Линда Ховард - Инферно

— Но вы сказали, что никогда прежде не пользовались даром управления сознанием, а потому не знаете, как это на вас сказалось. С чего вы сразу решили, будто я одна из этих Анзара?

— Не решил. Я прекрасно знаю, что причины могли быть разные. Просто следовало исключить малейшую возможность, что вы Анзара.

— Если вы так хорошо читаете мысли людей, лишь прикасаясь к ним, должны были сразу понять, что я не одна из них, — бросила ему Лорна.

— Прекрасно, — подтвердил он, словно был учителем, а она его лучшей ученицей. — Но Анзара с рождения тренируются управлять своей силой и защищаться так же, как Рэйнтри. Могущественный Анзара вполне мог бы выстроить щит, который я бы не сумел заметить. Как я уже сказал, моя чувствительность на среднем уровне.

Ей казалось, что она вот-вот взорвется от ярости.

— Будь у меня щит, идиот, вы не смогли бы изнасиловать мой мозг!

Он побарабанил пальцами по столу и прищурился:

— Мне очень и очень не нравится данный термин.

— Да ну! А мне очень и очень не нравилось насилие над мозгом.

Она швырнула ему эти слова, как ножи, надеясь, что они вонзятся глубоко в его плоть. Он на секунду подумал, затем кивнул:

— Справедливо. Вернемся к теме щитов. Они у вас есть, но не такие, о которых говорю я. Те, что у вас, появились естественным путем. Их породила сама жизнь. Вы скрываете свои эмоции. Я же говорю о ментальных щитах, возведенных искусственно, с целью скрыть часть энергии вашего мозга. А если исключить меня, дорогуша, существует лишь один человек — по крайней мере, из тех, кого я знаю, — способный помешать мне проникнуть в его голову, и это не вы.

— О-о-о-о, значит, вы такой жутко сильный?

Он медленно кивнул: да.

— Так почему же вы не король мира или кто-нибудь в этом роде?

— Я король Рэйнтри, — сказал он, поднимаясь и ставя блюдце в посудомоечную машину. — Мне этого достаточно.

Странно, но из всего невероятного, что он ей рассказал, в последнее верилось меньше всего. Лорна закрыла лицо ладонями, желая, чтобы этот день поскорее закончился. Ей хотелось забыть, что она когда-либо его встречала. Он был безумцем, и это очевидно. Но нет, глупо обманывать себя. Ведь она прошла вместе с ним сквозь огонь. Вполне буквально. Он мог делать то, что ей казалось невозможным. Так что, может быть — не наверняка, — он и являлся своего рода лидером, хотя «король» — это, конечно уж, чересчур.

— Ладно, я поверю, — устало произнесла она. — Кто такие Рэйнтри и кто Анзара? Это как две страны, населенные психами?

Губы его напряглись, словно он хотел рассмеяться.

— Одаренными. Мы два разных клана. Враждующих клана, если конкретнее. И вражда эта длится уже несколько тысяч лет.

— Значит, вы психованный вариант Хэтфилдов и Маккоев?

Вот тут он рассмеялся, блеснув белым рядом зубов.

— Никогда не думал об этом в таком ключе, но… да. В своем роде. С той разницей, что отношения между Рэйнтри и Анзара не ограничиваются враждой. Это война. Есть определенная разница.

— Между враждой и войной — конечно. Но в чем разница между кланами Рэйнтри и Анзара?

— В общем и целом во взглядах на жизнь. Свои таланты они используют, чтобы жульничать, причинять зло ради собственной выгоды. Рэйнтри рассматривают свои способности как дар свыше и стараются распоряжаться ими соответствующим образом.

— Вы парни в белых шляпах.

— С общечеловеческой точки зрения — да. Здравый смысл подсказывает мне, что некоторые Рэйнтри не так уж далеки от Анзара в своих пристрастиях. Но желание остаться в клане Рэйнтри заставляет их выполнять мои приказы.

— То есть и Анзара не все злодеи, но, желая оставаться в своем клане, с друзьями и семьями, они вынуждены поступать так, как пожелает король Анзара.

Он кивнул в знак согласия:

— Вроде того.

— Вы признаете, что между вами больше сходств, чем различий.

— В чем-то — да. Но в одном мы разнимся коренным образом.

— А именно?

— С самого начала если Рэйнтри и Анзара скрещивались, то Анзара убивали ребенка. Без исключений.

Лорна потерла лоб, чувствуя новый прилив мигрени. Да, плохо дело. Убийство невинных детей по причине их происхождения свидетельствовало не только о сомнительных взглядах на жизнь, но и о том, что они Преступны — с большой буквы «П». Частью ее собственной жизненной философии являлось убеждение, что есть люди, не имеющие права на жизнь, и люди, причинявшие зло детям, принадлежали к их числу.

— Полагаю, между кланами было не много смешанных браков?

— Ни одного вот уже много столетий подряд. Какой Рэйнтри стал бы так рисковать? Рогалик доедать не будете?

Сбитая с толку его прозаическим вопросом, Лорна уставилась на рогалик. Она съела не больше половины. И хотя перед этим умирала от голода, тема беседы напрочь отбила у нее аппетит.

— Полагаю, что да, — бесцветно ответила она, передавая ему блюдце.

Он выбросил остатки рогалика, а блюдце тоже сунул в посудомойку.

— Вам нужно учиться, — сказал он. — Ваш дар слишком уникален, чтобы разгуливать беззащитной. Анзара могут воспользоваться вами…

— Как воспользовались вы?

Она даже не пыталась скрывать горечь в своем голосе.

— Как воспользовался я, — согласился он. — Только они разжигали бы огонь, а не пытались бороться с ним.

Стоя и обсуждая достоинства всего им перечисленного, Лорна вдруг осознала, что постепенно стала думать о вышеуказанных «способностях» с большей легкостью и что в какой-то момент она перестала отрицать вероятность услышанного и смирилась с нею. Теперь же она увидела, к чему он клонит, и старая добрая паника вновь расцвела пышным цветом.

— О нет, — произнесла она, качая головой и делая пару шагов назад. — Я не позволю вам «обучать» меня чему-либо. У меня что, на лбу выгравировано слово «дура»?

— Если не обучитесь, и как можно скорее, рискуете попасть в беду.

— Разберусь сама, как и прежде. Кроме того, у вас у самого забот полон рот.

— Ближайшие несколько недель будут трудными. Но не столько для меня, сколько для людей, потерявших близких. На рассвете обнаружили еще одно тело. Покойника уже два.

Он помрачнел.

— Я говорю не об этом. Я о копах. Происходит что-то странное, иначе зачем два детектива допрашивают людей прежде, чем пожарный маршал определит, поджог это или несчастный случай?

Выражение его глаз стало отстраненным по мере того, как он слушал ее. Она поняла, что эта крохотная деталь ускользнула от его всезнания и всеведения, но если что-то трудная жизнь и привила ей, так это знание законов. Детективы не должны были появляться, пока не было бы установлено, что им есть что расследовать, а подобное заключение маршал сделал бы не раньше сегодняшнего дня.

— Проклятье, — очень мягко проговорил он и вынул телефон. — Никуда не уходите. Мне нужно сделать пару звонков.