Кассандра Клэр - Город потерянных душ [любительский перевод]

Она верила ему.

В них текла одинаковая кровь, они одинаково любили друг друга; это был её Джейс, в той же самой мере, как её руки на самом деле были её руками, а её собственное сердце — её сердцем. Но…

— Как?

— Клэри, чшш… — она начала садиться, но он за плечи толкнул её обратно на кровать. — Мы не можем сейчас разговаривать. Мне нужно идти.

Она схватила его за рукав, почувствовав, как он вздрогнул.

— Не оставляй меня!

Он опустил голову на мгновение, когда он снова поднял глаза, его глаза были сухи, но их выражение заставило её замолчать.

— Подожди несколько минут после моего ухода, — прошептал он. — Затем незаметно поднимись ко мне в комнату. Себастьян не должен узнать, что мы вместе. Не в этот вечер. — Он поднялся, его глаза выражали мольбу. — Сделай так, чтобы он тебя не услышал.

Она села.

— Твое стило. Оставь мне свое стило.

Сомнение мелькнуло в его глазах; она терпеливо смотрела на него, а затем убрала свою руку. Через некоторое время он сунул руку в карман и достал тускло светящееся стило и вложил в её ладонь. На мгновение их кожа соприкоснулась, и она вздрогнула, только кисти рук, Джейс казался таким же мощным, как в ту ночь в клубе, когда они целовались и разрывали друг друга на части. Она знала, что он ощутил то же самое, потому что он отдернул руку и стал отступать к двери.

Она слышала его дыхание, рваное и быстрое. Он нащупал позади себя дверную ручку, и позволил себе смотреть на ее лицо до самого последнего момента, когда дверь с щелчком закрылась между ними.

Клэри сидела в темноте, ошеломлённая. Она чувствовала, что её кровь побежала быстрее в венах, и ее сердце было вынуждено работать в двойном темпе, чтобы продолжать работу.

Джейс. Мой Джейс.

Она сжала в руках стило. Было что-то в нем, эта холодная твердость, казалось, сосредотачивала и обостряла мысли.

Она посмотрела на себя. Она была одета в майку и пижамные шорты; мурашки бегали по её рукам, но не потому, что было холодно. Она поставила кончик стела на внутреннюю сторону руки и потянула его медленно вниз по коже, наблюдая, как Бесшумная руна появляется на ее бледной, покрытой венами, коже.

Она приоткрыла дверь. Себастьяна не было, спал, скорее всего. Из телевизора доносились звуки музыки — что-то из классики; звучало пианино — любимая музыка Джейса. Она задумалась над тем, интересовался ли Себастьян музыкой или каким-либо другим искусством. Ведь это так по-человечески.

Несмотря на свою озабоченность о том, куда он пошел, ноги несли ее к кухне, а потом через гостиную, она лихо поднялась вверх по стеклянной лестнице, шагая бесшумно, когда она достигла вершины, то побежала по коридору в комнату Джейса.

Когда она дернула за дверь и скользнула внутрь, дверь захлопнулась за ней. Окна были открыты, и через них она могла видеть крыши и изогнутый кусочек Луны — идеальная Парижская ночь. Ведьмин огонь Джейса лежал на ночном столике возле его кровати. Он горел тусклым светом, разрушая темноту комнаты. Этого было достаточно, чтобы Клэри видела Джейса, стоящего между двумя длинными окнами.

Он скинул длинный черный плащ, который лежал в неестественной позе у его ног. Она сразу поняла, почему он не снял его, когда зашел в дом, почему он держал его застегнутым на все пуговицы до горла. Потому что под ним на нем были только серая рубашка на пуговицах и джинсы — и они были липкими и пропитанными кровью. Части рубашки были в лентах, как если бы они были разрезаны очень острым лезвием. Его левый рукав был свернут, и его предплечье было перевязано белой повязкой, ему необходимо сменить её, она уже пропиталась кровью по краям. Его ноги были босыми, ботинки отсутствовали, и пол, где он стоял, был забрызган кровью, как алыми слезами.

Она с щелчком положила стило на его тумбочку.

— Джейс, — мягко сказала она.

Ей вдруг показалось, что между ними было огромное пространство, что они стояли в разных концах комнаты, и что они не соприкасались. Она начала подходить к нему, но он поднял руку, чтобы остановить ее.

— Не надо, — ответил он надломившимся голосом.

Затем его пальцы прошлись по пуговицам на рубашке, расстегивая их одну за другой. Он пошевелил плечами, и окровавленная одежда упала с его плеч на пол.

Клэри уставилась.

Руна Лилит всё ещё была на том же самом месте — прямо над его сердцем — но теперь вместе со сверкающей красно-серебряной обуглившейся полосой, будто бы по коже прошлись прибором для выжигания. Она невольно подняла руку к ее груди, пальцами проводя по ее сердцу. Она могла чувствовать его биение, сильное и быстрое.

— Ох.

— Ага. Ох, — сказал Джейс ровно. — Клэри, это не продлится вечно. Я имею в виду, что я пришел в себя. Я буду самим собой, пока руна не заживет.

— Я… Я хотела знать, — заикалась Клэри. — Раньше, когда ты спал, я думала о вырезании руны, как я сделала это при битве с Лилит. Но я боялась, что Себастьян почувствует это.

— Да, почувствует. — Золотые глаза Джейса были такими же безжизненными, как и его голос. — Он не почувствовал этого только потому, что рана нанесена пуджио — кинжалом, охлаждённым в ангельской крови. Это наиредчайшая вещь, никогда прежде я не видел такого в реальной жизни. — Он провел рукой по волосам. — Лезвие превратилось в раскаленный пепел после того, как коснулось меня, но, тем не менее, своё дело сделало.

— Ты был в бою. Это был демон? Почему Себастьян не пошёл с…

— Клэри.

Голос Джейса был почти шепотом.

— Это будет заживать много дольше, чем повседневные раны… но не вечно. И тогда я буди им опять.

— Как много времени? Пока ты не станешь тем, кем был.

— Я не знаю. Я просто не знаю. Но я хочу… мне нужно быть с тобой, как сейчас, самим собой, так долго, сколько смогу.

Он протянул руки к ней, неподвижной стоящей, как будто неуверенный в ее реакции.

— Ты думаешь, ты сможешь… — она уже пересекала комнату, идя к нему. Она обвила руками его шею. Он поймал ее и поднял вверх, уткнувшись лицом в сгиб ее шеи Она дышала им как воздухом. От него пахло кровью и потом, пеплом и Метками. — Это ты, — прошептала она. — Это действительно ты. — Он отстранился, чтобы взглянуть на нее. Он нежно провел свободной рукой по ее скуле. Ей не хватало этого, его мягкости. Это была одна из тех вещей, благодаря которым она влюбилась в него в первую очередь — это понимание, что этот покрытый шрамами, саркастичный парень нежно относится ко всему, что любит. — Я скучала по тебе, — сказала она. — Я скучала по тебе так сильно.

Он закрыл глаза, как будто эти слова причинили ему боль.

Она приложила руку к его щеке. Он склонил голову в ее ладони, волосы щекотали ее пальцы, и она поняла, что его лицо тоже было мокрым. Парень, который не собирался плакать вновь.