Елена Саринова - Евсения. Лесными тропками

- С чего вы это взяли? Дед рассказал?

- Он тебе такой же дед, как я - брат, - видя такое дело, расслабился и сам Ольбег. - Я его лет тридцать знаю и за это время он детьми не обзавелся. Тем более, внучками... Евся, сделай мне приятное - не дергай ножками. И я тебя за это щедро отблагодарю, - запустил он свою пятерню мне под юбку и поэтому в следующий момент... Хр-рясь... - Моей же под-ко-вой... - закатив глаза, откинулся Ольбег на спину.

- А это дриадский к ней довесок, - хоть запоздало, но, от души, вдула я ему двойную дозу своего сонного дурмана. А потом подскочила на кровати, соображая, что же делать дальше.

Весь мой, придуманный тут же, у камина коварный план, коварным же мотыльком в дымоход и вылетел. И теперь уже вряд ли получится убедить самого рукоблуда в невинности содеянного. Что же касается Любони, то, судя по тьме за окном... подруга моя явно запаздывает... В следующий момент, будто в опровержение мечущимся в голове мыслям, дверь в опочивальню, начала медленно и бесшумно открываться, заставив сработать все мои охранные инстинкты сразу. И я, уже, незримой проваливаясь сквозь кровать и половые доски комнаты, заметила рыжие кошачьи лапы, неспешно входящие в дверь. Через пару мгновений, оказавшись этажом ниже, в проходе из длинных столов, заставленных посудой и в сопровождении жуткого грохота.

- Что еще за лешья мать? - в страхе отшатнулась в противоположную от меня сторону пожилая женщина в длинном фартуке. И удобнее перехватила в руке тесак... "Ну, я и бестолочь", - с высунутым от старания языком, извлекла я из пустой кастрюли провалившуюся вместе со мной несчастную реликвию и, всего лишь долечку покрутив ее в руках, пихнула в сумку. Подкова исчезла из обозримого пространства как раз в тот момент, когда женщина засунула в опустевшую посудину свой мясистый нос. Я же, как можно осторожнее, спиной вперед, ретировалась в настежь открытую дверь кухни...

Как я потом выбиралась сначала из дома, вместе с выходящим оттуда охранником, а потом и с яблони через садовый забор, под присмотром двух, виляющих хвостами волкодавов, вспоминалось с трудом... И уже в орешниковом подлеске, по которому я, целую кучу времени рыскала, обсыпая себя водой с листвы и отсутствующего беса "призывами" вперемешку с ругательствами. И, уже, начхав на это гиблое дело, чуть не сшибла его, ринувшись напрямую сквозь заросли:

- Ты где?.. Тебя где?.. Я тут...

- Встряла? - догадливо хмыкнул Тишок.

- Ага. Еще как, - отбросила я с лица мокрые пряди волос. - Ты почему не сразу откликнулся?

- Меня господин... В общем, давай, Евся, и очень быстро, а потом я к нему.

- О чем и речь! - резво припустила я вслед за мелькающим хвостом беса...

Домой я неслась под дождем, будто преследуемая и среди родных деревьев длинными Ольбега руками, а уже на самом пороге, вдруг, "запнулась" от долетевшего, все ж, вдогонку: "Он тебе такой же дед, как я - брат!". И даже руку от дверного кольца отдернула... Что же теперь делать? О чем думать? На кого полагаться, если кругом одни тайны да смертельные на них зароки? "И если я волхву не внучка, то с какого боку репей? Терпеть в своем доме столько лет существо, собственной вере враждебное - это, если не бремя родства, то, либо подвиг либо... корысть. Да только что с меня взять?..", - нахмурившись, отошла я от двери, и, тяжело дыша, приткнулась лбом к опоре навеса. В голове сейчас была настоящая, лопающаяся пузырями каша, которую мешай - не размешаешь. Но, одна мысль все ж настойчиво всплывала на ее бурлящую поверхность. Та самая "ненормальная мысль", пришедшая ко мне в голову на озерном камне после ночного посещения Стахоса, и там же, в озере, утопленная... Правда, изгнала ее в глубину еще внучка волхва...

- Ну что ж, раз ответов ждать не от кого, придется искать их самой, - вновь ухватилась я за дверное кольцо, уже точно зная, что делать дальше. - Адона!

Дриада поджидала меня в своем уголке под лестницей. Сидела, запахнувшись в платок, рядом с аккуратно разложенным на постели новым ажурным жилетиком. "Значит, закончила", - с какой-то потаенной тоской, усмехнулась я, а потом присела перед нянькой на колени:

- Адона, я сейчас пойду к себе и... - вот ведь. Даже просто вслух такое вымолвить и то жутко. - ... и попытаюсь вызвать свой сон. Потому как уверена, там есть ответ на мое нынешнее существование. И не спорь со мной... Пожалуйста, не спорь. Я знаю, подсказать тебе нечем, ведь дриады снов не видят. Но, надеюсь, у меня получится... Я пошла.

Я пришла. Бросила на стул у окна сумку, скинула мокрые туфли... И легла на кровать, вытянув вдоль туловища руки. После зажмурилась, заменив темень в комнате на новую - еще гуще. И попыталась ровно дышать, не смотря на мелкую дрожь в конечностях. Ну что, полуумная полудриада, по силам тебе такое? А потом себе приказала: "Давай. Не трусь, ведь ты уже не беззащитная девочка, а, значит, все будет по-другому", - и распахнула в темноту глаза... проваливаясь вместе с постелью и комнатой в тягучую, сонную муть...

Это только вначале так показалось. Муть постепенно сменила цвет на темно-зеленый, а потом, разлетевшись в мелкие клочья, и вовсе дала просветы. И я в первый раз огляделась по сторонам. Видимо, все ж, промахнулась с нужной опушкой. Потому что стояла сейчас совсем в другом месте, среди незнакомых каштанов и дубов, какие растут не в нашем лесу, а... И, резко сорвавшись, понеслась, меж этих деревьев, поняв, наконец, где нахожусь. И севернее меня сейчас наше озеро, а за спиной должна быть гора Молд, которой из-за листвы не видно. Точно, ведь все это и случилось как раз на границе заповедного леса. Так откуда ж этим местам мне быть узнанными? И лишь теперь ощутила, скользнув на полном ходу сквозь, не дрогнувший в ответ малинник, что совершенно лишена тела. "А вот это совсем уже "по-другому"", - и еще прибавила скорости. Да так и вылетела на проклятую опушку...

Действо было в полном разгаре. И я с диким криком бросилась туда, потому как все остальное тут же вылетело из сознания, кроме единственной цели: защитить. Но, все было тщетно. И никто даже не оглянулся на орущую и пинающуюся бестелесную тень. И, тогда от бессилия я накрыла собой тело девочки, а потом подняла от ее заплаканного лица глаза...

Сначала я увидела посох... а потом и его самого, выступившего наполовину из-за крайнего к вырубке дуба. Он стоял и, нахмурив седые брови, смотрел прямо перед собой. Будто думал о чем-то досадном. Да, обычно, он так и делал, когда настраивался на трудный ритуал. А здесь... Что ж вы здесь делаете, батюшка Угост?! Почему стоите и просто хмуритесь, вместо того, чтоб посохом своим прибить этих извергов? Батюшка Угост!.. Да, наверное, потому, что ты, богопротивная дриада, ему вовсе не внучка. А еще потому, что и всё здесь происходящее - тоже часть какого-то "трудного ритуала". Только вот цель его какова?.. Девочка подо мной, вдруг, всхлипнула, и с силой зажмурив глаза, прошептала: "Ненавижу. Как же я вас всех ненавижу"...