Синтия Хэнд - Неземная

А потом он говорит мне идти к тросу.

— Это просто. Держись за трос и дай ему подтянуть тебя на вершину склона. Когда доберешься туда, отпускай.

Он, по-видимому, думает, что я тупица. Я пробираюсь к краю площадки, где по снегу протянулся грязный черный кабель. Я наклоняюсь и беру его. Он дергается в моих руках, и я наклоняюсь вперед, почти падая, но каким-то чудом умудряюсь поставить свои лыжи прямо и позволяю ему тянуть меня вверх по склону. Я бросаю быстрый взгляд назад, чтобы увидеть смеется ли Такер. Но он не смеется. Он выглядит как судья на Олимпийских играх, готовый записать в свою карточку мой результат. Или как кто-то, кто собирается стать свидетелем жуткой аварии.

На вершине я отпускаю трос и пытаюсь отойти в стону, пока следующий новичок не врезался в меня. Затем несколько мгновений стою, разглядывая гору. Такер ждет внизу. Это не крутой склон, и здесь нет деревьев, в которые можно врезаться, что обнадеживает. Но за Такером лыжня продолжается, проходит мимо подъемника, домиков, небольших магазинчиков и тянется до самой парковки. Я почти вижу себя, попавшую под машину.

— Давай! — кричит Такер. — Снег не кусается!

Он думает, что я испугалась. Ладно, я испугалась , но сама мысль о том, что Такер подумает, что я трусливый цыпленок, заставляет мои челюсти решительно сжаться. Я ставлю свои лыжи таким образом, чтобы они напоминали аккуратную букву V, так, как он учил меня. А затем отталкиваюсь.

Поток холодного воздуха ударяет в лицо, подхватывает мои волосы и развивает их позади меня, словно баннер. Я переношу вес на одну ногу и медленно скольжу налево. Затем пробую еще раз, на этот раз направляя себя вправо. Продолжая в том же духе, спускаюсь все ниже по холму. Некоторое время еду по прямой, чуть сбрасывая скорость, а затем пробую еще раз. Легко. Когда подъезжаю к Такеру, переношу свой вес на обе ноги и делаю букву V чуть шире, как он и учил. Останавливаюсь. Ура.

— Может мне нужно попробовать ехать по-другому, — говорю я. — Держа лыжи прямо.

Он смотрит на меня со сведенными бровями, очевидно, что его хорошее настроение внезапно улетучилось.

— Я полагаю, ты хочешь убедить меня, что это твой первый раз на лыжах? — говорит он.

Я смотрю на его хмурое лицо, пораженная. Он, конечно, не думал, что я упаду на этом детском склоне? Я оглядываюсь на других новичков. Они напоминают стаю неловких утят, старающихся хотя бы не врезаться друг в друга. Они не столько едут, сколько падают на месте.

Мне стоит соврать Такеру, сказать, что я уже каталась раньше. Это было бы низко. Но я не хочу лгать второму Эвери за неделю.

— Мне нужно попробовать еще раз?

— Да, — отвечает он. — Думаю, ты должна попробовать еще раз.

Теперь он едет прямо позади меня, и когда я почти внизу, он держится рядом. Из-за Такера я нервничаю так сильно, что пару раз почти падаю, но при мысли о том, как унизительно будет так облажаться перед ним, я держусь на ногах. Когда мы оказываемся внизу, он говорит, что нужно повторить спуск еще раз, но теперь в параллельном стиле, что нравится мне гораздо больше. Это более грациозно, и гораздо веселее.

— Я веду эти занятия уже два года, — говорит он, когда мы спускаемся со склона в пятый раз. — И ты первая, кто за целый час ни разу не упал.

— У меня хорошее чувство равновесия, — объясняю я. — Я раньше танцевала. В Калифорнии. Балет.

Он смотрит на меня, сузив глаза, словно пытается понять зачем мне врать о чем-то подобном, если только я не пытаюсь выпендриться. Или он оказался в тупике при мысли, что какая-то калифорнийская яппи может быть хороша в чем-то кроме шоппинга.

— Ну что ж… — резко говорит он. — Занятие окончено.

Он поворачивается в сторону домиков.

— И что мне теперь делать? — окликаю я его.

— Попробуй подъемник, — бросил он, и укатился.

Некоторое время я стою перед подъемником для начинающих и смотрю на людей, садящихся в него. Это выглядит несложно. Нужно только правильно рассчитать время. Хорошо, если бы Такер не был таким придурком. Было бы неплохо получить хоть какие-то инструкции на этот счет.

Я решаю попробовать. Становлюсь в очередь. Когда она подходит, служащий пробивает дырочку в моем билете.

— Вы одна? — спрашивает он.

— Да.

— Одна! У нас здесь одиночка! — кричит он через всю очередь.

Так унизительно. Внезапно я жалею, что не надела шапку.

— Окей, — говорит работник, махая кому-то впереди рукой. Когда он жестом показывает на меня, я подхожу к линии, вычерченной на снегу, устанавливаю мои лыжи, смотрю через плечо и нервно наблюдаю за тем, как подъезжает сидение. Оно больно ударяет меня по ногам. Я сажусь, и сиденье поднимает меня в воздух. Затем оно быстро устремляется вверх, в гору, слегка покачиваясь. Я с облегчением вздыхаю.

— Так плохо, да?

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть рядом с кем сижу. И воздух мгновенно оставляет меня.

Я на подъемнике с Кристианом Прескоттом.

— Привет, — говорю я.

— Привет, Клара, — отвечает он.

Он помнит мое имя. Это просто мечта. Глупая, глупая мечта.

— Неплохой день для катания на лыжах, правда? — говорит он.

— Да, — сердце отбивает сумасшедший ритм в моих ушах. На подъемнике он выглядит как дома. В своей древесно-зеленой лыжной куртке и черных штанах, черной шапке с очками, поднятыми вверх, и чем-то вроде пушистого шарфа, он выглядит точно модель с постера, рекламирующего зимние виды спорта. Его глаза потрясающе смотрятся на фоне куртки, глубокого изумрудного цвета. Он так близко, что я могу ощущать жар, исходящий от него.

— Мы виделись в «Пицца Хат» недавно, верно? — спрашивает он.

Нужно же было про это вспомнить. Жар приливает к моему лицу. Он может прямо сейчас смотреть на мои волосы и думать про себя — Бозо, клоун Бозо. Ну почему я не надела эту дурацкую шапку на мои дурацкие волосы?

— Да, может быть, — запинаюсь я. — То есть я была там, и ты, может быть, видел меня. Думаю, ты видел меня, да? Я-то видела тебя.

— Тебе нужно было подойти и поздороваться.

— Может быть, нужно, — я смотрю на землю, мелькающую под нами, стараясь найти тему для разговора. На нем стильные черные лыжи, чуть изогнутые, и мало похожие на мои.

— Ты не катаешься на сноуборде? — спрашиваю я.

— Я умею, — отвечает он. — Но больше люблю лыжи. Я в команде по лыжным гонкам. Не хочешь «Jolly Rancher» [21] «Jolly Rancher» — бренд конфет. ?

— Что?

Он подсовывает лыжные палки под свои бедра и снимает перчатки. Затем открывает карман куртки, просовывает туда руку и достает полную горсть леденцов.

У меня неожиданно пересыхает во рту.

— Конечно, я не против одного.

— Огненный красный или вишневый?

— Огненный красный, — отвечаю я.

Он разворачивает леденец и отправляет его себе в рот. Затем берет еще один для меня. Но я даже не могу взять его в своих тяжелых перчатках.