Линси Сэндс - Демон страсти

— Вижу, что омлет восхитительный! — воскликнул он.

Мистер Аржено принялся за завтрак, Терри смотрела на него с улыбкой, пока он не уничтожил весь омлет. Причем Бастьен ни сколько не притворялся, он действительно ел с огромным удовольствием, и уже через несколько минут его тарелка была пустая. Но как бы хорош ни был этот омлет, Бастьен по-прежнему испытывал ужасный голод по женщине, сидевшей сейчас напротив него. Терри же попивала кофе и о чем-то весело щебетала. Она была ужасно рада, что Бастьен съел все без остатка. Впервые со дня своего приезда она видела, как он поел по-человечески.

Отодвинув тарелку, Бастьен мысленно похвалил себя за то, что управился с омлетом. Было очевидно, что Терри очень обрадовалась этому обстоятельству. Обрадовалась, конечно же, не его аппетиту, а тому, что ее блюдо пришлось ему по вкусу.

Поднявшись из-за стола, Бастьен еще раз заявил, что омлет был восхитительный, потом поцеловал Терри и, поблагодарив за завтрак, направился в гостиную. Необходимо было заняться цветами и фотографиями.

Через несколько минут Терри присоединилась к нему и предложила небольшими партиями переносить цветы в кабинет, там их фотографировать, а потом относить в комнату прислуги. Действуя таким образом, они могли быть уверены, что ничего не пропустили или же не фотографировали дважды — по крайней мере такова была «официальная версия». Однако Бастьен подозревал, что на самом деле Терри хотела хоть чем-то помочь редактору, по-прежнему чихавшему и проклинавшему цветы и свою аллергию. Бастьен не возражал. В любом случае в кабинете освещение было лучше, так что он мог снимать, не используя вспышку, а это значило, что оттенки будут переданы точнее.

Терри тут же начала устанавливать цветы наиболее выгодным образом — так, чтобы каждый цветок выглядел «предельно естественно», как она выразилась. Бастьен же настроил фотоаппаратуру и приготовился к съемке.

Вскоре выяснилось, что вся эта работа займет гораздо больше времени, чем он сначала предполагал. Было далеко за полдень, а они, по прикидкам Бастьена, сделали лишь половину работы. Ожидая, когда Терри красиво расположит очередной цветочный шедевр, он вдруг заметил, что она поморщилась, осторожно потирая поясницу.

— Что, болит спина? — спросил Бастьен.

Он отложил фотоаппарат и подошел к Терри. Она выпрямилась и, не оборачиваясь, кивнула:

— Да, болит немного. Даже не знаю, от чего это…

Бастьен начал осторожно массировать ей шею. Терри тихонько вздохнула и пробормотала:

— У меня еще ночью появилась боль. Думала, утром встану, и все пройдет, но боль почему-то усиливается.

— Гм… Это, наверное, из-за цветов. Ты ведь все время наклоняешься.

Бастьен принялся массировать спину Терри. При этом он то и дело поглядывал на ее чудесные волосы, они были не просто каштановые, а ярко-медные; причем среди прядей светловато-рыжих попадались огненно-рыжие прядки. У нее были очень красивые волосы, и Бастьен не мог ими не любоваться.

— Удивительные волосы, — пробормотал он, продолжая массировать спину Терри. И вдруг замер в изумлении; он внезапно осознал, что произнес вслух то, что думал.

Терри же, повернувшись к нему, с улыбкой сказала:

— Все, спасибо. Кажется, теперь полегче.

— У тебя прелестная шея, — сказал Бастьен. — Что же касается массажа… Полагаю, надо продолжить. Чтобы уж точно все было в порядке.

— Но я… — Терри умолкла и тихонько вздохнула, когда он наклонился и припал губами к ее шее. — Ах, Бастьен… — прошептала она, снова вздохнув. Потом вдруг улыбнулась и сказала: — Что ж, наверное, ты прав. Надо продолжить массаж, «чтобы уж точно все было в порядке». — Сымитировав его интонации, она весело рассмеялась, и Бастьен вынужден был признать, что Терри — очень даже неплохая актриса.

Он кивнул и продолжил массаж. Однако теперь массировал не только поясницу и спину, но и вторгался в область груди — с каждым движением все ближе и ближе.

Когда же пальцы его наконец-то коснулись мягких округлостей, с губ Терри сорвался тихий стон.

Тут Бастьен, не выдержав, взял в ладони эти соблазнительные полные груди. И в тот же миг Терри отшатнулась назад, прижимаясь спиной к его груди.

— О, Бастьен, — простонала она, и в голосе ее прозвучали призыв и желание.

Он снова коснулся губами ее шеи, а ладони его по-прежнему прижимались к полным округлым грудям, обтянутым тонким розовым свитером. Кода же Бастьен убрал ладони с ее груди, собираясь продолжить массаж, Терри схватила его за руки и вернула ладони на прежнее место, давая понять, что такой «массаж» помогает лучше всего.

Бастьен продолжил ее ласкать и тут же услышал, как из груди Терри вырвался протяжный стон, в котором слышалось некоторое разочарование. Немного помедлив, он запустил руки ей под свитер, и тут же снова послышался стон, только на сей раз он означал, что Терри вполне одобряла его действия. Одобряла даже и тогда, когда рука его скользнула под ажурный шелк бюстгальтера.

— О, Бастьен!.. — Она запрокинула голову и тихонько всхлипнула.

И в тот же миг Бастьен почувствовал, что соски ее приподнялись и отвердели.

— О, Терри… — простонал он ответ. Затем осторожно взял ее за подбородок и прикоснулся губами к ее губам.

Ее реакция была мгновенной и страстной. Терри тотчас прижалась к нему и стала отвечать на его поцелуй с такой страстью, что не оставалось никаких сомнений в том, что она желала его, желала сейчас, немедленно.

И Бастьен в тот же миг осознал, что никогда еще не желал женщину столь страстно, как сейчас. Более того, ему в эти мгновения казалось, что он впервые в жизни испытывал настоящую страсть, хотя и прожил уже не один век. Да, он хотел Терри так, как не хотел ни одну из женщин, и он чувствовал, что сейчас уже не сможет сдержаться, — да и с какой стати сдерживаться, если Терри ясно давала понять, что хочет того же?

Не размыкая объятий и не прерывая поцелуя, Бастьен подвел Терри к широкому кожаному дивану, стоявшему у стены. Рухнув на него, они тотчас же прижались к друг другу, и их поцелуй стал еще более страстным и неистовым. Желание, одолевавшее Бастьена, побуждало его тотчас сорвать с нее одежду и овладеть ею. Но он все же сдерживался, так как понимал, что может испугать Терри своим неистовством.

Но тут в очередной раз Терри, застонав, еще крепче к нему прижалась; она ясно давала понять, чего хочет. Бастьен коснулся ее груди через тонкую ткань свитера и тут же мысленно воскликнул: «Господи, ну почему она не в блузке, а?» Конечно, он прекрасно понимал, что и свитер не преграда, но все же блузка была бы гораздо…

«Какой же я идиот! — мысленно воскликнул Бастьен. — Ну о чем я думаю?! Блузка или свитер — какая разница?!»