Кери Артур - Греховная услада

Снова уткнувшись носом в грязь, я начала обнюхиваться вокруг себя, словно проверяя, кто еще находится поблизости. В ресторане люди уже начали понимать, что что-то не так. Официант, направляющийся к угловому столику, резко остановился, и даже с того места, где я стояла, было видно, как на его лице появляется ужас.

Резкий, почти что лающий смех разнесся в ночи, и в моей груди вновь заклокотал рокочущий гнев. Стрелок поднялся, его веселье промелькнуло в кратком проблеске зубов — зубов, которые были скорее серого, а не белого цвета. Наши взгляды встретились, и на мгновение, мне показалось, что передо мной предстала сама смерть, решающая, заслуживаю ли я быть убитой или нет. Затем незнакомец моргнул и момент был упущен.

Облегчение, которое я ощутила, было почти пугающим. Как бы сильно моя волчья душа не жаждала разодрать его на куски, до этого момента моим самым крупным противником, которого я собиралась повергнуть, были случайный кролик или лиса на выездных тренировках Роана и Лиандера — а-ля «Возврат к истокам», на которые они любили вытаскивать меня. Но убийство дикого зверя, будучи самой в зверином облике сильно отличалось от охоты и убийства человекоподобного существа. Это была грань, которую я никогда не переступала и главная причина, по которой я не хотела вступать в ряды стражей.

Но тут я вспомнила «Геновев». Меня не раз калечили там, и могли бы легко убить. Я знала, но не признавала этого на тот момент.

Стрелок снял небольшой рюкзак со спины, разобрал винтовку-карлика на несколько деталей, и запихал их внутрь. Затем перекинул рюкзак через плечо и направился прочь. Всего лишь еще один человек, гуляющий в понедельник ночью.

Только вот этот человек был неотличим от самой ночи.

Я начла красться за ним. Желание сделать нечто большее, чем просто идти по его следу, отзывалось дрожью во всех мышцах, но атаковать его здесь, на главной улице — просто не вариант. В ресторан наверняка вызвали копов. Последнее, чего мне не хватало, так это их вмешательства. Этот убийца — моя проблема.

Он направился к переполненному уличному кафе — которых было в избытке на Фицрой-стрит, — но к счастью не завернул в него, вероятно из-за того, что в этом ярко освещённом месте не было затемненных участков. Вместо этого незнакомец направился в сады Сент-Винсент, избегая уличных фонарей и держась параллельно Биконсфилд-Парад. Я посмотрела мимо него, изучая окрестности. Впереди виднелась ротонда — идеальное место для засады. А что еще лучше, так это отсутствие людей поблизости — обстоятельство, подкрепляемое отсутствием человеческих запахов на ветру. Но из-за воя сирен, которые теперь были слышны, у меня не было времени на засаду — полицейские прибудут сюда раньше, чем я успею все сделать, и начнут искать очевидцев для дачи свидетельских показаний.

Я перекинулась в человеческую форму и сгустила вокруг себя тени, скрывая свою фигуру и наготу. Незнакомец оглянулся через плечо и нахмурился. Возможно, он был телепатом и был способен ощущать легчайшее дуновение магии. Или же, он просто подстраховывался, что за ним нет «хвоста».

Когда он приблизился к ротонде, я ринулась на него. И хотя я не издала ни звука, он каким-то образом почувствовал мое приближение, потому что неожиданно оказался ко мне лицом и с ножом наизготовку. Его рык заставил бы гордиться любого волка. Он рассек ночь клинком с такой быстротой, что со стороны оно стало похоже на размытое пятно. Я, скользя, остановилась, ощущая щемящее чувство под ложечкой. Кончик ножа обжег плоть. Лишь один металл так влиял на волков. Нож был отлит из серебра.

Я припала к земле и крутанулась вокруг своей оси, пытаясь сделать подсечку и повалить его наземь. Незнакомец не уступал мне в быстроте: перепрыгнув через мою ногу, он бросился на меня. Я поняла, что он может видеть меня, хоть я и была тенью. Я перекатилась под ним и сбросила с себя теневой покров, не видя смысла тратить силы на то, что оказалось бесполезным. Я снова ударила его ногой с разворота, и на этот раз он оказался не достаточно быстр, удар пришелся ему по бедру. Незнакомец сдавленно охнул, но успел нанести хлесткий удар ножом. Лезвие полоснуло по моим джинсам [30] Переводчик не несет ответственности за ляпы автора: если до этого она была обнаженной, то на момент этого эпизода, как видите, героиня одета в джинсы. , оставляя зарубку на колене. Услышав его довольный смех, я тихо выругалась. Очевидно, его создатель не объяснил ему, что смеяться над волком в подобной ситуации — всегда было хреновой идеей. Гнев накатил красной волной, и я бросилась на него.

Мой бросок застал его врасплох, мы свились в клубок и повалились наземь. Незнакомец упал на землю первым, смягчив мое падение; его хриплое дыхание ударило мне в нос запахом мертвечины и молочнокислой вонью. Одной рукой я перехватила за запястье руку державшую нож, отводя лезвие подальше от моего тела, а второй попыталась поймать его другую руку. Безликое лицо незнакомца оказалось рядом с моим, в глаза бросались лишь его серые глаза и рот, которые были немногим более тонких расщелин. У него не было выпуклого лба, округлых щек, и носа — лишь две дыры на плоском лице.

Он исхитрился первым ударить меня в бок. Я задохнулась от боли, но не стала зацикливаться на ней, и резко ударила его коленом. Как и большинство мужчин, он «не оценил» удар по «достоинству», и мне вполне хватило этого краткого болезненного мига, чтобы еще раз беспрепятственно ударить его изо всей силы в челюсть, и послать в нокаут.

Я выкрутила нож из ослабевших пальцев незнакомца и отбросила как можно дальше от нас обоих. Затем скатилась с него и начала переворачивать обмякшее тело, пока не добралась до рюкзака с деталями винтовки. Я собрала ее, передернула затвор и уселась ему на грудь. Держа винтовку у горла стрелка, уперлась коленями в его распростертые руки. Если он в курсе того кто я такая, тогда ему известно, что я из Управления и более чем умею обращаться с оружием. А если не известно, то сам факт того, что я собрала винтовку, уже должен предупредить его о моем умении пользоваться ею.

Вот чего он не знал, так это о моем нежелании пользоваться ею.

Он шелохнулся. Я ухватила свободной рукой его за подбородок, заставляя лежать смирно и еще сильнее вдавливая дуло винтовки в мягкую часть шеи.

Он выгнулся дугой, и прозрачные, почти как у ящериц сросшиеся над роговицей в форме линзы веки, дрогнув, открылись.

— Не шевелись, — предупредила я, ткнув в шею винтовкой.

Из его серых глаз на меня опять взирала смерть.

— Я ничего тебе не скажу.

Я подняла бровь.

— А я-то возлагала на это такие надежды.

— Я хочу адвоката.

— Я что, по-твоему, похожа на копа? Или на ту, кого на самом деле заботит, чего ты хочешь, а чего нет?