Джена Шоуолтер - Король нимф

— Ой!

— Никаких поцелуев.

Да что ж такое творится с этой командой мальчиков на стероидах и их плотской одержимостью?

«Позволь мне удовлетворить тебя. Ты будешь отчаянно нуждаться во мне».

Нет, нет и нет! Но это не относится к их предводителю. По крайней мере, Шей предположила, что тот мужчина был их предводителем. Ранее, когда воины только вошли в палатку, он сказал что-то на этом странном языке, и его люди кинулись выполнять приказ.

Она его так по-дурацки хотела.

Когда девушка представила себе нереально красивое лицо воина, ее глаза сузились. Его «трахни-меня» глаза и губы. Его «я-буду-долго-трахать-тебя» тело. Она сильно укусила себя за внутреннюю часть щеки и почувствовала терпкий привкус крови, это помогло не надолго избавиться от наваждения. Как может он обладать над ней такой опьяняющей, обольстительной властью? Даже сейчас, когда Шей шипела от злости, она тосковала и страстно стремилась к нему.

Один из гостей, очевидно гей, одетый в розовый расшитый блестками топ и черные бархатные брюки, подошел к стоящему перед ней воину, и, не спрашивая разрешения, обнял и поцеловал его в плечо, покрытое бронзовым загаром.

Воин застыл и угрюмо стиснул губы.

— Я же приказал тебе остановиться. Не. Трогай. Меня. Ты же мужчина. Веди себя соответственно!

Шей не собиралась и дальше торчать здесь, выслушивая остальную часть беседы. Она отскочила от своего потенциального тюремщика и побежала к матери и Коннору.

— Двигайтесь, мы должны выбраться отсюда.

Но Тамара думала иначе.

— Если ты не отпустишь меня, Коннор, я убью тебя во сне и вырежу твое сердце!

Слишком тонкие губы жениха сжались в скорбную линию, а в глазах замерцали беспокойство и страх.

— Что мне делать? — спросил он, обращаясь к Шей.

Они должны спешить.

— Просто перебрось ее через плечо, словно ты пожарник, и убирайтесь отсюда. Пока не поздно.

— Уже поздно, — услышала девушка за спиной.

Знакомый хрипловатый голос заставил Шей вздрогнуть. Ее мышцы сжались, готовясь к грандиозной расплате. Она растаяла. Нет, напряглась. Рука предводителя воинов заскользила по обнаженному животу девушки, загорелая и крепкая против бледной мягкости. По ее коже побежали мурашки. Другая его рука скользнула по плечу красавицы, затем по ее ключице, и остановилась правой груди, покрытой морской раковиной. Двумя руками он мягко прижал Шей к своему мускулистому торсу. Она почувствовала восхитительный аромат мужества и темных, залитых лунным светом ночей.

Она должна протестовать. По крайней мере, надо обругать его за такую дерзость. Но девушка не смогла произнести ни слова. Однако Шей посчитала хорошим знаком уже то, что она не склонила голову ему на плечо.

— Не сражайся со мной больше. — Его горячее дыхание опалило изящную раковину ее ушка, послав разряды искр по нервным окончаниям. — Мой нос еще болит, — добавил он угрюмо, — как и мужская гордость. Возможно, первым, чему я научу тебя, будет, как должным образом относиться к вышеупомянутому органу.

О, Боже. Она гибнет… тонет… в глубине его чар. Если бы раковина не играла роль лифчика, мужские пальцы окружили бы ее сосок, вероятно, зажали и ласкали бы его. Колени Шей подогнулись. О мой Бог, О МОЙ БОГ, о… мой… так совершенно. Так восхитительно. Длинный, тяжелый эрегированный член прижался между ее ягодицами, а потом воин сладко, по-кошачьи потерся об нее.

Шей закрыла глаза в знак капитуляции, странная слабость вторглась в ее тело. Девушка всегда считала, что у нее есть иммунитет к похоти. Она ходила на свидания, но так никто никогда не влиял на нее. Даже те, кто пытался поцеловать. Но сейчас все это казалось несерьезным, совершенно неинтересным.

Мужчины раздражают ее, напомнила она себе, и этот раздражает больше других.

«Продолжай в этом же духе и, возможно, сама в это поверишь».

К ужасу Шей — хм, скорее удовольствию, — воин положил вторую руку на ее левую грудь.

— Я в раю, — прошептал он. — Ты уверена, что не чувствуешь мой запах?

Почему этот мужчина думал, что чувствовать, как он пахнет — плохо?

— Я уверена.

Пауза. Но ненадолго.

— Представь себе, какие будут ощущения, если ты будешь обнажена.

Да, он раздражает ее. И Шей хотела бы раздражаться так до конца жизни.

— Пожалуйста, — жалобно сказала девушка. К сожалению, она сама не знала, чего просила. Свободы? Или большего?

— Пожалуйста, что? — не проявляя милосердия, мурлыкнул воин прямо ей в ушко. Его мягкие губы прижали мочку, а язык нырнул внутрь, чтобы быстро отступить и оставить ее опустошенной. — Пожалуйста, возьми меня к себе домой? Пожалуйста, дай мне невыразимое наслаждение? Только скажи, и я сделаю это.

«Боже мой».

Вокруг нее царили возбужденный щебет и хриплые страстные стоны, поскольку и другие пары в этот момент обнимались. И никто не обращал на Шей ни малейшего внимания, несмотря на то, что эти люди могли видеть ее, видели, где ее похититель держал свои руки.

Если бы она так быстро не остановила его, пальцы воина пробрались бы сквозь юбку к самому средоточию ее женственности. Шей знала, чувствовала это по его напряженному захвату.

— Ну, пожалуйста, отпустите нас. Просто оставьте нас в покое.

— Я боюсь, это единственная вещь, которую я не могу сделать. — Он сжал ее грудь. — Я должен быть внутри тебя.

Шей сглотнула.

«Не думай о его словах, не думай о его словах».

— Я не принесу тебе ничего, кроме неприятностей. Я посредственная и капризная, и большинство людей не может долго выносить меня.

— Скоро я постараюсь удовлетворить тебя так, чтобы ты была в состоянии только улыбаться.

— Удовлетвори меня, — сказала мать Шей, вырвавшись, наконец, из объятий Коннора. Она обняла лодыжки воина, целуя его ноги. — Удовлетвори меня, я умоляю.

— Вставай, — потребовала девушка, наблюдая свою мать, еще недавно невесту, так униженно заклинающую подарить ей чувственное наслаждение. — Быстро. Беги отсюда!

Воин проигнорировал Тамару.

— Как тебя зовут, сладк… любимая? — спросил он у девушки. Спросил совершенно спокойно, как будто для него было совершенно обычным, что кто-то облизывает его сапоги.

— Я — Тамара, — ее мать ответила прежде, чем Шей смогла что-то сказать, — но ты можешь называть меня так, как тебе больше нравится.

Вздохнув, воин нагнулся, поднял Тамару одной рукой и подтолкнул ее к Коннору. Но рука, удерживающая Шей, не ослабила свою хватку.

— Как тебя зовут? — повторил он вопрос, перебивая внезапные рыдания Тамары.

Протестуя, Шей сжала губы в тонкую линию и заставила себя игнорировать пьянящий, соблазнительный огонь, покалывающий кожу. Что она могла сделать, чтобы заставить свою мать послушаться? Как вырвать глупую женщину из навеянной чарами сказки?