Кристин Фихан - Темное золото

— Твое высокомерие меня просто убивает. Я ни за что не вернусь в дом. Ты не знаешь, что я только что едва не сделала.

— Между нами нет тайн. Ты почувствовала запах крови Джошуа, и твое тело отреагировало. Ты голодна. У тебя сильный голод, потребность в питании. И, естественно, ты отозвалась на близость крови. Но ты никогда не прикоснулась бы к нему. Ты не можешь навредить брату.

— Откуда ты знаешь?

Даже она не знала. Откуда мог знать он? Алекс стала раскачиваться, прижав голову к коленям, чтобы он не видел ее пристыженного лица.

— Это было не в первый раз. Это случилось уже дважды.

— Я все знаю. Я в твоем сознании, в твоих мыслях. Я чувствую то же, что и ты. Голод, который ты испытываешь, вполне естественный. Ты не можешь не обращать внимания на потребности тела. Но, Александрия, ты не смогла бы навредить ребенку. Любому ребенку, не только Джошуа.

— Я бы хотела тебе верить.

Алекс выглядела такой несчастной, что у Эйдана останавливалось сердце. Она растеряна, сбита с толку, и это ужасно. Она знала только легенды о вампирах, до того как познакомилась с ним.

Он нежно коснулся ее подбородка. Повернул ее голову так, чтобы она смотрела ему в глаза.

— Я не могу лгать тебе, cara, потому что ты можешь читать мои мысли по собственному желанию. Соедини свое сознание с моим и узнай, что я говорил правду. Нет никакой опасности для Джошуа. Я хищник по своей природе, охотник, машина для убийств, я знаю эти твои мысли. И это правда… иногда. Но не в твоем случае. Мы, карпатцы, несем ответственность за защиту, здоровье и счастье своей Спутницы жизни. Я темнота, стремящаяся к твоему свету. У тебя же есть доброта и сострадание. Сейчас ты карпатка, и, как у любой женщины-карпатки, твоя истинная природа такова, что внутри у тебя море нежности. Нет никакой опасности для Джошуа.

Алекс хотела ему верить. Было что-то такое в его чистом голосе, во взгляде его пристальных глаз, что почти убедило ее.

— Я не могу, — сказала она печально.

— А я не могу потерять тебя. — Он наклонился к ней, оторвал ее пальцы от прутьев ограды и легко поднял на руки. — Почему ты не разрешаешь мне помочь? Я знаю, для тебя это большое потрясение, но прислушайся к своему сердцу и разуму. Почему ты хотела спасти меня, если думаешь, что я зло?

— Не знаю. Я больше ничего не знаю. Только хочу, чтобы Джошуа был счастлив.

— А я хочу, чтобы была счастлива ты.

— Я не могу быть с ним рядом. Я чувствую голод. Это ужасно: вспоминать о крови, глядя на его пульс. Это делает меня больной, мне страшно, я боюсь за него.

Эйдан касался ее волос губами.

— Позволь мне помочь, Александрия. Я твой Спутник жизни. Это мое право и моя обязанность.

— Я не знаю, как ты это сделаешь.

Он почувствовал поднимающееся в ней сопротивление. Алекс смотрела на него без всякой надежды. В глубине глаз не было ни капли доверия, только ужас и горе. Она не могла противостоять его воле.

— Позволь показать тебе, — сказал он низким, бархатным и властным голосом.

Эйдан сжал Александрию в объятиях. На лице его застыло какое-то странное выражение, а во взгляде сквозило что-то особенное, и это пугало. Собственническое чувство. Нежность. Словно он относился к ней как к драгоценности. Это возбуждало. Его пристальный взгляд остановился на ее губах, и Алекс словно ощутила его поцелуй, а сердце пустилось вскачь.

Он завораживающе улыбнулся.

— Вижу, ты босиком. Хотел предложить тебе прогулку под звездным небом, но опять эти твои плохие привычки.

Алекс сглотнула, делая над собой усилие и беря себя в руки. Она не хотела возвращаться домой. Лучше быть подальше от Джошуа и разобраться в случившемся.

— Когда я убегала, не думала об этом. Не цепляй меня, Эйдан. С меня достаточно.

— Как будто ты могла уйти далеко от меня.

Он не торопясь поставил ее на ноги.

Алекс взглянула на Эйдана. В их взаимоотношениях появилось что-то, чего раньше не было. Она думала о нем как о мужчине, высоком, сильном, красивом. Она постаралась не думать об этом, но мысль вернулась. Она не заметила, как улыбнулся Эйдан.

— Прекрасная ночь, cara mia. Посмотри вокруг.

Она слышала рядом его шаги. Александрия огляделась, стараясь не смотреть на него, чувствуя ту странную власть над ней, которой он обладал. Над ними блистал звездный ковер. Она глубоко вдохнула соленый воздух.

Позади, на косогоре, росла густая роща, а впереди простиралась сверкающая гладь океана. Тропинка к его дому на холме, дома соседей — все это дополняло картину. Далекие огни большого города соперничали со звездами. Захватывало дух.

Эйдан подошел ближе и еще не успел прикоснуться к ней, но Алекс уже почувствовала тепло его тела. Неожиданно волна жара стала подниматься внизу живота. Сердце забилось быстрее. Волшебство. Он околдовал ее. Пленил. Она отошла от Эйдана и постаралась сделать это непринужденно. Казалось, он плыл по воздуху, а не шел, золотые глаза оглядывали ландшафт, не пропуская ничего, в том числе малейшее ее движение.

— Если бы ты приняла питание как следовало, Александрия, ничего этого не случилось бы, тем более с твоим братом.

Он обронил эти слова безразличным тоном. Алекс показалось, что ее ударили в солнечное сплетение.

— Мы должны говорить об этом? О питании? Это необходимо?

Не есть, а питаться. Ее разум пугало это новое слово.

Его рука скользила по ее шелковым волосам. Тепло проникло под кожу, губы дрожали. Он касался ее как бы случайно. Их пальцы переплелись, и он придвинулся ближе.

— Все хорошо, cara. Ты напрасно боишься.

Она глубоко вздохнула, но от близости Эйдана все внутри переворачивалось. Она чувствовала ток, который пробегал между ними. Алекс провела языком по пересохшим губам. Она ощущала всей кожей пристальный взгляд, который следил за ней.

— И что мне делать? Может, начать питаться от Томаса Айвэна? — легкомысленно предложила она, хотя горло перехватывало от волнения. — Думаю, я смогла бы соблазнить его, как это делают женщины-вампиры в кино.

Эйдан знал, что она просто болтает. Но картинка ее тела, переплетенного с телом другого мужчины, была слишком четкой. Предупреждающее рычание вырвалось у него прежде, чем он сумел остановить себя. Сверкнула молния, зубы угрожающе оскалились. Он запустил руку в свои длинные волосы. В эту минуту он был опасен, и это потрясло его самого. Он никогда не представлял угрозы для человека, если только не сражался. От людей они кормились и их же защищали. Он редко ссорился с ними по мелочам. Когда их земля лежала в руинах, а страна была раздроблена, общие силы — людей и карпатцев — были положены на борьбу. Но здесь совсем другое. Это личное. Томас Айвэн никогда не будет чувствовать себя в безопасности.