Елена Муравьева - ПЛАН «Б»

— Класс, так я — первый встречный, — хмыкнул Вадим, задетый за живое.

— Не торопись с выводами. И пожалуйста, не перебивай.

Лариса укоризненно покачала головой.

— Да-да…

— Итак, я ждала маршрутку, томилась от похоти и, действительно, готова была переспать с кем угодно. Но в автобусе ситуация изменилась. Я поняла, что мне нужен только ты. Когда мы целовались в кабинете, я уже была влюблена. Сейчас все намного серьезнее. Я тебя люблю.

Вадим опешил:

— Что?

— То самое.

— Что: то самое? Вчера я был для тебя никто, звать ни как, так, коллега и однокашник. Сегодня утром чуть не стать первым встречным, а к обеду превратился в единственного и неповторимого?

— Да, — подтвердила Лариса. — Я готова идти за тобой на край света.

— Ты рехнулась…

— Про это и разговор. Наверное, в мире появилась какая-то новая болезнь, и я заразилась ее от мужиков, которые не давали мне покоя целый месяц. Я считала женишков чокнутыми, я теперь сама веду себя подобным же образом.

Череда нервно дернул головой.

— Ты с ними спала?

— Избави Боже. Нет, конечно.

— Целовалась?

— Нет.

— Так чем ты заразилась?

Лариса жалобно улыбнулась:

— Симптомы довольно банальные: вдруг на ровном месте возникает чувство, а затем приходит ощущение, что без этого человека жить невозможно.

— И эта лабуда передается, как грипп, воздушно-капельным путем?! Чушь!

— Чем же тогда объяснить…мое чувство?

— Какое чувство? — рассердился Вадим. — Хватит издеваться!

— Я серьезно.

— Прекрати!

— Не знаю, как это произошло, но уверена, что люблю тебя. Могу даже рассказать, как я тебя люблю. Я с каждой минутой ощущаю это все сильнее.

Невзирая на раздражение, Череда не удержался от вопроса:

— И как же?

Лара хотела сказать, что пару дней назад прочитала в журнале про американского ученого Абрахама Маслоу, который систематизировал потребности человека и выстроил оные в пирамиду. В основании разместились запросы физиологические: голод, жажда, половое влечение. Следующая потребность в безопасности при удовлетворении давала человеку чувство уверенности, избавление от страха и неудач. Потребность в принадлежности к социальной группе рождала необходимость в общении, привязанности, заботе о другом и внимание к себе. Потребность в уважении «измерялась» успешностью, одобрением и признанием. Познавательные потребности заставляли знать, уметь, исследовать, реализовывать свои цели и способности, развивать собственную личность.

Полученная информация оказалась очень полезной. Примерив к себе чужую теорию, Лариса вдруг поняла: любовь к Мише была совсем не так хороша, какой казалась раньше, ибо удовлетворяла потребности физиологические, в безопасности и принадлежности к социальной группе. Столько же получала практически любая самка в стаде или звериной стае! Человеку же для полного счастья требовалось уважение и самореализация! Которых в ее браке не было в помине! Которые с авторитарным Мишей она никогда бы не обрела! И которые — это ощущение крепло с каждой минутой — стали бы основой ее отношений с Чередой.

Еще на языке крутились признания, куда боле личные…

«Я живу, как ребенок», — Лара поняла это еще лет десять назад. Мама, папа, Миша, даже Тата — все значимые для нее люди — были сильными и опекали ее. Лет пять еще это устраивало Лару, потом тотальные забота и защита перестали восприниматься как подарок судьбы. В глубине души родилось глухое непрекращающееся раздражение, которое и подтолкнуло наперекор собственной инфантильности состояться на работе. Дома все было по-прежнему: мамина-папина кукла, украшение профессорской гостиной, приложение к успешному мужу…Затем умер отец, Миша подал на развод и безмятежное беззаботное существование закончилось. Тем ни менее еще почти год она держалась за свое затянувшееся детство.

Но сколько веревочке не виться, все равно конец придет.

Лариса смотрела на Череду, совершенно ясно сознавала: пришло время взрослеть и отныне, присно и вовеки веков она будет сама отвечать за себя, сама выбирать цели и пути их реализации.

Цель номер один, не выдержав ее многозначительного молчания, потребовала ответа:

— Чего молчишь? Давай, говори, как ты меня любишь!

Лара вздохнула…нет, ничего объяснять Череде она не будет. Зачем? Он сам все увидит со временем. Тем не менее, некоторые точки над «i» пришлось расставить.

— С Мишей я ощущала себя в полной безопасности, ничего не решала, текла по течению и тихо радовалась своей пассивности. Без него, перестав быть любимой, я будто потерялась и совершенно не представляла, как жить дальше. Теперь я себя нашла. Любовь к тебе дала мне силы и, я больше не буду ни чьей куклой…

— Какой еще куклой?

— Это я так, к слову. В общем, мой милый, прими к сведению: я тебя люблю, хочу быть с тобой и плевать на все. В том числе на воздушно-капельный путь.

— Ларочка… — замялся Вадим, — ты мне нравишься, и всегда нравилась, еще в институте. Я завидовал твоему Мише до чертиков. Да и развелся, наверное, потому, что жена была на тебя не похожа. Когда вы с Михаилом расстались, прости, я чуть не прыгал от радости и думал: теперь-то ты от меня не уйдешь, подожду, пока ты успокоишься и тогда уж…. Но сейчас я понимаю, что не готов. Когда ты начала заигрывать, я подумал: блажит баба. Собралась пуститься во все тяжкие, а начать решила с самого легкого объекта. Потом — ты чуть не отдалась мне на рабочем столе. Но я и тут нашел полуприличное объяснение. Мол, приспичило человеку, бывает. Однако твое признания в любви — это слишком. У меня не хватает фантазии, чтобы успокоить себя и с каждой минутой растет подозрение, что ты надо мной насмехаешься.

— Дурак, ты Череда, — вздохнула Лариса. — Я тебе рассказала правду, а ты ищешь подвох.

— Но так ведь не бывает…

— Я тоже так считаю.

— Что значит, тоже так считаю?! Ты давай доказывай, что не врешь.

— Я приехала к тебе.

— Этого мало.

— Хочешь, справку напишу? Мой, удостоверяю сим, что нижеподписавшаяся и ну и так далее…

— Хорошая идея. Но сейчас просто поклянись…Нет, не надо. Блин, как же это переварить?

— Не знаю, мой милый. Я этим типам не верила. И даже боялась их.

Череда потер висок:

— Я тебя не боюсь — это уже хорошо. Осталось мелочь — поверить…

— Захоти и все получится.

— Я хочу. Но у меня в голове не укладывается: неужели — это, правда? Ты сидишь рядом, я тебя обнимаю, сейчас у нас будет секс, потом жизнь изменится, и мы будем вместе?

— Вместе? Ты же сказал, что не готов.

— Ну и что? Готов или нет, я все равно тебя уже никогда не отпущу.

— Ты что же мне предложение руки и сердца делаешь?

— Видно, твоя болезнь очень заразная, — посетовал Череда.