Ким Харрисон - Тень демона

— Как только я передам его тебе, ты сможешь…

— Нет! — закричала я и связанными руками оттолкнула его, но он схватил меня, глядя мне за спину. — Я предпочту лоботомию, — сказала я в панике. — Ах ты, сукин…

Боль взорвались под коленями, когда кто-то ударил меня сзади, точно в то место, куда били охранники в Алькатрасе. Задыхаясь, я рухнула на пол, и резкая боль отдалась в коленях. Я подняла голову, увидев, что Трент уставился на меня, нахмурив брови и разочарованно сдерживая невысказанные слова.

— Найди проклятье, — сказал Оливер, когда я попыталась дышать. — И поспеши, — добавил он.

Зажмурившись от боли, я снова посмотрела вверх, когда тень Трента накрыла меня.

— Ты умрешь, если не будешь верить мне, — сказал он и с хмурым лицом нагнулся, пытаясь меня поднять, но я не помогала, и ему это не удалось. — Как я говорил, возьми чертово проклятье и верни его Ку’Соксу.

Мои мышцы расслабились, а рот раскрылся от удивления, образуя букву “О”. Вернуть его Ку’Соксу? Это значит, я должна как бы… коснуться его!

Видя, что я поняла, Трент прекратил свои попытки поднять меня и лишь развернул к аудитории. Нас окружал тонкий золотистый слой безвременья, и пока наблюдающие люди продолжали скандировать в унисон, показывая свое единодушие, я вновь ощутила покалывание дикой эльфийской магии, и искорки пронеслись сквозь меня, заставив дрожать. Ку’Сокс хотел препарировать меня. И Трент решил, что я смогу удержать его достаточно долго, чтобы проклясть? Он или чокнулся, или просто катастрофически переоценивает мои способности?

Трент был в круге вместе со мной, и я попыталась подняться, но он снова толкнул меня на пол, и я привалилась к слою безвременья.

— Нет, — взмолилась я со связанными руками, но он уже начал петь, тихим шепотом накапливая свою магию. Когда волна усталости, которую несла его музыка, накатила на меня, повторяясь у меня в голове, становясь целым миром, я быстро задышала, проваливаясь постепенно в беспамятство. Дикая магия. Только не это…

Она обещала мир, и хотя я пыталась побороть ее, мои глаза закрылись, спасаясь от яркого света. Душа болела, и ее надо было исцелить. Слишком много всего произошло, и я хотела, чтобы все, наконец, закончилось. Именно это обещала его магия, и я хотела этого, пусть и продолжала бороться с окутавшим меня спокойствием.

Голова опустилась, и Трент встал на колени рядом со мной, продолжая своим прекрасным, то поднимающимся, то опадающим голосом, таким тихим, что он был слышен лишь мне, петь слова, которых я не понимала. Слеза скатилась по моему лицу. Я оплакивала все то, что я не сделала, и то, что должна была сделать иначе. Я сожалела. Хотя теперь это не имело значения.

Энергия Трента покалывала внутри меня, и я внезапно поняла, что он перестал петь.

— Рэйчел? — выдохнул он, и я подняла онемевшую голову. — Si peccabas, poenam meres, — сказал он тихо, положив руку мне на плечо, и я задрожала, когда проклятье скользнуло от него в меня, оседая на моей ауре, как шелковые лохмотья.

— Почему? — умоляюще спросила я, подумав, что было глупо доверять ему. Я посмотрела ему в глаза, моля о милосердии. Казалось, остались лишь мы одни, хотя нас и окружали сотни свидетелей этого события.

— Потому что только ты на это способна, — сказал он. Я напряглась, когда проклятие начало просачиваться в меня, и мне захотелось закричать. Я ощутила, как проклятие проникает в меня, словно тысяча жуков, вгрызающихся в плоть, выискивающих свободные места среди моих клеток, и извивающиеся, корчащиеся личинки врастают в мою душу. Слой покрытого грязью безвременья окутал меня, рев толпы стал приглушенным, и я поняла, что меня втягивает в линию. И все же Трент ухватил меня за плечо, еще не закончив со мной.

— Она все еще здесь! — крикнул Оливер, его уродливое лицо, виднелось позади мерцающего круга Трента.

— Сначала надо передать ей проклятье, — сказал Трент, обращаясь к Оливеру, но глядя на меня, его пальцы до боли сжимали мое плечо. — Потом надо отделить его от меня и изгнать ее.

Он рассказывал мне, как обращаться с проклятьем, но я с трудом видела его, меня затопила дикая магия, и сознание притупилось. Каким-то чудом мой взгляд нашел в воющей толпе маму. Она плакала, прижавшись к Айви, которая мужественно переносила вновь разбитое сердце. Увидев, что я смотрю на нее, моя мама подобралась и, оттолкнув человека, загораживающего ей дорогу, подбежала ближе ко мне.

— Задай им жару, Рэйчел! — крикнула она с заплаканным лицом от края пузыря. — Я горжусь тобой!

Трент дернул меня за плечо, и я, пошатываясь, приподнялась, колени едва удерживали мой вес.

— Я проклинаю тебя, Рэйчел Мариана Морган, быть привязанной к реальности, куда я изгоняю тебя. Там ты будешь проклята оставаться, пока тебя не вызовут, будь это день или ночь, навсегда лишенная свободы, как демон. — Его брови насмешливо приподнялись. — Ты все поняла? Хочешь, я запишу?

Проклятье. Он хотел, чтобы я передала его Ку’Соксу. Мне стоит прийти в ярость или поразиться эльфийской дальновидности?

— Ладно, — сказала я оцепенело, и улыбка проскользнула в его глазах.

Зубы застучали, и сомнения навалились на меня. Почему я доверилась ему?!

— Трент? Подожди! — запротестовала я, колени задрожали.

— Просто чтобы ты знала, я доверял тебе еще со времен лагеря, — сказал Трент, затем резко выкрикнул. — Facilis descensus Tartaros!

Он отпустил плечо, и меня как будто втянуло внутрь себя, выдернуло в пустоту. Рваные линии Сан-Франциско поглотили меня, растворив до одних лишь мыслей и воспоминаний, бросив в бесконечность времени.

«Он доверяет мне?», — подумала я. «Доверься мне», — сказал Трент. Я хотела довериться. Но рисковать жизнью, чтобы передать проклятие Ку’Соксу? Зачем мне вообще об этом волноваться?

Мир повернулся ко мне спиной. И я могу отвернуться от него.

Я плотно зажмурила глаза и, сжав зубы, чтобы не прикусить язык, выскользнула из линии, при этом ударилась лицом о красную почву. Оцарапав кожу, я проехала по земле еще пару футов, прежде чем мне удалось совсем не грациозно затормозить. Переход вышел грубым, как будто никто его не контролировал. Никаких привычных тонких вычислений, благодаря которым человек попадет в другую реальность, прочно стоя на ногах, не было и близко.

Мой первый вздох прервался кашлем. Я села, обхватив руками колени, и стряхнула грязь с голых ног, пытаясь понять, где нахожусь. Ну да, в Безвременье, но где именно? Это не Цинци. Лей-линии рваные, горизонт какой-то не такой.

Вокруг было темно, луна закрыта клубящимися красными облаками, а ближайшие здания, медленно плавясь, резко опадали внутрь и загорались. А ведь раньше они никогда не разрушались полностью. Проще всего было описать этот мир, сравнив его с продолжительным катанием на карусели, после которого все вокруг превращается в прыгающие и вращающиеся силуэты.