер морщинку на переносице. Он не так уж был уверен в том, что план сработает.

Седов встал, подошел к окну, закурил. Жанна ждала его ответа, мучаясь от разбуженного первой рюмкой желания выпить еще.

Паша размышлял. Сатанист сказал в своем интервью, что церкви жгли члены его секты и что это они убили женщин, принося дары сатане. Но только Седов теперь был уверен в правоте отца Сергия, считавшего сатанистов ни при чем в этом деле. Значит, если найти этого умника, то окажется, что некто просто пытается зачем-то приписать чужие грехи выдуманной или реальной секте.

Нужен ли Паше хитрый некто или нет смысла связываться? Пусть Жанна идет в милицию, не обязательно ждать пока она уедет в Москву, чтобы обратиться в органы, скрыв при этом факт шантажа Маловичко. Достаточно сказать, например, что сатанист заметил слежку, которую Леша начал из журналистского любопытства, и убил Маловичко, боясь разоблачения своего настоящего имени перед приятелями-сектантами. Хотя сатанист, скорее всего, про шантаж сам расскажет. В принципе, Жанне уже ничего не утаить и честь семьи не спасти. Другое дело — ее безопасность! Стоп, если все дело в конфиденциальности и безопасности, то лучше вообще в милицию не ходить. Павел просто обратится к собственным сотрудникам в охранную фирму, где сейчас работает. Только надо узнать имя сатаниста. Для общего развития.

— Жанна, а ты... — он сделал многозначительную паузу. — Ты знаешь, кого шантажировал Леша?

— Нет... Он не обращался по имени... Я видела снимки, но человека на них не знаю.

— А фотографии есть или только негативы?

— Фотографии есть. Леша напечатал по два экземпляра с каждого негатива. Один комплект он передал сатанисту. Утром, а вечером, когда он пошел за деньгами, его убили.

— Поехали к тебе! Надо глянуть на умника.

Седов прошел в комнату, где на кровати раскинулась Света. Он поцеловал ее в лоб и написал записку, на случай если любимая проснется до его возвращения. Потом Паша переоделся и ушел.

Вернулся сыщик только часам к десяти. За это время он успел узнать то что хотел, и помог Жанне оставить документы в указанном сатанистом месте. Полученной, очень интересной, информацией он пока делиться не стал. В его голове возникла тень догадки. Он предчувствовал, что скоро призрак обрастет плотью доказательств. Ему очень хотелось этого и по профессиональным и, если честно, по личным причинам. Еще он договорился с одним из коллег об охране семьи убитого журналиста. Впрочем, охрана скоро не понадобится. Убийца будет арестован.

Света уже проснулась и курила на кухне. В руках у нее была рюмка с темной золотистой жидкостью.

— Паша, — Света встретила своего героя теплым поцелуем, — это был сон? Скажи, что это был сон. Нет этих кадров, мои девчонки живы, все хорошо!

— Милая моя, — он обнял ее со всей нежностью, на которую был способен. — Вот бы ты встречала меня дома каждый вечер! Уходи от Фирсова, будь со мной! Все можно пережить и перебороть. Я люблю, люблю тебя! И ты будешь любить меня, обещаю!

Света мягко отстранилась он него и заглянула ему в глаза.

— Ты это серьезно? — спросила она чуть прохладно.

— Конечно! — Паша взял ее руки в свои. — Мы можем быть вместе. Если ты хочешь, если чувствуешь ко мне...

— Прости, — она встала и пошла в комнату, доставая на ходу новую сигарету. — Я не могу сейчас говорить о любви. Слишком много всего, мне страшно.

Паша шел следом за ней, напряженно прислушиваясь к ее словам. Он попытался что-то сказать, но Света этого не заметила.

— Я сейчас в жутком состоянии, — говорила она подавленно. — Мне страшно, моих подруг убили. Убили как-то небывало жестоко. Так жутко, страшно, бессмысленно... В чем они провинились? Скажи правду, меня тоже хотят убить?