Шихан Анна - Долгий, долгий сон

— Как тебе кажется, что тебя беспокоит? — спросила Мина.

— Я… Мне кажется, что позапрошлой ночью на меня напали, — выдавила я. — Какой-то сверкающий мужчина с неживыми глазами хотел нацепить на меня контрольный ошейник… — Я рассказала ей обо всем, включая свой побег в полуподвал и сон в стазисной капсуле. — А когда я поднялась наверх, моя студия была вся разгромлена, — закончила я.

— Ты рассказала Патти и Барри об этом… происшествии? — спросила Мина.

— Нет, — ответила я. — Патти ужасно рассердилась, когда встала и увидела, во что превратилась студия, а мне срочно нужно было бежать в школу. А вчера вечером, когда они с Барри вернулись домой, все это показалось мне слишком странным.

Доктор Биджа кивнула.

— Ты понимаешь, что ваш дом находится в зоне повышенной безопасности? — спросила она. — Ни один посторонний человек не может даже войти на территорию комплекса, не говоря уже о том, чтобы пройти по коридорам в вашу квартиру, не отключив сотни датчиков и тревожных сигнализаций.

— Я знаю, — согласилась я. — И я проверила все замки и контрольный журнал. По записям его там не было. Понимаете, во всех моих снах за мной кто-то охотится, но в этот раз все было совсем не похоже на сон. Слишком реально. И потом, моя студия была разгромлена.

— Собака могла это сделать? — спросила Мина.

— Наверное. Но разве может так быть, чтобы мне сначала приснился сон, в котором моя студия превратилась в руины, а наутро оказалось, что так оно и есть?

— Конечно, такое очень часто случается, — заверила меня доктор. — Находясь в бессознательном состоянии, мы слышим разные звуки и вплетаем их в свои сны. Разве у тебя никогда не было такого?

Я покачала головой.

— Нет. Мне до сих пор вообще никогда не снились кошмары. Но прошлой ночью я так перепугалась, что просидела без сна до утра.

— Пожалуй, тебе следует выписать снотворное, — кивнула доктор Биджа. — Что-нибудь легкое, — заверила она, — без привыкания. Принимай его только в том случае, когда совсем не сможешь уснуть, как прошлой ночью. Ты знаешь, кто твой доктор? Я должна связаться с ним, чтобы он выписал рецепт.

— Нет, — ответила я.

— Хорошо, в таком случае, я проконсультируюсь с мистером Гиллроем. Он должен это знать.

— Вам обязательно нужно действовать через мистера Гиллроя? — спросила я. Честно говоря, он наводил на меня страх.

— Я не расскажу ему об этом, — заверила Мина. — Но я не могу сама выписать тебе лекарство.

— Ладно, — вздохнула. — Что поделать. Чокнутая Роуз продолжает слетать с катушек.

Мина рассмеялась.

— Ты в самом деле считаешь себя чокнутой?

— А как бы вы назвали столетнюю девицу?

— Насколько я знаю, этой девице не больше семидесяти восьми, — ответила Мина, и я вдруг поняла, что сказала ей больше, чем нужно. Несколько дней назад я вдруг поняла, что в тот день, когда Брэн меня разбудил, исполнилось ровно сто лет с моего рождения. Значит, сто лет и семь недель. Все-таки есть вещи, о которых доктору Бидже лучше пока не знать.

* * *

Мне больше не снился блестящий человек, и я не бродила во сне — по крайней мере, я этого не помнила. Таблетки, которые прислала мне доктор Биджа, помогли справиться с кошмарами. Вернее, они позволяли мне уснуть сразу же после приема.

Я продолжала ходить в школу, остававшуюся неизбывным кошмаром. И продолжала ходить на физиотерапию, которая постепенно начала приносить результаты. Я уже могла после школы вывести Завьера на долгую прогулку и не упасть замертво, правда, бегать пока еще не получалось. И еще я продолжала рисовать, с удивлением убеждаясь, что мой стиль стал намного увереннее и изящнее, чем раньше — видимо, шестьдесят два года стазиса не прошли для меня даром. Раз в неделю я продолжала посещать доктора Биджа. И продолжала, почти против воли, любоваться Брэном.

* * *

— Ты не принесла мне сегодня свои работы? — спросила доктор Биджа, когда я вошла в кабинет.

Я помотала головой. Прошло почти четыре недели после того странного случая лунатизма, и за все это время я ни разу не вспомнила захватить один из своих рисунков перед уходом из дома.

— Простите.

— Но я вижу, что ты захватила альбом для набросков, — приподняла бровь Мина. — Не хочешь показать мне какие-нибудь из них?

Эта просьба меня удивила.

— Но это же просто наброски, — сказала я.

— И что? Не обязательно показывать мне «Джоконду».

— Ладно, — пожала плечами я, протягивая ей свой альбом.

За этот месяц я заполнила в альбоме гораздо больше страниц, чем выполнила домашних работ в ноутскрине. Сначала шли пейзажи.

— Расскажи мне о них, — попросила Мина.

— Просто пейзажи, — сказала я.

— Где ты их рисовала?

— Гмм… В основном на уроках, — призналась я. Среди этих набросков почти не было пейзажей в цвете, но мне показалось, что Мине понравились даже черно-белые рисунки. В основном это были пейзажи с грозами — они часто снились мне во время стазиса.

Мина пролистнула несколько страниц:

— А это кто? Брэн?

Я нервно облизала губы.

— Нет. Это Ксавьер. — Я и забыла, что рисовала его в этом альбоме. Вот недотепа. Все это время я старательно избегала любого упоминания о своей прошлой жизни, а теперь своими руками вручила Мине ключ к нему.

— Кто такой Ксавьер?

— Один человек… которого я знала… раньше.

Я кожей чувствовала, что ее переполняют вопросы — все незаданные вопросы о моей прошлой жизни. Я ни разу не дала понять, что хочу поговорить об этом, и, к чести Мины, надо сказать, что она уважала мое нежелание. Вот и сейчас она просто перевернула страницу.

— Это Набики и Отто.

— Да, я узнала, — кивнула Мина.

— Вы знаете Отто?

— Отто похож на тебя. Думаю, его все знают, — ответила она.

Но я уловила в ее ответе нечто такое, на что мне, наверное, не следовало обращать внимание.

— Он тоже ваш клиент? — бухнула я.

— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказала Мина. — Если тебе интересно, спроси его сама.

Я вздохнула.

— Не могу. Он не хочет со мной разговаривать.

— Ты очень удивишься, когда узнаешь, сколько всего он может рассказать, если ты ему позволишь, — осторожно заметила Мина.

— Я и так это знаю, — хмыкнула я. — Но он не хочет до меня дотрагиваться. Его почему-то пугает мое сознание.

— Вот оно что, — задумчиво протянула Мина. — Он не говорил тебе, почему?

Я помотала головой.

— Набики не смогла точно перевести то, что он сказал.

— А ты пыталась спросить его лично?

— Говорю же вам, он не хочет со мной разговаривать.

Мина слегка улыбнулась.

— А ты не пробовала связаться с ним по Сети?

Я уставилась на нее, как на ненормальную.

— Но он же не разговаривает! Он не пользуется сотовым.

— Я имела в виду, через ноутскрин, — поправилась Мина. — Насколько я знаю, Отто отлично пишет.