Лиза Смит - Души теней

— Я в порядке, — Бонни все еще не могла отойти от удивления, — в полном порядке.

Чуть позже обе исследовательские экспедиции встретились и поделились друг с другом плохими вестями. Дамон с Еленой обнаружили, что земля в открытом бальном зале тверда как камень, и, если в нее что-то зарыли до того, как выгладили тяжелыми катками, теперь эта вещь словно скрыта слоем цемента. Копать можно разве что по краям.

— Нам нужно было взять с собой лозоходца, — сказал Дамон. — Такого человека, который с помощью рогатины, или маятника, или предмета одежды пропавшего может указать, где его искать.

— Ты прав, — Мередит явно с трудом удержалась от того, чтобы сказать «впервые». — Почему же мы не взяли с собой лозоходца?

— Потому что лично я ни одного не знаю, — Дамон улыбался примерно так же очаровательно, как барракуда.

— Бонни и Мередит обнаружили, что во внутреннем бальном зале пол каменный — из прекрасного белого мрамора. Вся комната была уставлена цветочными украшениями, но в какое бы из них Бонни ни запустила свою маленькую ручку (как можно незаметнее, конечно), это всегда оказывался просто букет в вазе с водой. Никакого грунта, ничего, к чему можно было бы применить слово «зарыто». И зачем бы Шиничи и Мисао стали класть ключ в воду, знал, что ее выльют через несколько дней? — нахмурилась Бонни, а Мередит добавила:

— Представляете себе отошедшую половицу в мраморном полу? Вряд ли там можно что-то «зарыть». Кроме того, я выяснила, Белый бальный зал находится здесь долгие годы, так что они не могли закопать ключ под фундаментом.

Елена допивала уже третий по счету бокал:

— Хорошо. Давайте посмотрим на это так: список сократился на одну комнату. Мы ведь уже нашли одну половину ключа, и это было совсем просто.

— Возможно, они хотели просто подразнить нас, — Дамон приподнял бровь, — дать нам надежду, а потом разрушить ее.

— Этого не может быть, — отчаянно возразила Елена. — Мы зашли так далеко, дальше, чем Мисао могла даже представить. Мы сможем его найти. Мы найдем его.

— Хорошо, — Дамон стал серьезным. — Если нам придется изображать слуг и рыхлить землю мотыгами, мы это сделаем. Но давайте сначала осмотрим весь дом изнутри. В прошлый раз это сработало.

— Хорошо, — Мередит в кои-то веки раз посмотрела на него одобрительно. — Мы с Бонни посмотрим наверху, а вы внизу. Может быть, вы найдете что-то в Комнате вальсов.

— Договорились.

Они принялись за дело. Елена надеялась, что сможет успокоиться. Несмотря на три бокала вина — или благодаря им — она видела все в новом свете. Но она должна сосредоточиться на поиске, и только на нем. Она сделает все что угодно, твердила она себе, чтобы достать ключ. Ради Стефана.

В Белом бальном зале пахло цветами. Он был украшен пышными гирляндами зелени с огромными цветами. Цветочные украшения огораживали фонтан, оставляя уютное местечко для парочек. Хотя оркестра не было видно, музыка заполняла зал, и тело Елены внезапно на нее отозвалось.

— Я не думал, что ты умеешь вальсировать, — вдруг сказал Дамон, и Елена поняла, что двигается в такт музыке, закрыв глаза.

— Конечно, умею, — он слегка задел ее. — Мы все посещали занятия мисс Хоупвелл. В Феллс-Черч они были вместо института благородных девиц, — она сама рассмеялась, поняв, как это забавно. — Но мисс Хоупвелл по-настоящему любила танцевать и научила нас всем танцам и движениям, которые считала грациозными. Мне тогда было примерно одиннадцать лет.

— Я полагаю, с моей стороны было бы нелепо пригласить тебя на танец?

Елена взглянула на него — она знала, что глаза у нее большие и загадочные. Несмотря на алое платье с вырезом, сегодня ночью она не чувствовала себя неотразимой. Она слишком волновалась, чтобы ощущать чары, заключенные в ткани, чары, делающие ее танцующим пламенем, настоящим огнем.

Она предположила, что Мередит чувствовала себя тихой рекой, быстро и неутомимо стремящейся к цели, сверкающей и искрящейся, а Бонни, конечно, была духом воздуха, танцевала как перышко в своем опалесцирующем платье, не замечая законов гравитации. Елена вспомнила устремленные на нее восхищенные взгляды. Дамон уязвлен? Он не думал, что она будет танцевать с ним?

— Конечно, я с удовольствием потайную, — ответила она, внезапно понимая, что на Демоне безупречный вечерний наряд. Конечно, сегодня это могло бы помешать им, но Дамон походил на принца крови.

Губы дернулись в улыбке. Принц крови. Определенно.

— Ты уверен, что сам умеешь танцевать вальс?

— Хороший вопрос. Я выучил его в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году, потому что тогда он считался вызывающим и непристойным. Но это зависит от того, имеешь ли ты в виду крестьянский вальс, венский вальс, вальс-сомнение…

— Хватит, а то пропустим следующий танец. — Елена схватила его за руку, почувствовав искры, как будто погладила кошку против шерсти, и втянула его в танцующую толпу.

Начался следующий вальс. Музыка залила зал, почти сбила Елену с ног, волоски у основания шеи встали дыбом. Все тело горело, как будто она выпила какой-то небесный эликсир. Это был ее с детства любимый вальс, ее на нем воспитали. Вальс из «Спящей красавицы» Чайковского. Она ничего не могла с собой поделать с самых первых нот, навевавших сладкие грезы. Она вспомнила слова из диснеевского мультика. «Я помню тебя, я танцевала с тобой во сне». На глаза навернулись слезы, а сердце запело.

На спине платья был глубокий вырез, и теплая рука Дамона касалась голой кожи. Я понял, прошептал кто-то, почему они называли этот танец вызывающим и непристойным.

Вот теперь Елена чувствовала себя пламенем. «Для этого мы были созданы». Она никак не могла попять, говорил ли Дамон это раньше или произнес только что. «Два языка огня, сливающиеся в одно».

«Ты прекрасна, — вот это Дамон точно сказал только что. — Не нужно заботиться обо мне, я и так счастлив!»

Елена рассмеялась в ответ.

Дамон прекрасно танцевал, и дело было не только в том, что он помнил все движения. Для него вальс по-прежнему был вызывающим и непристойным. Он вел очень твердо, и Елена не могла ему сопротивляться. Он чувствовал, чего она хотела, и вел ее так, будто они танцевали на льду, будто они могли в любую секунду взлететь.

Елена медленно таяла. Она не думала о том, что сказали бы школьные друзья и недруги, увидев, как ее восхищает классическая музыка. Мелочная злость, стыд, предрассудки — все исчезло. Она мечтала вернуться и показать всем, что она никогда не ставила все это на первое место. Вальс кончился слишком быстро. Елене захотелось нажать на кнопку «повтор» и проделать все это еще раз с самого начала. Когда музыка смолкла, они с Дамоном посмотрели друг на друга с одинаковыми восторгом и тоской, а потом он склонился к ее руке.