Синтия Хэнд - Неземная

— Мне нравится китайская кухня, — ответила я, и они ушли.

— Ух ты, — произнесла Венди, которая сидела рядом со мной и на протяжении всего разговора не издала ни звука. — Кажется, здесь кто-то отчаянно флиртовал.

— По-моему, у меня был повод, — ответила я слегка рассеянно.

— Ну, думаю, найдется немало девушек, которые хотели бы иметь повод в лице Кристиана Прескотта, — сказала она и другие девушки захихикали.

— Первый год я мечтала, что он пригласит меня на выпускной, где я буду королевой, — вздохнула одна из них, кажется, Эмма, и тут же стремительно покраснела. — Но теперь с такими мечтами покончено.

— Я ставлю что угодно, Кристиан будет королем на выпускном, — Венди почесала кончик носа. — А Кей будет королевой. Я бы на твоей месте к ней спиной не поворачивалась.

— Что, она настолько опасна?

Венди рассмеялась, а потом передернула плечами:

— Мы с ней были близкими друзьями в начальной школе, ночевали друг у друга, устраивали чаепития для кукол и все такое, а потом мы повзрослели и это было… — она печально покачала головой. — Она, конечно, избалована. Но если ты получше узнать её, то не так уж и плоха. Может быть по-настоящему милой. Но дорогу ей переходить не советую.

Я была вполне уверена, что УЖЕ перешла дорогу Кей Патерсон. Я чувствовала это по тому, насколько дружелюбной и милой она старалась быть со мной, но под этой маской отчетливо чувствовалось презрение.

Я оглядела кафетерий и увидела темноволосую девушку с Литературы, Анжелу Зебрино. Она сидела одна, читая толстую книгу в черной обложке, обед стоял перед ней нетронутым. Анжела подняла взгляд и еле заметно кивнула мне, словно сообщая, что заметила меня. Несколько секунд мы смотрели друг другу прямо в глаза, а потом я отвернулась, а она вернулась к чтению книги.

— Кто эта девушка? — спросила я Венди, кивнув в сторону Анжелы.

— Анжела? Она не изгой, нет. Но ей будто нравится быть в одиночестве. Мне кажется она слишком серьезная. Сосредоточенная. И всегда была такой.

— А что такое «Розовая подвязка»? Звучит словно… ну ты понимаешь… такое место… ты меня поняла, да?

— Бордель? — рассмеялась Венди.

— Ну да, — ответила я, слегка смутившись.

— Это рестотеатр в городе, — пояснила Венди, все ещё смеясь. — Показывают ковбойские мелодрамы, пару мюзиклов.

— А! — до меня, наконец, дошло. — Мне показалось странным, что она рассказала о том, что её мама владеет борделем, а она никогда не знала своего отца. Немного слишком, если ты меня понимаешь.

Теперь смеялись уже все. Я снова посмотрела на Анжелу, но она теперь повернулась и я не могла видеть её лица.

— Она кажется милой, — я дала задний ход.

Венди кивнула.

— Она, и правда, милая. Мой брат был влюблен в неё некоторое время.

— У тебя есть брат?

Она фыркнула, словно очень хотела бы дать другой ответ.

— Да, мы близнецы, кстати. Он настоящая заноза.

— О, мне знакомо это чувство, — сказала я, глядя на Джеффри в окружении новых друзей.

— Вспомнишь его, он и всплывет, — протянула Венди, хватая за рукав проходящего мимо парня.

— Эй, — возмутился он, — ты чего?

— Ничего. Я просто рассказывала новенькой о своем потрясающем брате, а ты тут как тут! — она выдала ему настолько ослепительную улыбку, что сразу становилось ясно, что ничего такого она в виду не имела.

— Узрите Такера Эвери, — сказала она ко мне, показывая на брата.

Брат был похож на неё практически во всем: те же голубые глаза, загар, золотисто-каштановые волосы, только короткие и подстриженные ежиком, а ещё он был выше как минимум сантиметров на тридцать. Несомненно, он был из группы любителей ковбойской моды, но одевался в приглушенные тона: на нем была серая футболка, джинсы и ковбойские ботинки. Настоящий красавец, но совершенно не похож на Кристиана, менее утонченный, более загорелый и мускулистый, с упрямым подбородком. Он выглядел так, словно всю жизнь работал под открытым небом.

— Это Клара, — представила меня Венди.

— Ты та самая девица на «Приусе», которая сегодня утром чуть не протаранила мой пикап, — утвердительно сказал он.

— О, мне очень жаль.

Брат Венди оглядел меня с головы до ног, и я почувствовала, что краснею, кажется, уже в сотый раз за день.

— Из Калифорнии, да? — слово Калифорния звучала в его устах, как оскорбление.

— Такер, — дернула его за рукав Венди, предупреждая.

— Думаю, я не смогла бы нанести большого вреда твоей машине, даже если бы в неё врезалась, — резко ответила я, — зад все равно уже проржавел.

Глава у Венди полезли на лоб, похоже, она заволновалась.

Такер презрительно усмехнулся:

— Посмотрим, как этот ржавый зад будет вытаскивать «Приус» из снежного заноса в следующую бурю.

— Такер! У тебя, по-моему, встреча по родео или что-то типа того? — воскликнула Венди.

Я постаралась придумать остроумный ответ по поводу того, какую гигантскую сумму денег я сэкономлю на топливе для «Приус» по сравнению с его газопоглотителем на колесах, но нужные слова как-то не находились.

— Это ведь ты хотела поболтать, — заметил Такер Венди.

— Я не думала, что ты станешь вести себя как свинья.

— Отлично, — он самодовольно усмехнулся. — Пока Морковка, — он смотрел прямо на мои волосы. — Ой, прости, Клара.

Я покраснела, как помидор.

— И тебе того же, Ржавый зад, — ответила я на колкость, но он уже спешил прочь.

Превосходно. Я в этой школе меньше, чем пять часов, и уже нажила себе двух врагов самим фактом своего существования.

— Ведь говорила, что он заноза, — посочувствовала мне Венди.

— По-моему, это явное преуменьшение, — ответила я, и мы обе засмеялись.

Первой, кого я увидела, зайдя на следующий урок, была Анжела Зебрино. Она сидела в первом ряду, склонившись над тетрадью. Я села на несколько рядов подальше, и стала осматривать класс и портреты английских монархов, развешанные по стенам. На большом столе в передней части класса красовалась модель Тауэра из палочек от мороженого и Стоунхендж из папье-маше. В одном углу комнаты стоял манекен в кольчуге, в другом — широкая деревянная доска с тремя отверстиями — настоящие колодки. Кажется, будет интересно.

Постепенно собирались другие ученики. Когда прозвенел звонок, из задней комнаты появился учитель: костлявый парень с длинными волосами, забранными в хвост, и в огромных очках, но с учетом одежды (сорочка с галстуком, черные джинсы и ковбойские сапоги), он казался довольно симпатичным.

— Привет, меня зовут мистер Эриксон. Добро пожаловать на весенний семестр Британской истории, — сказал он и, схватив со стола банку, встряхнул бумажки внутри неё, — думаю, сначала мы разделимся. В этой банке десять бумажек со словом «крестьянин», если вы вытянете её, то вы, фактически, раб. Три бумажки со словом «церковник», если вам попадется такая, то вы — духовное лицо: священник или монашка.