Лиза Смит - Души теней

— Нет, — Стефан говорил так тихо, как будто открывал страшную тайну. — Положи пальцы здесь и здесь — поверх моих. Эта ограда из особого материала, который блокирует мою Силу, но он не может повредить мою кожу.

Елена послушалась его. Она прикоснулась к Стефану. По-настоящему прикоснулась. Спустя столько времени. Ни один из них ничего не говорил.

Елена слышала, как доктор Меггар встал и тихо отошел. К Сейджу, подумала она. Но она думала только о Стефане. Они просто смотрели друг на друга — на ресницах у обоих дрожали слезы. Они чувствовали себя очень юными.

И очень близкими к смерти.

— Ты говорила, что я всегда заставляю тебя произносить это первой, поэтому ты будешь удивлена. Я люблю тебя, Елена.

Слезы закапали из глаз Елены.

— Сегодня утром я как раз думала, скольких людей я люблю. Но это только потому, что есть один, которого я люблю больше всех. Единственный, навеки. Я люблю тебя, Стефан! Я люблю тебя!

Елена отступила на мгновение и вытерла глаза, как это делают умные девочки, чтобы не испортить макияж: положив пальцы на нижние веки и наклонившись назад, чтобы слезы и тени мелкими каплями рассеялись в воздухе.

Наконец-то она смогла думать.

— Стефан, — прошептала она, — мне так жаль. Я потратила все утро, чтобы одеться — ну ладно, раздеться, чтобы показать, что ждет тебя, когда мы вытащим тебя отсюда. Но сейчас… я чувствую…

В газах Стефана тоже не было слез.

— Покажи, — с интересом прошептал он.

Елена встала, и скинута плащ. Закрыла глаза, продемонстрировала мелкие локоны, обрамлявшие лицо. Водостойкие золотые тени остались на веках, драгоценности никак не могли исправить непристойности надетой на ней золотой сетки. Кожа переливалась, тело было совершенно первой красотой молодости, которая уже никогда не повторится.

Раздался долгий вздох, а потом тишина. Елена открыла глаза, испугавшись, что Стефан мог умереть.

Но он стоял, вцепившись в железную решетку, как будто пытаясь сломать ее.

— Это все ради меня? — прошептал он.

— Ради тебя. Только ради тебя.

В этот момент она услышала мягкий звук за спиной и повернулась. Из камеры напротив сверкали два глаза.

К своему удивлению, Елена не разозлилась. Она чувствовала только решимость защитить Стефана, если потребуется.

Потом она увидела, что в камере, которая должна была быть пустой, сидел кицунэ. Он не походил на Шиничи или Мисао. У него были длинные-длинные белые как снег волосы, yо лицо казалось молодым. Одет он был тоже в белое — белые штаны и белая рубаха из тонкого шелковистого материала, а огромный пушистый хвост заполнял почти всю камеру. Лисьи ушки двигались, в глазах сверкали золотые искры.

Он был прекрасен.

Кицунэ снова закашлялся.

Потом достал — наверное откуда-то из волос — очень маленький мешочек из тонкой кожи. Идеальный мешочек для идеального украшения. Он сделал жест, как будто берет воображаемую бутылку (бутылка оказалось тяжелой, а напиток, явно вкусным) и что-то налил из нее в мешочек. Потом он взял шприц — тоже воображаемый — и наполнил его из мешочка. Постучал, чтобы избавиться от пузырьков воздуха. Наконец, он просунул шприц сквозь решетку и надавил на поршень, опустошая его.

— Я могу напоить тебя черномагическим вином, — перевела Елена. — Можно держать мешочек и наполнять шприц. Доктор Меггар тоже может наполнить шприц. Но времени нет, поэтому я сама все сделаю.

— Я… — начал Стефан.

— Ты будешь пить так быстро, как только сможешь.

Елена любила Стефана, хотела слышать его голос, хотела смотреть ему в глаза, но речь шла о спасении жизни, и это была его жизнь. Она с поклоном взяла у кицунэ мешочек, а свой плащ сбросила на пол. Она слишком тревожилась о Стефане, чтобы помнить, как она одета. Руки дрожали, но она не позволяла себе расслабиться. Елена с друзьями принесли с собой три бутылки вина: одна была у нее самой, другая — у доктора Меггара, а третья — у Дамона.

Она действовала, как автомат, повторяя движения, подсказанные кицунэ. Налить, потянуть поршень, просунуть сквозь решетку, впрыснуть. Снова, и снова, и снова.

Примерно после десяти повторений Елена разработала новую тактику. Заполнив мешочек вином, она держала его, пока Стефан не открывал рот, а потом одним движением ладони направляла в него струю жидкости. Решетка стала липкой, Стефан стал липким; это не сработало бы, если бы сталь была для него опасна, но таким образом ему в горло попало очень много вина.

Вторую бутылку она отдала кицунэ, сидевшему за обычной решеткой. Она не знала, как отблагодарить его, но каждую свободную секунду поворачивалась к нему и улыбалась. Он глотнул вина прямо из бутылки, и на его лице застыло ровное выражение удовольствия.

Все закончилось слишком быстро. Елена услышала приближающийся голос Сейджа:

— Это нечестно! Елена не готова! Елена провела с ним мало времени!

Елене не хотелось, чтобы ей на голову упала наковальня. Она сунула последнюю бутылку вина в камеру кицунэ, поклонилась и вернула ему маленький мешочек, положив в него желтый бриллиант. Это был самый крупный камень из тех, что она принесла с собой. Он повертел его в пальцах с длинными когтями, а затем поднялся на ноги и слегка поклонился девушке. В какой-то момент они улыбнулись друг другу, а затем Елена подобрала сумку доктора Меггара и накинула на себя красный плащ. Потом она снова повернулась к Стефану, вся дрожа:

— Мне так жаль. Я не хотела превращать свидание в визит врача…

— Но ты увидела возможность спасти мою жизнь и никак не смогла упустить ее.

Иногда братья были очень сильно похожи друг на друга.

— Стефан, не нужно! Я люблю тебя.

— Елена.

Он поцеловал ее пальцы, прижавшись к решетке, потом он обратился к охранникам:

— Нет, пожалуйста, пожалуйста, не забирайте ее! Дайте нам еще одну минуту! Только одну!

Но Елене пришлось отпустить его пальцы и застегнуть плащ. Последнее, что она увидела, — Стефан, который бил решетку кулаками и кричал:

— Елена, я люблю тебя! Елена!

Елену вывели из коридора, и дверь за ней захлопнулась. Ноги подкашивались.

Кто-то обнял ее, помогая идти. Елена разозлилась. Наверно, Стефана прямо сейчас ведут в старую, кишащую вшами камеру. А демоны ничего не делают осторожно. Скорее всего, его гонят кольями, как животное.

Елена приказала себе идти.

Когда они оказались в приемной Ши но Ши, Елена огляделась:

— Где Дамон?

— В карете, — ответил Сейдж самым ласковым голосом. — Ему нужно время.

Елене хотелось завопить: «Я ему дам время! Время закричать, прежде чем я разорву ему горло!»

Потом ей просто стало грустно:

— Я не сказала Стефану ничего из того, что хотела. Я хотела сказать ему, что Дамон о многом сожалеет, что он изменился. А он даже не заметил, что Дамон был там…