Джена Шоултер - Мрачный шепот

Ее по-прежнему нигде не было видно. Если она могла исчезать, едва подумав об этом, как Люциен, то с ней все будет в порядке. Вне досягаемости для него, но в безопасности. Но могла ли она на самом деле?

— За тобой, — предупредила Камео, и хоть раз голос ее сочился изумлением, а не несчастьем.

— Боги всеблагие, — выдохнул Парис. — Я и не заметил, чтобы она двигалась, но все же…

— Это же не она… или она…как могла она… — Мэддокс провел рукой по лицу сверху вниз, словно не верил собственным глазам.

Сабин опять повернулся. И вот она — внутри своей камеры — сидит, притянув колени к груди, с губ капает кровь, а в руке зажата…трахейная трубка? Она вырвала — или выгрызла — человеку горло.

Цвет ее глаз вернулся к норме — золото с серыми вкраплениями, но взгляд был полностью лишен эмоций и настолько отчужден, что он заподозрил, что шок от содеянного поверг ее разум в онемение. По лицу девушки также невозможно было что-либо прочесть. Кожа ее приобрела такую бледность, что спокойно можно было рассмотреть рисунок голубых вен под ней. И ее трясло, она раскачивалась из стороны в сторону, что-то бессвязно бормоча себе под нос.

Что. За. Черт?

Ловец называл ее монстром. Сабин не верил этому. Тогда.

Сабин ступил внутрь камеры, не будучи уверен в том, что делать, но твердо зная, что не сможет ни оставить ее просто так, ни запереть опять. Во-первых, она не нападала на его друзей. Во-вторых, она так молниеносно быстра, что сумеет выбраться до того, как он заблокирует выход, и всыплет ему по первое число за то, что не сдержал слово.

— Сабин, мил человек, — мрачно окликнул его Гидеон. — Разумеется, ты не хочешь еще раз подумать, стоит ли туда входить. Хоть раз Ловец солгал.

Хоть раз. Попробуй еще раз.

— Знаешь, с чем мы тут имеем дело?

— Нет. — Да. — Она не Гарпия, порожденная Люцифером, который один год не бродил свободно по земле. Ранее я не сталкивался с ними и не знаю, что они за пару секунд могут перебить армию бессмертных.

Поскольку Гидеон не мог сказать и слова правды, чтобы потом не пожелать самому себе подохнуть, извиваясь в агонии и муках боли, Сабин знал, что он лжет. То есть воину доводилось встречать Гарпий, и эти Гарпии на самом деле были потомками Люцифера и могли убить такого рубаку, как он сам, глазом не моргнув.

— Когда? — спросил он.

Гидеон сообразил, о чем он говорит.

— Помнишь время, когда я не был заточен?

Ах, да. Как-то Гидеону выпало счастье провести три жутких месяца в лапах Ловцов.

— Одна не разрушила половину лагеря до того, как прозвучал первый сигнал тревоги. Она не сбежала и оставшиеся Ловцы не провели несколько следующих дней, проклиная всю ее расу.

— Погоди-ка. Гарпия? Не думаю. Он не уродлива. — Этот перл, слетел с уст Страйдера, которому не было равных в подчеркивании и без того очевидного. — Как же она может быть Гарпией?

— Тебе, как и нам, отлично известно насколько искаженными могут быть мифы людей. Хотя большинство легенд и называют Гарпий уродливыми, они не обязаны быть таковыми. А теперь, все вон. — Сабин начал выбрасывать на пол свое оружие. — Я справлюсь с ней.

Раздался ураган протестующих выкриков.

— Со мной все буде в порядке. — Он очень на это надеялся.

«Возможно, этого не случится…»

«О, заткнись к такой-то матери»

— Она…

— Пойдет с нами, — заявил он, обрывая Мэддокса на полуслове. Он не мог бросить ее; она была слишком ценным оружием, которое могло быть использовано против него — или использовано им самим. «Да», — думал он, широко распахивая глаза. — «Да». — И в целости и сохранности.

— Черта с два, — ответил Мэддокс. — Я не допущу, чтобы рядом с Эшлин ошивалась Гарпия.

— Ты же видел, что она сделала…

Теперь Мэддокс перебил его:

— Да, видел, именно поэтому я не хочу, что она находилась рядом с моей смертной возлюбленной. Гарпия останется здесь.

Очередная причина избегать любовных заморочек. От них смягчаются даже самые яростные воины.

— Она должна ненавидеть этих людей точно так же, как и мы. Она может посодействовать нашей цели.

Мэддокс был неумолим.

— Нет.

— Я буду за нее в ответе и позабочусь, чтобы она держала при себе свои клыки и когти.

Опять же он очень на это надеялся.

— Хочешь ее, так забирай, — сказал Страйдер, как всегда выступавший на его стороне. — Мэддокс согласится, потому что ты никогда не давил на Эшлин, чтобы она отправлялась в город и выслушивала потенциальные разговоры Ловцов, как бы сильно тебе этого не хотелось.

Прищурившись, Мэддокс клацнул зубами.

— Нам надо подчинить ее.

— Нет. Я справлюсь. — Сабину не нравилась мысль о том, что кто-то другой коснется ее. Любым способом. Он заверил себя, что это потому, что ее, скорее всего, подвергали пыткам, и она может негативно отреагировать на любого, кто…

Он понял, что это простая отговорка. Его влекло к ней, а увлеченный мужчина не мог не испытывать чувств собственника. Даже если этот мужчина отрекся от женщин.

Камео, все внимание которой было обращено на девушку, приблизилась к нему.

— Позволь Парису заняться ею. Он умеет умилостивить самых жестоких женщин. Тебе это не дано, а нам эта девица, очевидно, нужна в очень хорошем расположении духа.

Парис, который мог соблазнить любую женщину, в любое время дня и ночи, смертную или бессмертную? Парис, которому секс был нужен для выживания?

Сабин стиснул зубы, мысленно воображая эту парочку. Переплетающиеся нагие тела, пальца воина путаются в диком водопаде волос Гарпии, блаженство светится в ее лице.

Так для девушки будет лучше. Так, вероятно, будет лучше для всех них, как и сказала Камео. Гарпия с большим рвением поможет им в борьбе с Ловцами, если будет сражаться бок обок со своим любовником — и теперь Сабин решительно нацелился заручиться ее поддержкой. Не стоит забывать, что Парис не сможет возлечь с ней больше одного раза и в конечном итоге изменит ей, поскольку ради выживания нуждается в постоянной смене партнерш. А это наверняка разозлит ее, и она может решить помогать Ловцам.

«Как ни кинь — всюду клин», — понял он, и не просто потому, что так ему было удобно думать.

— Просто… дайте мне пять минут. Если она убьет меня, Парис сможет попытать с ней счастье. — Его сухой тон не сумел замаскировать сдавленный смешок.

— Хотя бы позволь Парису усыпит ее, как и остальных, — настаивала Камео.

Сабин покачал головой.

— Если она проснется раньше времени, то может испугаться и атаковать. Я должен сначала добиться ее доверия. А теперь прочь. Дайте мне заняться делом.

Пауза. Шорох шагов, более тяжелых, чем обычно, поскольку воины уносили женщин. А затем он остался наедине с рыжей прелестницей. Или же блондинкой оттенка клубники — так по его предположению мог называться цвет ее волос. Девушка по-прежнему сидела, сгорбившись, и бормотала, сжимая в руке проклятущую трахею.