Мэри Дэвидсон - Любовь монстра

— Извращенец чертов, — фыркнула она, что в глубине души обрадовало вампира, так как он знал: Джейн приходит в себя.

Уже вторую ночь подряд Ричард просыпался горячим и удовлетворенным. Он умозаключил, что совсем скоро наступил рассвет, и к нему, еле слышно похрапывая, прижмется Джанет. Он поведет ее по магазинам и купит чепуховое количество одежды. Вещи, белье, бесценные картины, килограммы бифштекса — все, что она пожелает. В глубине души Ричард сознавал, что на сей раз Джейн не сбежит. Она восхитительно сумасшедшая, и пришло время получить награду.

Вампир потянулся. В этом действе он не нуждался — просыпался сердитым, голодным и стремящимся уйти, — но все же блаженствовал. Ага, они идут по магазинам, Джейн запугивает продавцов — в общем, все просто чудесно. Потом они вернутся домой, где наскоро пообедают и снова займутся любовью, после чего, наверное, соснут, а, может, вместо этого почитают «Жребий». Да, это просто…

Где, черт возьми, Джанет?

Ричард рассеянно поводил рукой по месту, где, как он думал, она должна была лежать. Однако в кровати ее не оказалось, в ванной комнате тоже — там выключен свет. Вдруг вампир уловил со стороны пола задыхающийся всхлип — боли?

Всхлип от боли?

За секунду до того, как он разглядел ее, мозг пронзили тысячи соображений о болезнях смертных. У нее аппендицит. Он столкнул ее (Джейн утверждала, что сие просто невозможно, но а вдруг?), и у нее случился выкидыш. Сердечный приступ. Эмболия сосудов головного мозга. Отказали почки. Господи помоги, но он боится так, как никогда и ни за кого.

Он нашел ее взглядом. Дженет, дыша через силу, стояла на четвереньках у кровати. А на спине — вдоль спины что-то волнообразно перекатывалось. Волосы ее свисали на обливающееся потом лицо, пальцы же и ногти утопали в ковре. Ричард стремглав соскочил с кровати и потянулся к ней.

— Джанет, пошлю за врачом. В поря…

Низкое, протяжное рычание заставило замереть руку на полпути. А потом невообразимо быстро, не успел он и глазом моргнуть, как Джанет покрылась шерстью, нос вытянулся в морду, а глаза стали дикими; и она прыгнула на дверь. Джейн отлетела в сторону, но все равно Ричарду было тревожно видеть, как ее всю трясет. Она извернулась и снова взвилась в прыжке. И еще раз. Опасаясь, что ноги не станут его держать, вампир остался сидеть на кровати и смотрел на нее во все глаза. Джанет обернулась бурым волком, на чьей спине мерцали серебристые лучики. Глаза оставались того же цвета, какого были, когда она ходила на двух ногах, однако в настоящий момент они светились желанием убить. На память пришло то, как Джейн никак не могла надолго усидеть на одном месте, и осознал, что в том обличье ей было тесно.

Всякий раз, когда она кидалась на дверь, от дерева во все стороны летели щепки и падали на ковер, еще десять минут этого безобразия, и она точно себя поранит. Ричард встал и подошел к двери, ноги его замерли от шока, пока вампир возился с замком. Он сделал два оборота ключом (все это время маленькая волчица, полностью игнорируя его, не переставала вышибать дверь — Ричард даже усомнился, что она вообще его заметила), и наконец-таки распахнул дверь.

Вампир сломя голову помчался за ней следом. Вдруг она заметила распахнутое окно, выходящее на запад, и метнулась к нему. Он поднырнул, и волчица уже приготовилась перемахнуть через окно, как Ричард схватил ее за заднюю левую лапу. Животное обернулось и, сверкнув тысячью острейших зубов, зарычало.

— Мы на третьем этаже, — выдохнул он, крепко сжимаю волчью лапу, но при этом стараясь не сломать ее. — Ты ни за что не переживешь падение. Ну, может, конечно, и переживешь, но прошу, Джанет, не уходи!

Она лязгнула на его пальцы. В ней, не переставая, клокотало рычание.

— Пожалуйста, не уходи! Я был неправ, а ты — права, Господи, ты была так прекрасна, я же слепой дурак, чтобы это заметить. Прошу, не бросай меня.

Она клацнула еще раз, челюсти щелкнули в сантиметре от его плоти. Предупреждение.

Скорее всего, последнее ее предупреждение.

— Я не могу без тебя. Клянусь, не могу. Мне казалось, я всем доволен, но это неправда, все это ложь, даже то, почему я тебя удерживал — вранье…

Его пальцы соскальзывали. Ричард затараторил еще быстрей.

— …но ты оказалась права, и никогда не лгала, ни разу, даже не сбежала, и, Джанет, я жизнь свою посвящу только тебе…

Волчица уже почти высвободилась, и вампир опасался, что отпусти он ее, чтобы схватить покрепче, все равно не успеет поймать.

— … Но, прошу… не… вперед!

Она вырвалась.

Ричард очень долго лежал на полу в своем кабинете. Вроде, работы было завались — нужно было найти веник и начать выметать осколки. Он владел всем этим зданием, так что кому какое дело? Кого вообще что-то волнует?

Вампир никак не мог осознать, что она исчезла. Не мог поверить, что он — тот, кто так гордился собственным интеллектом, — допустил это.

«Меня зовут Джанет Люпо».

«Я не боюсь ни одного из людей, и я не лгу».

О чем он думал?

«Меня зовут Джанет Люпо».

Как он мог быть таким слепцом?

«Меня зовут Джанет Люпо».

Таким недалеким и высокомерным?

«Через восемь дней будет полнолуние. И когда оно настанет, тебя ждет большой гребаный сюрприз».

Ах, Господи, было б это лучше каким-нибудь большим розыгрышем. Он наконец-то нашел ту единственную, с которой мог бы провести вечность…

«Вот тогда твои хлипенькие дубовые двери меня не удержат».

… а он похитил ее и изнасиловал, потом неволил и не обращал внимание на то, что она говорила правду.

«Ты поймешь, что облажался по полной, но будет поздно».

Он требовал, чтобы она признала, что боится его, а когда Джейн отказалась, решил: она лжет.

«Ты знаешь, что я говорю правду, но из-за своего дурацкого раздутого мужского самолюбия не замечаешь это».

Его дурацкое раздутое мужское самолюбие.

«Я уйду навсегда, а ты ближайшую сотню лет будешь мучиться осознанием, каким был мудаком».

Он бы заплакал, да не было слез.

Три дня спустя.

Джейн перевернулась и потянулась. Потом гневно вскрикнула, когда полетела на три фута вниз и поцеловалась с цементом. Она свернулась клубочком у основания скульптуры в сквере, где и уснула, о чем, проснувшись, забыла напрочь. «И почему никогда не могу вспомнить все это дерьмо, пока не становится слишком поздно?» — подумала Джанет, потирая коленку.

Женщина чувствовала себя приятно усталой, и это будет ощущаться на протяжении последующих нескольких дней. Так было всегда, когда она «преследовала» луну. Помимо всего прочего, Джейн чувствовала себя обновленной, практически очищенной. Искупленной что ли. Да какая разница.

Она встала и встряхнулась. Шаг первый: найти одежду. Весна в Бостоне, что Сибирская весна.