Ольга Романовская - Забвение роз

Мериам потянулась к бутылке и сделала пару глотков. Комната мгновенно поплыла перед глазами: сказался пустой желудок. Зато потеплело, перестало знобить. Икнув, адептка снова приложилась к горлышку, стремясь успокоиться. Почти сразу бутылку отобрал Шардаш, заявив, что Мериам уже хватит. Адептка так не считала, с обидой поглядывала на потягивавшего спиртное профессора. Её потянуло в горизонтальное положение, и Мериам разлеглась на полу, подперев кулаком голову.

- Ложитесь нормально. Одежда, к слову, сухая?

Адептка мотнула головой, села и задумчиво уставилась на огонь. Платье действительно намокло, чулки тоже лишь холодили ноги. Но что толку-то от знания - не снимешь же! И не выставишь Шардаша вон из собственного дома в непогоду. Он тоже продрог.

Профессор сделал ещё глоток и, отставив бутыль, потянулся за волшебной палочкой:

- Вариантов у нас немного, в любом случае, на вас сушить нельзя. Значит, я остаюсь.

Мериам не уловила логики в его словах и, слегка покачиваясь, вытаращилась на Шардаша. Его лицо расплывалось, контуры двоились.

- Так там же холодно, - заплетающимся языком проговорила она. - Вы замёрзнете.

- Споил, - констатировал профессор и вышел в сени. Чуть заметное свечение указало на то, что Шардаш воспользовался каким-то заклинанием. Как оказалось, он высушил верхнюю одежду.

- Раздевайтесь до сухого, накидывайте пиджак и заворачивайтесь в плащ, - скомандовал Шардаш, кинул растерянной Мериам искомое и отвернулся.

Адептка помедлила, а потом решилась. Не голая же останется!

В тёплом плаще и пиджаке сразу стало тепле. Влажное платье и чулки пристроились перед очагом, а их владельца - на корточках чуть поодаль. Голова по-прежнему кружилась, а язык был не в ладах со здравым смыслом.

- Какой же вы серебристый оборотень, когда брюнет?

Шардаш фыркнул и поинтересовался, готова ли она. Мериам ответила утвердительно и повторила вопрос.

- На занятия надо ходить, Ики, и учителя слушать. Облик оборотня не обусловлен видовой принадлежностью. Как и в случаях с деторождением у людей, его определяют черты матери и отца. С большей вероятностью передаются доминантные признаки, к которым относятся, к примеру, тёмные волосы и глаза. Большее значение имеют данные отца. Так у пары, скажем, дроу, один из которых беловолосый, а второй - с волосами цвета сливы, с большей вероятностью родится что-то с фиолетовой или сиреневой шевелюрой. Тут, конечно, нет ярко выраженных признаков, поэтому происходит смешение.

- А у меня бы?

- Что у вас? - не понял Шардаш.

- Ну, если такие глаза, как у меня, то тогда?

- Со временем узнаете.

- А почему у вас шерсть серебристая, если сами вы нет? - вопросы сыпались как из рога изобилия. Профессор и сам был не рад, что предложил адептке выпить.

- Потому, Ики. Видовая принадлежность. Нет, каким местом вы на уроках слушаете?! - взорвался Шардаш. - Я кому о низших разумных тёмных втолковывал, что форма оборота или морока с внешностью не совпадает. Но именно по нечеловеческой форме и надлежит определять вид. На полевых испытаниях вы тоже клан вампира будете по улыбке определять?

Мериам стушевалась и решила оставить вопрос о хвосте на потом. Её волновало, рождаются ли оборотни в виде детишек с хвостиками или волчат с человеческим личиком.

Шардаш расстелил на полу какое-то тряпьё и улёгся напротив Мериам, водрузив между ними бутылку. Периодически прикладываясь к спиртному, Шардаш посматривал то на испуганную адептку, то на оконце, за которым бесновались дождь и ветер.

- Зачем осталась?

Вопрос застиг Мериам врасплох, а алкоголь не позволил соврать:

- Чтобы узнать, кто убивал. И я вам поверила, что не вы это. Вы хороший.

Шардаш рассмеялся:

- Роль героини из весьма поучительных книг о любви играете?

Адептка насупилась и отвернулась, пробурчав:

- А я хотела показания дать. Теперь ничего не скажу. И вы злой, своих убивали, раз маг.

- Они не свои, а чужие, - поправил профессор. - Свои - только семья. Люди притворяются, что любят себе подобных, мы - нет. Убивал, Ики, даже показывал, как убивать.

- И не жалко? - обернувшись, всхлипнула Мериам. Спирт окончательно проник в её кровь, вызвав состояние плаксивой сентиментальности. - Знать, что вы оборотень, и убивать... Как же совесть?

- Совесть, Ики, хороша для девушек, и неплохо бы о ней вспомнить. У меня нет желания отвечать на ваши пьяные вопросы. Поговорим завтра.

Магический шар погас, и комната погрузилась в темноту.

Мериам попробовала уснуть, но её мучили страхи и непогода за окном. Казалось, стены не выдержат, рухнут. Тоненько взвизгивая после каждого сильного порыва, адептка сжалась в калачик и дрожала. Шардаш недовольно сопел, а потом не выдержал и перетащил Мериам вместе с одеялом и пиджаком к себе. Она с испугу ударила его коленом в живот, вместе с ругательством получив ответ, что насилуют иначе, и он, Шардаш, это покажет, если адептка не уймётся. 'А оборотни - существа ненасытные, до утра не выдержишь', - прошипел ей прямо в ухо профессор. Мериам икнула и затихла, смирившись с тем, что её нос уткнулся в грудь Шардашу. Оказалось не так плохо: тепло. А после того, как профессор заснул, стало ещё и спокойно.

Утро встретило Мериам головной болью, голодом, затёкшей шеей и чужим запахом. Распахнув глаза, адептка увидела ворот тёмно-зелёной рубашки. Кажется, Мериам засыпала в другой позе, уж точно не дышала в шею Шардашу. Он всё ещё спал, и адептка, аккуратно, чтобы не потревожить, приподнялась, разглядывая его лицо. Расслабленное, спокойное - профессору явно не снились кошмары. Бородка начала отрастать, а над губой - едва заметный шрам.

За окном светило солнце, золотя дощатый пол.

Сухое горло и гудящая голова напомнили адептке, что неподалёку река. Оставалось надеяться, что вода в ней пригодна для питья. Мериам попыталась встать, но замерла на полпути, осознав, что вела себя ночью не лучшим образом. Руке добропорядочной девушки нечего делать на ремне мужчины.

- Вы за него в бессознательном состоянии держались, боялись, что нечто вас съест, - зевнув, пробормотал Шардаш, перевернулся на спину. - Вы ещё и прижимались, прося от кого-то спасти. Так что всё благопристойно.

Адептка смущённо извинилась и за ночное поведение, и за мысли вслух и тут сообразила, в чём предстала взгляду профессора. Сонному, но всё же. Пиджак тут же плотно запахнулся на груди, а одеяло обвило ноги.

- Да ладно вам, Мериам, у вас всё в порядке с фигурой, а от кожи чем-то сладко пахнет.

- Нахал! - пунцовая адептка, взъярившись, влепила Шардашу пощёчину. Подумала и добавила удар локтем по тому, куда дотянулась. - Я... я директору пожалуюсь! В Министерство пойду. В суд!

Сон профессора как рукой сняло. Он подскочил и мгновенно оказался за спиной Мериам. Ухватив за локти, Шардаш прижал их к телу девушки и поинтересовался, стоит ли рассматривать её слова как желание вернуться в Бонбридж. Адептка тяжело дышала и молчала. Профессор настаивал на ответе, и Мериам зло процедила: 'Нет'.