Ким Харрисон - Тень демона

Айви поднялась, и я не удивилась, когда она склонилась ко мне и обняла, оторвав от размышлений. Пряный запах вампира просочился в меня, успокоив лучше любых чар. Я улыбнулась, чувствуя ее нежность, чувствуя себя любимой.

— Добро пожаловать обратно, — прошептала она и отстранилась, ее черные глаза были полны слез. — Мне надо идти, но я вернусь, когда тебе принесут обед.

— Ты уходишь? — спросила я, и мне не понравилось, как дрожит мой голос. Мой взгляд перескакивал с нее на Биза. — Почему?

— Нам с Дженксом надо кое-что сделать, — сказала она, взглядом указывая Дженксу на дверь.

Дженкс летал между нами, рассыпая красную пыльцу. Его руки были уперты в бока в лучшей позе Питера Пена.

— Это что, например? — резко спросил он ее. — Мы три дня просидели здесь сложа руки, слушая твои рыдания и нытье о Рэйчел, и теперь, когда она очнулась, ты хочешь уйти?

Я уставилась на Трента, стоящего у окна, спиной к нам.

— Да, — бросила Айви, и я подскочила, когда она подтянула мое покрывало, обернув им меня и скрыв мои руки. Они были розовыми, как будто я обгорела на солнце. С Айви и Дженксом все вроде в порядке, а вот Трент выглядел основательно потрепанным. И Биз казался немного изможденным. Что касается меня, то мне было страшно заглянуть в зеркало. Кровь сочилась у меня из пор. А Трент спас меня. Возможно, дважды. А может, и трижды.

Видя мое беспокойство, Айви начала отходить назад.

— Скоро увидимся, Рэйч, — сказал Дженкс, громко зажужжав, когда Айви похлопала меня по плечу и вышла. Ее ботинки уверенно стучали по плитке. Я помню, что слышала их во сне, тогда ее шаги были испуганными и неуверенными. Снова послышался шум из холла, потом он стал тише и исчез.

Я снова посмотрела на зачарованное серебро и подняла глаза на Трента. От воспоминания о нашем поцелуе лицо у меня порозовело, потом мой взгляд упал на гипс и на забинтованную руку. Он скучал по своим двум пальцам. Я скучала по трем потерянным дням.

— Спасибо, — прошептала я, но на самом деле я хотела спросить, что случилось.

Трент напрягся, все еще стоя спиной ко мне.

— Ты уже говорила это, — тихо ответил он.

Я попыталась приподняться выше на подушке, и одеяло, которым укрыла меня Айви, сползло вниз.

— Извини, что ударила тебя, — добавила я.

Но он так и не обернулся.

— И это ты уже говорила.

Его голос был тихим и нежным, и я вспомнила, как он напевал непонятные мне слова, удерживая мою душу на месте. Нахмурившись, я попыталась снова.

— Мм, а ты хорошо целуешься. Мне понравилось.

Отведя забинтованную руку за спину, он обернулся с удивлением на лице.

— И поэтому ты хотела, чтобы я остался?

Я слегка улыбнулась.

— Нет, но я подумала, ты, наконец, обернешься, если я скажу это, — он нахмурился, его мысли были заняты чем-то другим, и я добавила, — нужно сказать: «ты тоже хорошо целуешься».

Услышав это, эльф засмеялся, но улыбка быстро ушла. Он неловко подошел к пустому стулу, не тому, на котором сидела Айви и который был ближе ко мне, но и это для начала хорошо. Глянул на Биза, когда садился, и тяжело вздохнул, в этом вздохе чувствовался целый мир боли.

— Ты хочешь знать, что произошло, — прямо сказал он, это было утверждение, а не вопрос.

Я прикоснулась к плетеному зачарованному серебру у себя на запястье. Оно было тяжелым и намного более прочным, чем то, которое надели на меня в Алькатрасе. От него чувствовалось слабое покалывание, появившееся не от лей-линии. Дикая эльфийская магия. Я снова покраснела, вспомнив наш поцелуй и как я позволила его магии течь сквозь меня, воспламеняя мое ци и возвращая меня к жизни.

Я посмотрела на Биза — мне хотелось, чтобы он сейчас бодрствовал. Сидя на верху шкафа и сжимая в лапах бутылку, что еще недавно вмещала мою душу, он выглядел таким печальным.

— Я помню, как ты с помощью песни перенес мою душу в бутылочку, — сказала я. — Но я не помню, чтобы у тебя были эти повреждения.

Он слегка вздрогнул.

— Когда солнце село, появился Ал, — Трент посмотрел на меня, его обычно зеленые глаза сейчас казались серыми. — Он увидел, что у тебя нет даже мозговой активности. И он… расстроился.

На меня навалилось чувство вины.

— Ох.

Расстроился. Черт, спорим, он был в ярости и искал, на ком бы сорвать гнев. Блин, Тренту повезло, что он остался жив.

Эльф откинулся на спинку стула и, обхватив свое колено, положил ногу на ногу.

— В общем, он был очень расстроен, — сказал Трент, глядя на свою руку. — Это, конечно же, моя вина. Ведь это я освободил Ку’Сокса. И раз уж Ал не мог забрать меня в Безвременье, он решил разорвать меня на части и кусочек за кусочком туда отправить.

— Боже мой, — прошептала я, в новом свете увидев отсутствие пальцев на его руке.

— Вивиан пыталась остановить его…

От страха мое сердце забилось быстрее.

— Нет…

— Она сейчас в интенсивной терапии, — продолжал Трент, и я откинулась на подушку — не от облегчения, а от страха. — Она поправится, — добавил он, уставившись на пол и снова переживая эти события.

— Извини меня.

Трент вытер лицо, было непривычно видеть его таким обеспокоенным. Увидев этот жест, я вспомнила, как его щетина касалась меня.

— Твой мозг был мертв. Он даже не обратил внимания на бутылочку. Биз забрал тебя, твою душу, и спрятал ее. Ал все еще думает, что ты мертва.

Трент посмотрел на мои обгоревшие руки, на браслет зачарованного серебра, и я поняла, зачем он надет на меня. Ал думает, что я мертва?

— Ты одолел его, — переспросила я, и Трент резко рассмеялся. Это был горький, злой смех, от которого я похолодела.

— Одолел его? — переспросил он, опустив ногу в гипсе на пол. — Мы выжили. И только благодаря помощи Пирса.

И снова на меня навалился страх. Трент сказал: «Ал думает, что ты мертва». Ал все еще жив.

— А где Пирс? — спросила я, уже зная ответ.

Трент поднялся и отвернулся к окну. Я видела по его движениям, что он тоже боялся.

— Пирс знал, что твоя душа в той бутылке, — сказал он тихо, и шум больницы, казалось, стал еще тише. — Также он знал, что я единственный, кто может извлечь ее оттуда. Если бы умер я, умерла бы и ты, — Трент повернулся ко мне. Он был не похож сам на себя в этой помятой одежде и с взлохмаченными волосами. — Я Пирсу не нравлюсь, но он взял всю вину на себя. Он сказал, что это из-за него ты умерла, ведь он не остановил Ку’Сокса, когда тот затянул тебя в линию. Ал забыл про меня и взял его.

С моего лица ушли все эмоции. Пирс пожертвовал собой, чтобы спасти меня.

Запаниковав, я резко села, попыталась, покачиваясь, опустить ноги на пол и раздраженно замерла. Черт побери, в меня воткнут катетер.

— Где мое зеркало? — спросила я, зная, что у Трента его нет. Я снова попыталась стянуть серебряный браслет с руки. — Мне надо поговорить с Алом.