Алисон Ноэль - Темное пламя

Я словно заново родилась. Все можно начать сначала!

Деймен подходит, останавливается в шаге от меня и, закрыв глаза, мгновенно превращает цветущий луг Летней страны в точную копию Версальского дворца. Мы стоим посередине бального зала, такого огромного и роскошного, что дух захватывает.

Под ногами сверкает натертый до блеска паркет, кремовые стены щедро украшены позолотой, а потолки… Невероятно высокие расписные потолки с длинной чередой великолепных люстр! В хрустальных гранях играют и переливаются огоньки свечей, и по всему залу бегут вереницы разноцветных мерцающих бликов. И стоит мне подумать, что ничего лучше просто не может быть, как в тот же миг вступает оркестр. Взмывает величественная мелодия, и Деймен с поклоном предлагает мне руку.

Опустив взор, приседаю в реверансе, а заодно оглядываю свое платье. Облегающий корсаж с глубоким вырезом переходит в пышные складки сияющего голубого шелка. Вновь поднимаю глаза. Деймен достает из кармана узкий бархатный футляр, открывает и я взволнованно ахаю, увидев изящное ожерелье с сапфирами и бриллиантами. Деймен застегивает украшение на моей шее.

В длинном ряду зеркал мелькают наши отражения. Деймен — в панталонах до колен, башмаках и камзоле, я — в пышном длинном платье, волосы уложены в сложнейшую прическу. Я вдруг понимаю, что сейчас делает Деймен. Он дарит мне то счастье, которое когда-то украла Трина.

С трепетом озираюсь. Трудно поверить, что все это могло быть моим. Я могла стать частью этого мира… Его мира! Если бы только у меня не отобрали финал сказки о Золушке, не дав даже примерить хрустальную туфельку.

Если бы я тогда осталась жива, Деймен напоил бы меня эликсиром и мгновенно превратил из жалкой служанки по имени Эвелина в. блистательное существо, что сейчас глядит на меня из зеркала. И сто с небольшим лет спустя мы с ним танцевали бы здесь в роскошных нарядах и драгоценностях, рядом с Марией-Антуанеттой и Людовиком Четырнадцатым.

Этому не суждено было сбыться. Меня убила Трина, и пришлось нам с Дейменом снова и снова искать друг друга по всему свету.

Смахиваю слезы и кладу ему руку на плечо, он подхватывает меня за талию, и мы уносимся в танце. Ноги едва касаются пола, мои юбки взлетают голубым вихрем. Потрясенная окружающей нас красотой, которую Деймен воссоздал ради меня, крепче прижимаюсь к нему и, почти касаясь губами уха, спрашиваю, есть ли здесь другие комнаты.

Не успеваю опомниться, как Деймен увлекает меня в запутанный лабиринт залов и переходов. Наконец мы оказываемся в самой великолепной спальне, какую только можно вообразить.

Я изо всех сил стараюсь не слишком таращить глаза, а Деймен усмехается.

— Конечно, это не королевская опочивальня — мы с Марией-Антуанеттой не были настолько близки. Зато это точная копия той комнаты, где я останавливался, бывая во дворце. Ну, как тебе нравится?

Ступаю на огромный ковер, окидываю взглядом обтянутые шелком кресла, множество свечей, блеск хрусталя и золота. С разбегу бросаюсь на кровать под пышным пологом и, похлопав ладонью по покрывалу, приглашаю Деймена присоединиться ко мне, словно у меня нет ровно никаких забот.

А их и вправду нет!

В Летней стране Роману до меня не дотянуться.

— Так что ты об этом думаешь?

Деймен склоняется надо мной, всматриваясь в мое лицо.

Я провожу кончиками пальцев по его высоким скулам, прослеживаю резко очерченную линию подбородка.

— Что я думаю? — Тряхнув головой, смеюсь так весело и беспечно, как смеялась когда-то. — Я думаю, что ты самый потрясающий кавалер на всей планете. Нет, беру свои слова назад!

Он смотрит на меня, притворяясь испуганным.

— Я думаю, что ты самый потрясающий кавалер во всей Галактике. Во всей Вселенной! Нет, серьезно, кто еще мог устроить такое свидание?

— Тебе действительно нравится? — спрашивает он, волнуясь уже по-настоящему.

Обеими руками обхватываю его за шею и притягиваю к себе. Неизменная прослойка энергии между нашими губами позволяет почти поцеловаться. Ничего, я рада и этому.

— Сумасшедшие были времена. — Деймен откидывается на подушки, подсовывает руку под голову, чтобы лучше меня видеть. — Я хотел, чтобы ты хоть попробовала, получила представление о том, как это было. Каким я был… Так обидно, что тебе всего этого не досталось. Как бы мы веселились! Ты была бы царицей бала — первой красавицей… Нет, если подумать, Марии это не понравилось бы.

Деймен смеется, качая головой.

— Почему? — Мои пальцы перебирают кружевное жабо на рубашке Деймена, проскальзывают между пуговицами, ложатся на теплую грудь. — У нее были, что называется, «планы» на твой счет? Это до того, как на сцене появился граф Ферзен, или после?

Деймен хохочет.

— И до, и после, и во время! О, здесь было необычайно увлекательно… По крайней мере, до определенного момента. Поверь, мы были просто добрыми друзьями. По крайней мере, никаких «планов» на мой счет я не заметил. Я всего лишь имел в виду, что красивые женщины иногда бывают недовольны, если рядом появляется другая красивая женщина.

Я любуюсь Дейменом: благородное лицо, темная прядка падает на глаза… До чего же он хорош, настоящий аристократ! Этот образ ему подходит куда больше, чем линялые джинсы и черные байкерские ботинки.

— А как в таком случае Мария-Антуанетта относилась к Трине?

Я вспоминаю злодейку — белокожую, зеленоглазую, рыжеволосую; от такой красоты перехватывает дыхание. Задав вопрос, вдруг понимаю, что говорю о бывшей жене Деймена и не чувствую даже намека на ревность. Дело не в магии Летней страны, просто я наконец-то успокоилась.

К сожалению, Деймен не знает о моем изменившемся отношении к тем давним событиям. Наверное, поэтому так сдвигает брови и мрачно стискивает губы. Думает, я снова начну к нему цепляться, а он так старался меня порадовать…

Улыбаюсь, приглашая его заглянуть в мой разум — пусть сам увидит. Я спросила из чистого любопытства, не больше. Ревности нет и следа.

— Мария и Трина недолюбливали друг друга, — отвечает Деймен с явным облегчением. — Я старался бывать во дворце один.

Могу себе представить, сколько прекрасных одиноких дам падали в обморок при его появлении! И снова я ничего не чувствую.

У каждого есть прошлое. Как выяснилось, даже у меня. Главное — он меня любит. Всегда любил. Четыреста лет меня искал. Я наконец-то поняла, как это на самом деле важно.

— Останемся здесь навсегда, — шепчу я, покрывая его лицо поцелуями. — Будем жить в этом чудесном дворце, а когда надоест — если надоест — материализуем еще какое-нибудь жилище.

— Это можно сделать и дома. — Деймен смотрит на меня с глубокой нежностью, перебирая мои волосы. — Мы можем жить, где захотим и как захотим. Вот только школу закончим, и ты переедешь от Сабины! — заканчивает он со смехом.