Кассандра Клэр - Город потерянных душ [любительский перевод]

— Только если этот паук действительно гей, — произнес Магнус, и вскрикнул, когда Алек ударил его по руке. — Ой, ладно, не бери в голову.

— Что ж, неважно, — сказала Изабель, очевидно раздраженная фактом, что не поняла шутку. — В любом случае, кажется, что отец не собирается возвращаться из Идриса.

Алек вздохнул.

— Извини, что разрушаю твою мечту о нашей дружной семье. Я знаю, ты хотела бы думать, что папа смирился с тем, что я гей, но это не так.

— А как я могу тебе помочь, если ты не рассказываешь мне о тех словах или поступках, которые причиняют тебе боль? — Саймон ощутил волнение Изабель, исходящее от ее тела вибрацией. — Как я могу…

— Из, — устало ответил Алек. — Это не просто проблема. Все дело в мелочах. Когда мы с Магнусом путешествовали, и я звонил домой, то отец никогда не спрашивал, как там Магнус. А когда я выступал на собраниях Конклава — никто меня не слушал, и я не понимал, в чем дело: в молодости или чем-то еще. Я видел, как мама говорила с подругой о её внуках, а, когда я зашёл в комнату, они умолкли. Ирина Картрайт посочувствовала мне, что теперь никто не унаследует мои голубые глаза. — Он пожал плечами и посмотрел на Магнуса, который на мгновение отнял руку от руля, чтобы положить ее на руку Алека. — Это не удар ножом, от которого ты сможешь меня защитить. Это миллион порезов от бумаги каждый день.

— Алек… — начала Изабель, но прежде, чем она продолжила, впереди замаячил знак поворота: деревянная табличка в форме стрелы с надписью, сделанной печатными буквами «Ферма Трех Стрел».

Саймон вспомнил, как Люк, ползая на коленях по полу, тщательно выводил эти слова черной краской, а Клэри затем дорисовала цветы вокруг надписи, но их теперь не было видно из-за погодных условий.

— Поверни налево, — сказал он, махнув рукой и едва не ударив Алека. — Магнус, мы на месте.

Потребовалось несколько глав Диккенса, прежде чем Клэри, поддавшись усталости, уснула на плече у Джейса. Находясь на грани между сном и явью, она помнила, как он отнес ее вниз и уложил в спальне, в которой она проснулась в свой первый день нахождения в доме. Он опустил занавески и закрыл за собой дверь, погружая комнату во мрак, и она уснула в тот момент, когда он звал Себастьяна в коридоре.

Ей вновь снилось замерзшее озеро, и Саймон, зовущий ее, и город, схожий с Аликанте, но здесь сторожевые башни были сделаны из человеческих костей, а каналы были полны крови.

Она проснулась запутанной в простынях, ее волосы представляли собой беспорядочную массу, а свет из окна слабо рассеивал темноту в комнате. Сначала ей показалось, что голоса за дверью комнаты ей снились, но потом их громкость стала нарастать, она подняла голову, дабы прислушаться, еще толком не освободившись от пут сна.

— Ну, братишка. — Это был голос Себастьяна, доносивший из гостиной. — Дело сделано?

Последовала долгая пауза Затем заговорил Джейс, неожиданно ровным и бесцветным голосом.

— Да.

Дыхание Себастьяна стало резким.

— А старушка? Она сделала то, о чем мы просили? Сделала Чашу?

— Да.

— Покажи ее мне.

Послышался шорох. Затем тишина.

— Слушай, забери ее, если хочешь, — сказал Джейс.

— Нет. — В тоне Себастьяна появилась возбужденная вдумчивость. — Она останется у тебя до нужного момента. Ты же сделал все для того, чтобы вернуть ее. Разве нет?

— Но это был твой план. — Было что-то в голосе Джейса, что заставило Клэри наклониться вперед и прижаться ухом к стене в отчаянном желании услышать больше. — Я сделал все, как ты хотел. Теперь, если ты не возражаешь…

— Я возражаю. — Послышался шорох. Клэри представила Себастьяна, смотрящего на него вниз с высоты дюйма, или сколько там их разделяло в росте. — Что-то не так. Я могу сказать. Я могу читать тебя, ты знаешь.

— Я устал. И там было слишком много крови. Послушай, мне нужно помыться и поспать. И… — голос Джейса замер.

— И увидеть мою сестру.

— Да, мне нужно ее увидеть.

— Она спит. Уже несколько часов.

— Мне, что, нужно твое разрешение?

В голосе Джейса появилась резкость, которая напомнила Клэри о том, как он однажды разговаривал с Валентином. Так Джейс не разговаривал с Себастьяном очень долгое время.

— Нет. — Себастьян звучал удивленным, практически застигнутым врасплох. — Полагаю, если ты хочешь ворваться в ее комнату и мечтательно глазеть на ее спящее лицо, то, пожалуйста, вперед. Я никогда не понимал, почему…

— Нет, — ответил Джейс. — Ты никогда не поймешь.

Последовала тишина.

Клэри настолько четко представила себе взгляд Себастьяна, смотрящего на Джейса, с его вечной насмешкой на лице, что на мгновение забыла, что Джейс сейчас может войти в ее комнату.

У нее было время лишь на то, чтобы броситься на кровать и закрыть глаза прежде, чем дверь открылась, впуская линию ярко-желтого света, который тут же ослепил ее. Она издала, как она надеялась, правдоподобный звук пробуждения, перевернулась, прикрывая лицо рукой.

— Что…?

Дверь закрылась. Комната вновь погрузилась во тьму.

Она могла видеть только очертания Джейса, пока он медленно двигался по направлению к её кровати, и не смогла удержать воспоминания о другой ночи, когда он пришёл к ней во время её сна.

Джейс остановился у изголовья её кровати, по-прежнему облачённый в свои утренние одежды, и в его взгляде на нее не было ни тени сарказма или отдалённости.

«Я всю ночь бродил вокруг — не мог заснуть — и поймал себя на том, что в любом случае направляюсь сюда. К тебе».

Сейчас он казался лишь наброском, тенью с яркими волосами, сияющими в свете, просачивающемся из-под двери.

— Клэри, — прошептал он. Послышался удар, и она поняла, что он упал на колени рядом с ее кроватью. Она не двигалась, но ее тело сжалось. Его голос был шёпотом. — Клэри, это я. Настоящий я.

Её веки, затрепетав, открылись, шире, и их взгляды встретились.

Клэри пристально смотрела на Джейса. Он стоял на коленях у ее кровати, и их глаза находились на одном уровне. На нём было тёмное шерстяное пальто, застёгнутое на все пуговицы вплоть до горла, где, подобно какому-то ожерелью, его кожу оплетали руны: Беззвучность, Ловкость и Точность.

Глаза у него были золотые и очень широко открыты, и она будто смогла увидеть сквозь них Джейса… её Джейса.

Того, который поднял её на руки, когда она умирала от яда Пожирателя; того, который смотрел, как она держала Саймона за руку, пока вставало солнце, тогда, на Ист-Ривер; Джейса, который рассказал ей историю о маленьком мальчике и его соколе, которого убил его собственный отец. Тот Джейс, которого она любила.

Ее сердце, казалось, вовсе остановилось. Она не могла даже вздохнуть. Его решительный взгляд был полон боли.

— Пожалуйста, — прошептал он. — Пожалуйста, поверь мне.