Линси Сэндс - Демон страсти

Пристально взглянув на Бастьена, она воскликнула:

— Ты это специально!

Он расплылся в улыбке:

— Не исключено. Но на тебе лакомство еще вкуснее.

В следующую секунду Бастьен наклонился, чтобы поцеловать ее. И удивление Терри тотчас сменилось ликованием. Она ответила на его поцелуй со всей страстью, она наслаждалась его поцелуем и даже забыла о том, что по ее груди течет кремовый ручей.

Но Бастьен не забыл об этом. Прервав поцелуй, он спустился губами к подбородку Терри, а затем к ложбинке между грудей. Она тихонько застонала, и ее дыхание сделалось прерывистым. Когда же язык Бастьена скользнул под чашечку белого кружевного бюстгальтера, Терри невольно вскрикнула, тотчас почувствовав, как по телу ее прокатилась горячая волна желания.

Минуту-другую Бастьен тщательно вылизывал крем, пока наконец не уничтожил все до последней капли. Убедившись в том, что ничего не пропустил, он выпрямился и снова взял ложку. Терри уставилась на него в изумлении. «Неужели он собирается съесть таким образом весь десерт?» — думала она. Бастьен же с совершенно невозмутимым видом — как будто занимался чем-то вполне обыденным — снова наполнил ложку кремом. Правда, на сей раз он поднес ее к губам Терри.

— Что же ты, раскрой рот, — сказал он с улыбкой.

Терри смотрела на него с удивлением — она-то ожидала совсем другого.

— Тебе что, не нравится десерт? — Он снова улыбнулся.

— Нет, почему же?.. — прошептала Терри. И тут же открыла рот, чтобы проглотить очередную порцию крема с вишнями.

Минуту спустя Бастьен снова потянулся ложкой к тарелке с десертом, а Терри с удивлением наблюдала, как он аккуратнейшим образом собирал все остатки лакомства; казалось, что он занимался каким-то чрезвычайно важным делом и задался целью собрать все без остатка, ничего не оставить на тарелке. Но теперь он не стал подносить ложку к ее рту; он держал ее перед грудью Терри и смотрел на нее вопросительно.

А Терри молчала, закусив губу, — она не хотела говорить «нет», но была не в силах сказать «да».

И тут Бастьен, лукаво улыбнувшись, чуть качнул ложку, опрокинув ее содержимое на грудь Терри. Но она даже не вздрогнула, лишь тихонько вздохнула, увидев, как сладкая разноцветная смесь стекает в бюстгальтер и ниже — к животу и к поясу джинсов.

— Теперь тебе придется принимать душ, — сказал Бастьен, откладывая ложку в сторону. — Но я ценю жертву, которую ты принесла, чтобы доставить мне гастрономическое наслаждение, — добавил он, пристально глядя в глаза Терри.

Она молчала, а Бастьен по-прежнему смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Он видел, что она немного испугана и вместе с тем возбуждена — да-да, не было ни малейших сомнений в том, что она желала его. Ему очень хотелось успокоить ее, хотелось сказать ей, что все будет хорошо, — но ведь он и сам испытывал некоторое беспокойство, думая о том, что непременно должно было случиться. Так что в ее испуге, возможно, не было ничего удивительного, — напротив, она вела себя совершенно естественно. Слизывая крем с ее груди, Бастьен думал о том, как уложит ее в постель, то есть десерт был всего лишь уловкой, хорошо спланированной операцией.

Решив, что действие — лучший способ успокоить Терри, Бастьен снова ее поцеловал. Сначала она никак не реагировала на его поцелуй — сидела совершенно неподвижная. «Наверное, пытается побороть страхи», — подумал Бастьен. Но потом, видимо, не в силах совладать со своими чувствами, она порывисто обняла его и ответила на поцелуй со всей страстью.

И этот их поцелуй, приправленный вишнями в роме и нежнейшим кремом, привел в восторг обоих. «Какое удивительное, какое чудесное сочетание вкусов», — думал Бастьен; сейчас он был абсолютно уверен в том, что губы женщины еще никогда не казались ему такими сладкими, как губы Терри в эти мгновения. Ему хотелось, чтобы наслаждение это длилось бесконечно, но через несколько минут поцелуй их все же прервался. Правда, Бастьен прервал его лишь для того, чтобы снова прижаться губами к груди Терри.

Он покрывал ее груди поцелуями, а она то и дело стонала, задыхаясь от страсти и желания. Наконец, не в силах более сдерживать себя, Бастьен соскользнул с дивана и опустился на пол. Уверенными, но в то же время осторожными движениями он приподнял блузку Терри, чтобы добраться до ее живота и той сладости, которая его там ожидала.

Слизывая крем, он спускался все ниже и ниже, а стоны, вырывавшиеся из горла Терри, становились все более громкими и хриплыми. Когда же он наконец добрался до пояса ее джинсов, она содрогнулась и выкрикнула:

— О, Бастьен!..

И тут он понял, что настало время приступать к более решительным действиям. Терри была вполне готова. Они оба были готовы.

Приподнявшись, Бастьен снова заключил ее в объятия, и губы их снова слились в поцелуе. Крепко обнимая его, Терри старалась прижаться к нему покрепче, и в какой-то момент он почувствовал, как ноготки царапают его спину. «Теперь пора», — сказал себе Бастьен и, нащупав застежку бюстгальтера, расстегнул ее, окончательно освобождая полные округлые груди, которые только что тщательно вылизывал. После этого он взялся за блузку — расстегнул еще не расстегнутые пуговицы и стащил блузку с ее плеч. В какой-то момент, когда Терри вдруг резко отстранилась, ему показалось, что она хочет остановить его, — но она быстро сдернула с себя блузку и тут же снова к нему прижалась, обвивая руками его шею. Было ясно, что Терри не просто просила — она требовала продолжения ласк.

И Бастьен тут же выполнил ее требование. Он сунул руки под чашечки бюстгальтера, едва державшегося на ней, — и полные груди Терри упали в его ладони точно спелые фрукты с ветки дерева. Груди ее были настолько теплые и нежные, что Бастьен едва не задохнулся от страсти. Терри же вцепилась ему в волосы и потянула его на себя с такой силой, что Бастьену даже стало немного больно. Но он сейчас готов был вытерпеть любую боль — только бы Терри реагировала на его ласки. Своими ласками он заставлял ее содрогаться, громко стонать и вскрикивать. Однако ему хотелось, чтобы ее реакция была еще более страстной.

Немного отстранившись, Бастьен поддел пальцами бретельки ее лифчика и одним движением отправил его на пол. В следующее мгновение он замер, в восторге глядя на то, что открылось его взору. Ее округлые полные груди со вздыбившимися светло-коричневыми сосками были изумительны, и они требовали немедленного внимания. Судорожно сглотнув, Бастьен, склонился к этому великолепию и обхватил один из этих сосков пересохшими от возбуждения губами.

«Какая сладость, какое наслаждение, — промелькнуло у Бастьена. — И ведь это — только начало».

С губ Терри сорвался громкий стон, и она, запрокинув голову, содрогнулась всем телом, когда Бастьен, склонившийся к ее груди, прижался горячими губами к набухшему отвердевшему соску. «Неужели это — наяву?» — думала она, отказываясь верить своим ощущениям. Все ее тело оцепенело от неожиданного взрыва чувств. Уже давно Терри не испытывала ничего подобного, так что даже начала забывать, что такое ласки мужчины, — ласки, вызывающие сладостную боль и заставляющие громко стонать и содрогаться.