Дэви Дэви - Без слёз

Жаль, но времени, чтобы глазеть, особо не было. Позже Руни хотел поделиться с Сетом новостью про необычного «меченого», да забыл.

А где-то через пару недель опять увидел его… того самого. Да при таких обстоятельствах…

Как-то вечером, после занятий, они с парнями в карты перекинулись. И уже перед самым отбоем Руни с Сетом вспомнили, что не получили свежее постельное белье. Ну, Руни и решил сходить. Кладовка с бельем находилась рядом с душевыми. В такое время там быть уже никого не должно… Но, к удивлению Руни, из-за открытой двери бельевой доносились какие-то звуки. Кто-то из ребят? Свои все уже по койкам, разве что из других отделений… И… никак они там… этим самым занимаются…

Руни хотел уже развернуться и пойти спать, фиг с ним, с бельем, нечего парням мешать. А завтра с утра Дикарь сбегает, он шустрый, успеет до построения… Но открытая дверь притягивала взгляд, удерживала Руни, не позволяла уйти просто так, ни с чем. «Только посмотрю чуть-чуть, одним глазком. От них же не убудет».

И Руни подошел поближе… И остолбенел от увиденного. Темноту кладовки слегка рассеивало освещение коридора, но его было вполне достаточно, чтобы рассмотреть… Руни сразу узнал давешнего красавца-«меченого». Оранжевый комбинезон был спущен до колен. Обнаженное тело — такое белое, что, кажется, светится в темноте…

«Меченый» стоял, выгнув спину, опираясь о стену изящными длинными руками. А сзади пристроился здоровенный сержант из техобслуги, который казался ещё больше рядом с хрупким каторжником. То, чем они там занимались… Руни всё отлично видел даже в полумраке кладовки. Но если бы не видел — понял бы и так: хрипы и шлепки — это было знакомо, это напоминало звуки, что доносились из отцовской спальни. И запах — густой, тяжелый, горячий. Запах Руни тоже помнил… И всё-таки… Происходившее сейчас, пусть и было похоже на то, прошлое, но казалось фальшивкой, подделкой. Это не любовь, и даже не близко к ней. Не страсть, не нежность… Когда отец и Наиль были вместе, их запахи и звуки вызывали у маленького Руни восхищение, благоговение даже, словно он приобщался к важной взрослой тайне. Он не стыдился того, что знал… Сейчас же, глядя в темноту кладовки, он испытывал жгучий стыд.

Но он продолжал стоять и смотреть, чувствуя, как горят лицо и уши. И то, что ниже пояса, тоже горело, и не позволяло уйти или, хотя бы, глаза зажмурить.

А сержант тем временем, яростно рыкнув, с силой врезался бедрами в гладкий белый зад… Ясно, кончает, вот и голову запрокинул, и замычал довольно… Сразу вслед за ним кончил «меченый», но не так бурно, только охнул еле слышно и ещё больше выгнулся…

Отдышавшись, сержант выхватил из стопки полотенце, обтерся, после чего со словами: «Приберись тут!» швырнул полотенце на пол. И тяжело затопал к выходу.

Руни, который в это время тщетно пытался совладать с прихотями своего члена, не успел не то что скрыться в душевой, но даже натянуть на лицо выражение «а-я-тут-просто-мимо-проходил».

Впрочем, у сержанта присутствие Руни сколько-нибудь заметных эмоций не вызвало.

— Тебе чего, курсант? — равнодушно бросил он.

— Я… это… ммм… бельё взять, — Руни, наконец, вспомнил, зачем он сюда пришел.

— Так возьми, — и сержант, небрежно махнув рукой в сторону кладовки, удалился.

А Руни подумал, что сержантово «возьми» прозвучало как-то двусмысленно. Причем, на второй смысл, который не относился к белью, тут же бодро отреагировал член Руни.

«Меченый» в это время поднял грязное полотенце, кое-как вытерся и напялил комбинезон. Потом кинул полотенце в стиральный автомат. Руни подумал, было, что «меченый» не видит его. Но тут каторжник подошёл, встал перед Руни так, как положено «меченым» — руки по швам, глаза долу.

— Шаид курсант, я могу идти?

Конечно, Руни хотел его отпустить, а вот член Руни — нет. Тем более, сейчас, когда «меченый» был так близко и казался ещё красивее. Хотя, и не такой юный, каким издалека выглядел, он раза в два старше Руни… или ещё старше… Но это всё ерунда. Наоборот, «меченый» от этого ещё соблазнительней — не пацан-неумёха, а опытный мужчина… А что, если?.. Нет, правда, почему бы не попробовать? Что тут такого? Сколько ж можно нецелованным-то ходить?! Вон, татуированный Дикарь так с ума сводит, что скоро уже руки отвалятся… Эх, была — не была!

Руни прокашлялся для солидности:

— Ээ, как тебя там?

— Марис, шаид.

— Марис, не мог бы ты… — всё, дальше слова из Руни не лезли, иссякла его решительность. Впрочем, разбухшая ширинка была куда красноречивее и откровеннее.

— Как пожелаете, шаид.

От Руни не укрылось, что «меченый» запретно стрельнул в него взглядом, и красивые губы на долю секунды изогнулись в ироничной усмешке. И от этой случайно подсмотренной мимолетной непокорности всё поплыло перед глазами, и Руни, и его член желали как угодно, лишь бы побыстрее…

Марис всё понял правильно. Он без промедления опустился перед «шаидом курсантом» на колени, расстегнул ширинку на штанах Руни и взял в рот настрадавшийся от долгого ожидания член.

Руни, едва ощутив влажную теплоту, неожиданно для себя захныкал по-детски и вцепился пальцами в серебристый ёжик, будто испугавшись, что «меченый» может передумать, прервать своё занятие. Притягивая к себе голову Мариса, толкнулся в него — и будто весь очутился там, во рту, окунулся с головой в топкую, мягкую глубину. Так сладко стало, так славно и уютно, что Руни тут же кончил, издав при этом смешной удивленный вскрик…

Полотенце не понадобилось. Марис проглотил сперму и принялся старательно вылизывать член Руни. Горячий бархатный язык был таким умелым и шустрым, что Руни захотел опять. Промелькнуло, правда, в голове: «Может, будет с меня удовольствий на дармовщинку?» Но то была даже не мысль, а мыслишка, и она тут же потонула в мутном потоке желания… Руни подался бедрами к Марису, давая понять, что ждёт продолжения. Но «меченый» отстранился, провел тонкими пальцами по блестящему от его слюны члену и тихо произнес:

— Пожалуйста, шаид, не сердитесь, но… Могу я попросить об одолжении?..

Руни понимал, что в этих изящных пальцах сейчас настоящая власть над ним, что он — как беспомощный ребенок перед «меченым». И кто его знает, что захочется каторжнику? Однако, несмотря ни на что, Руни в данный момент больше всего заботило, чтобы просьба Мариса оказалась выполнимой. Лишь бы снова барахтаться в сладкой трясине… лишь бы «меченый» дал ему кончить, как следует…

— Да, — с готовностью кивнул Руни, и Марис продолжил.

— Если позволите мне воспользоваться вашей душевой… Вы могли бы взять меня сзади, прямо там, под душем, Вам понравится…

Это да, Руни был больше чем уверен, что понравится… И в то же время… Мысли беспорядочно метались. Вообще-то, обслуге нельзя в душевую курсантов, это нарушение. А с другой стороны, в кладовку тоже нельзя, но сержант ведь пустил… Если этот парень, Марис, даст в зад… черт… Руни даже не стал представлять, опасаясь, что не дотерпит до душевой.