Ким Харрисон - За пригоршню чар

Дэвид припарковал машину у восьмиэтажного здания, дверца гулко стукнула. Облокотившись на серый капот спортивной малолитражки, я разглядывала благородную старину колонн и лепнину. Верхний этаж золотили лучи заката, но здесь внизу стыла тень. В Цинциннати не много осталось таких красивых старых домов, как правило таких же неухоженных как этот.

— Уверен, что это здесь? — спросила я и отлепила локти от капота.

Мы были недалеко от реки: ветерок нес запах смеси бензина и моторного масла. С верхнего этажа вид, должно быть, суперский, но ощущалось какое-то запустение, несмотря на чисто подметенные тротуары. Впрочем, немного внимания — и много денег, — и готов элитный жилой район.

Дэвид поставил на мостовую потрепанный кейс и полез во внутренний карман пиджака. Вытащил стопку бумаг, пролистал, глянул на угол дома и на дорожный указатель.

— Уверен, — сказал он не больно радостно, но и без тревоги. Стащив с себя красную кожаную курточку, я закинула на плечо сумку и обошла машину, клацая каблуками. Можно бы приврать, что ботфорты до попы я напялила ради предстоящего расследования, но на самом деле я от них просто тащилась. Они классно смотрелись с голубыми джинсами и черной футболкой, а с соответствующей кепочкой на макушке получалось вообще отвязно.

При звуке цокающих каблуков — или при виде моего прикида — Дэвид сдвинул брови, — но тут же изобразил терпеливое спокойствие, поняв, что я над ним прикалываюсь. Сам он одет был по-деловому — фиг его знает, как ему удавалось сочетать костюм-тройку и черные кудри до плеч, собранные зажимом в хвост, но смотрелось вполне. Пару раз я его видела на пробежках в трико во всем великолепии отлично развитого, хоть и не слишком крупного тридцатипятилетнего тела — уймите слюнки, девочки, — а еще в плаще до пола и ковбойской шляпе — Ван Хельсинг грызет ногти от зависти, — но даже одетый как страховой агент, кем он и был, Дэвид не слишком проигрывал. Непростой он был вервольф, ох, непростой.

Я встала рядом с ним, и мы вдвоем еще раз осмотрели здание. Квартала за три отсюда слышался шум машин, но тут — как на кладбище.

— Что-то тихо здесь, — сказала я, обнимая себя за локти в зябком майском воздухе.

Прищурив карие глаза, Дэвид провел рукой по гладко выбритым щекам.

Адрес правильный, Рэйчел, — сказал он, высматривая что-то на верхнем этаже. — Могу зайти проверить, если хочешь.

Да все нормально. — Я улыбнулась, не разжимая губ, и закинула на плечо сумку с тяжеленьким пейнтбольным пистолетом. Поручение было у Дэвида, не у меня, и легче задания не придумаешь — проверка иска земной ведьмы по поводу трещины в стене. Сонное зелье, которым я заряжаю пейнтболъные шарики, мне явно не пригодится, но когда Дэвид меня позвал, я просто схватила сумку со всем содержимым. А собирала я ее на прошлое свое дело, когда штурмовала тайный офис спамера-нелегала. Нет слов, до чего приятно было его прищучить.

Дэвид галантно предложил мне пройти вперед. Он меня старше лет на десять, но это только по глазам поймешь.

—Тут над старыми пакгаузами понастроили квартир — наверное, в одной из таких она и живет, — сказал он, направляясь к изукрашенному портику. Я фыркнула.

— Что? — Дэвид вопросительно поднял черные брови. Я вошла в подъезд и придержала дверь для Дэвида.

— Живет на складе, и хочет, чтобы он не складывался. Ну, стена рушится. Складывается.

Дэвид вздохнул, и я скривилась: Дженкс бы на его месте рассмеялся. При мысли о Дженксе меня кольнуло чувство вины, и я споткнулась. Дженкс со мной разругался и съехал, когда я ему в душу плюнула, проявив недоверие. Сейчас он прячется в подвале у какого-то вервольфа, но вот потеплеет — я снова побегу извиняться и уговаривать его вернуться.

За дверью открылся просторный вестибюль: море серого мрамора, а больше почти ничего. Цокот моих каблуков отдался под сводами вызывающим эхом, мне стало неловко и я постаралась ступать потише. Мы подошли к лифтам в другом конце вестибюля, Дэвид нажал кнопку и отступил на шаг.

Я на него покосилась, и уголки губ у меня слегка дрогнули. Хоть он пытался это скрыть, видно было, что он на взводе. Страховой инспектор не всегда за столом сидит, как можно бы подумать. Компания Дэвида работала большей частью с внутриземельцами — ведьмами, вервольфами, даже вампирами иногда, так что выяснить, почему у клиента тачка разбита в хлам, бывало не так уж просто. Что случилось-то — сын-подросток въехал в стену гаража или сосед-колдун наконец не вынес, что этот тип каждый раз бибикает, выруливая на улицу? Один случай был страховым, второй нет, и порой добиваться истины приходилось… э-э… с помощью креативных методов следствия.

Дэвид заметил мою улыбку, и уши у него покраснели под загаром.

Спасибо, что пошла со мной, — сказал он, шагая вперед, когда лифт звякнул, и дверь открылась. — За мной ужин, идет?

Не парься.

Я тоже вошла в темный лифт, весь в зеркалах, и изучила свое отражение в янтарном свете вспыхнувших лампочек. У меня назначена была встреча с потенциальным клиентом, но Дэвид мне не раз помогал, и этот долг куда важнее.

Вервольф поморщился.

— В последний раз, когда я подписал иск земной ведьмы, потом оказалось, что она нас надула. Моя некомпетентность стоила компании сотни тысяч. Я буду благодарен, если ты мне скажешь, вызваны ли повреждения какой-либо магией.

Я заткнула за ухо выбившуюся из французской косички прядь, поправила кепку. Лифт был старый, ехал медленно.

— Я же сказала, не парься.

Дэвид смотрел на ползущие вверх цифры.

— Мой босс все пытается меня уволить, — тихо сказал он. — За эту неделю у меня уже третий иск из области, с которой я не знаком. — Он крепче сжал ручку кейса. — Он ловит меня на ошибке. Подталкивает к ошибкам.

Я прислонилась к зеркалу и выдавила из себя улыбку.

— Сочувствую. Я знаю, как это бывает.

С год назад я ушла с прежней своей работы в Охране Внутриземелья, ОВ. Мне тогда круто пришлось — и не все еще в прошлом, — но это было лучшее решение в моей жизни.

— И все же, — настаивал он, повернувшись ко мне, — ты не обязана была. Я у тебя в долгу.

В тесном лифте хорошо стал слышен запах мускуса, не такой уж неприятный.

— Ой, брось, — возмутилась я. — Я счастлива выбраться из дома. Проверить, что эта ведьма тебя не разводит — плевое дело, у меня такие сплошь и рядом. По ночам и обычно в одиночку. С беготней, криками и раздачей пинков тем, кому причитается — если мне повезет.

Вервольф оскалил ровные крупные зубы.

Любишь ты свою работу.

А то, — улыбнулась я.

Пол вздрогнул, двери открылись. Дэвид ждал, чтобы я вышла первой, и я шагнула в громадный, на весь этаж, зал наверху здания. Закатное солнце лилось в высоченные окна, бликовало на разбросанных стройматериалах. За окнами серым перламутром сверкала река Огайо. Здорово здесь будет,