Юлия Авдеева - Реквием по мечте

— Я уповаю на то, что Эль слишком самонадеянна и решающим фактом для нее станет собственная безопасность.

— Даже в этом случае она выберет главный зал, — заключил Атан, гадая, кто такая Эль.

— Это опасно. Стены подземелья оббиты бинием, гасящим магический фон. При этом пластины из этого материала не только поглощают выбросы магической энергии, но и накапливают эту самую энергию. При большом всплеске силы (а при передаче силы Леси это неминуемо) они не выдержат. А дальше включай фантазию и логику. Сам понимаешь, что начнется…

— Мда уж, — Атан задумчиво потер подбородок.

— От контрольной точки скорохода до нужного нам прохода еще пару переходов телепортами, — Владимир внимательно осматривался по сторонам, прощупывая воздух кистью левой руки.

— А уйти под землю и проверить зал? — внес предложение Атан.

— Ходы тянуться на многие версты, через всю империю. По сути под Берянской империей располагается Империя Дора. Мы можем заблудиться и элементарно не успеть. А от выхода на Северо-западе до главного ритуального зала идти не долго. Да и девчонок вытащить будет легче.

— И неужели за столько лет никто не проложил новых веточек? Да быть такого не может!

— Не забывай, что все те, кто живет под землей, обязаны Дору жизнью. Он вытащил их, что называется из самого пекла. За эти годы, Дор не только обустроил общину, но и вырастил в магах, спасенных им, такое чувство благодарности на грани с самопожертвованием, что тебе и не снилось. Они слушают его, словно живого Бога. Слушали, — поправил себя бывший ученик опального мага, — раньше.

— А что теперь.

— Дора больше нет. Его убили, — процедил Самойлов.

— Вот это новости! Интересно, каким образом, и какому смельчаку из подданных это удалось, — скептически хмыкнул Атан. — Преданные маги решили свергнуть самовоздвиженного правителя?

— Нет. Его убила собственная дочь. Эль.

— Она настолько сильна? Интересно, и как это Дор держал рядом такую опасность.

— Сианиатом. Она убила его Сианиатом. Видимо, Дор настолько расслабился и поверил в собственную неуязвимость, что ударить в спину не составило большого труда.

Мужчины замолчали. Атан не стал расспрашивать о том, откуда Владимиру столько известно, ведь получается, что Дора убили недавно. Владимир прибавил шагу и вышел вперед, подав темноволосому знак идти следом. Через несколько минут Самойлов остановился, чувствуя зов скорохода.

— Пришли, — выдохнул он, — задержи дыхание. Ты ведь человек…

— Ну, явно не животное… — в своей манере ответил Атан.

— Задержи дыхание, — повторил Владимир, не реагируя. — Примесь крови ясноокой тебя не спасет. А терять время и смотреть на то, как тебя будет выворачивать, я не хочу.

Капитан отряда взял Атана за руку. Они сделали шаг вперед, исчезнув в невидимом жерле скорохода.

Решетчатая дверь в темницу со скрипом отворилась. В камеру, где держали подруг, вошли двое мужчин одинаковой наружности. Высокие, плечистые, с одинаково безразличным выражением лица. Один из них подошел к девушкам. Лесандрин мирно спала, свернувшись калачиком и обняв Миладу. Мужчина хмыкнул.

— Эль была права, она вылечила Зецкую, потратив силы. Теперь можно брать их обеих тепленькими.

Он щелкнул в воздухе пальцами, не церемонясь, ухватил Лесю за ноги и поволок из камеры, не обращая внимания на то, что считает телом девушки все препятствия, которые попадаются на пути. Второй мужчина склонился над Миладой. Бывшую травницу, в отличие от избранной, приказали привести в чувство.

…Лесандрин очнулась, но, потратив много сил, не могла оказать сопротивление неведомому заклинанию. К тому моменту, как ее оставили в покое, уложив на каменный алтарь, она не могла уже связно думать. Леся превратилась в сгусток жгучей боли, проникающей в каждую клеточку. Боль завладела всем ею, не оставляя места для чего-то другого, кроме, пожалуй, спасительной мысли о смерти. Тогда бы весь этот бред закончился. Одна вспышка боли, которая, несомненно, потонет в общем потоке и…грань. Она представлялась избранной невыразимо приятным островком спокойствия и вечного сна. Возможно, отказаться от жизни в решающий момент — малодушно, но силы тоже не вечны и желание жить не бесконечно. Иногда все заканчивается именно так.

Ведь это прекрасно для измученной души, когда нет больше предательства, боли и войны, которой она не хотела. Ведь как Леся ни старалась убежать — все бесполезно. Ее путь неизбежно подходит к концу. И, даже если собрать волю тех людей, которые стали невольными жертвами в чужой беспощадной игре за власть, она потонет слабым окриком в шуме и гаме чужих желаний… О, как бы она хотела отмотать назад глупые и тщетные минуты, месяцы, дни бесполезного бега по кругу! И отнюдь не для того, чтобы спрятаться и не испытывать эту боль, которая диким зверем терзает ее тело сейчас. Нет. Если бы она могла, если бы только знала, что столько людей, чьих-то родных, любимых, знакомых погибнет из-за нее…

Мысли путались, и Леся так и не смогла понять, что же она смогла бы сделать. Ответ набатом стучал в висках вместе с кровью: «Ничего».

— О, неужели, наша принцесса сломалась? — приглушенный, словно Леся находилась под землей, насмешливый голос отвлек от вялотекущих мыслей, но не вызвал ни какого протеста в душе.

«Устала, — подумала она, — Как же я устала. Да пропадите вы все пропадом… Сколько можно…»

— Ты меня неприятно удивила, Лесандрин. Я не думала, что все выйдет так легко. Ты, конечно не девочка-огонь, но и сломать тебя было не так и просто. Я надеялась на то, что ты будешь бороться до самого конца… А ты, отдала все силы, для того, чтоб спасти подругу. Правды ради, надо признать, что у тебя это великолепно вышло. Твои бы таланты, да в другое русло…

Говорящая выдержала театральную паузу и продолжила:

— Знаешь, я с самого рождения окружена самыми лучшими, сильными, выжившими магами. И могу отдать руку на отсечение, что никто из них не смог бы такого сотворить. Но, к моему сожалению, твоя жертва для Милады бесполезна. Она умрет, так же, как и ты. Судьба заранее расписывает роли. Как ни старайся, а уйти от предназначения не получится… Открой глаза, Лесандрин! — Приказ эхом отлетел от стен.

Леся даже не пыталась сопротивляться. Веки послушно распахнулись, являя хозяйке просторное помещение, полное народу, да оббитый металлическими пластинами потолок, освещенный магическими шарами. Как ни странно, но радости на лицах у собравшихся посмотреть на ритуал, проведение которого они ждали очень долго, — не было. Безразличие. Стальное, отдающее морозом, безжалостное, глухое к чужим слезам и мольбам.

Леся поморщилась. Возможно, все это ей просто кажется.

Перед глазами плясали разноцветные круги, то и дело перемежающиеся вспышками острой боли. Пошевелить конечностями Леся не могла. «Видимо, все переломано», — с холодным отчуждением подумала она и с трудом повернула голову на бок, что бы хоть перед смертью взглянуть в лицо своему мучителю, или, вернее сказать, мучительнице. Но женщина, чьей волей Леся оказалась на жертвенном помосте, осталась верна своим принципам и пристрастиям. Даже здесь, в теплом и душном ритуальном зале, она была наглухо завернута в черный плащ с надвинутым на голову капюшоном.