Джус Аккардо - Прикасаемый

— Нервы. Волнение. Страх. Может быть много причин.

— Нервы?

— Типа как когда ты беспокоишься о чем-то. Нервничаешь.

— Я знаю, что такое нервничать. — Он убрал свою руку из моей и наклонился ко мне, приложив ее к моему сердцу. Я старалась не обращать внимания на то, вокруг чего изогнулась его ладонь. — Твое стучит также. Ты нервничаешь?

— Да, думаю, нервничаю. Немного.

Его рука осталась там же, а его глаза сейчас внимательно смотрели в мои.

— Нервничаешь из-за меня?

— Да, — сказала я. — Нет. То есть, это сложно.

Он угрюмо откинулся назад.

— Мне не нравится это слово. Сложно.

Я засмеялась.

— Никому не нравится, поверь.

— Я заставляю тебя бояться?

Смех застыл на моих губах. Что сказать? Да. Я его боялась. Была, практически, в ужасе. Но не по тем причинам, о которых он думал. Подвинув его руку, я взяла его за подбородок. Сделав последний глоток воздуха, в попытке убрать бабочек, стаей порхающих в животе, я закрыла глаза и сократила расстояние между нами.

Наши губы встретились, теплые и мягкие, и я почувствовала, как он напрягся. Не совсем тот ответ, которого я обычно добивалась. Я провела пальцами по его лицу с обеих сторон и по волосам. Когда он так и не пошевелился, я отстранилась и взглянула на него. Его руки оставались у него по бокам, суставы побелели от того, как он сжимал край кровати. Он тяжело дышал, посмотрел на себя секунду, схватил мою руку и снова положил ее себе на сердце.

— Теперь даже еще быстрее.

Как и мое. Я наклонилась снова и целовала его, пока он не расслабился. Удовлетворенно вздохнув, он за талию притянул меня ближе. После момента, показавшегося вечностью, я отстранилась и улыбнулась.

— Мы, правда, должны немного поспать, — прошептала я.

Кайл нахмурился.

— Я не устал. — Он пробежался пальцем по моей нижней губе. — Мне бы понравилось делать это снова. Пожалуйста?

Я захихикала и выскользнула из его рук.

— Ты гораздо более нормальный, чем ты думаешь.

— Это не похоже ни на что, что я ощущал раньше. Так каждый раз?

Он откинулся назад и подвернул ноги, не снимая ботинок.

— Наверное, с правильным человеком.

Я скинула кроссовки и накрылась покрывалом на другой кровати. Дешевое гостиничное одеяло ощущалось грубым на моей коже. Я закрыла глаза и попыталась представить, что оно было таким же мягким, как мое одеяло дома с его трикотажным пододеяльником и толстым пушистым наполнителем. Подушка была жесткой, даже со второй, подсунутой под нее. Ветровка, которую дал мне Бренд, была примерно того же размера. Я могла сделать ее третьей подушкой, но, наверное, это бы не сработало, и оно не стоило той головной боли, которая у меня была бы с утра.

— А для тебя как это было?

Я дотянулась и выключила свет. Автомобиль, заезжающий на стоянку, осветил фарами небольшой промежуток между шторами. Свет заставил тени танцевать на стенах.

— Это было… по-другому, — осторожно призналась я.

Напротив меня Кайл издал удовлетворенно звучащее «хмм», и я провалилась в сон с глупой улыбкой на губах.

Как и обещали, мы покинули отель на рассвете. Та же самая женщина, которая сидела за стойкой регистрации прошлой ночью, чересчур весело помахала нам и поблагодарила нас за то, что мы здесь остановились, как будто мы были на каникулах. А когда мы открыли дверь, она сказала нам никогда не возвращаться.

Способ быть гостеприимным.

В туристическом рюкзаке, который Бренд дал Кайлу на кладбище, была одна из его синих футболок, к счастью, с длинными рукавами, пара чёрных кожаных перчаток и два комплекта сменной одежды для меня. В задний карман моих джинс были засунуты сорок баксов. Мне было не по себе от того, что Кайлу пришлось одевать футболку с длинными рукавами и перчатки в такую жару, но лучше изнемогать от жары, чем случайно убить невинного свидетеля.

Мы стояли под навесом, ожидая автобус, который, как обычно, опаздывал. Я прочистила горло.

— Слушай, я знаю, ты думаешь, что тебе нужно найти этого Рипера, но что если ты растворишься?

Это предложение заставило мои конечности онеметь. Я не хотела, чтобы он уезжал, но я буду ужасным человеком, если, по крайней мере, не предложу этого. Эгоизм был тем, чем я никогда не страдала. Если Кайл мог сделать это самостоятельно, то кто я такая, чтобы пытаться удержать его здесь?

— Растворюсь?

— Да, ну, пропадёшь. Я могу достать тебе наличные, и ты можешь оформиться. Начать заново без Деназена.

— А ты пойдёшь со мной?

Я начала шагать взад-вперёд.

— Конечно, нет. Теперь, когда я знаю, что мама жива, я не могу её оставить. Я собираюсь найти этого Рипера и сделать так, чтобы он помог мне её спасти.

Выпрямив брови, он покачал головой.

— Тогда зачем мне уходить?

— Чтобы быть в безопасности? Сбежать? У меня ощущение, что жизнь в том месте ни на один день не напоминала карнавал. Почему не использовать этот высосанный из ничего шанс?

Кайл схватил меня за руку. Мне пришлось напомнить себе, как дышать.

— Если это шанс помочь Сью и видеть тебя свободной, тогда это стоит того, чтобы рискнуть.

Крошечные иголочки счастья посыпались искрами от каждого нервного окончания в моем теле. Сложный вихрь эмоций, чего-то, что я не чувствовала, наверное, никогда, прорывался на поверхность. Хотелось, чтобы он уточнил. Но, конечно, автобус выбрал именно этот момент, чтобы подъехать к остановке.

Мы оплатили проезд и сели сзади. Кайл не был счастлив от этой ситуации с самого начала. Он сморщил нос и указал на девушку напротив.

— Почему у неё такие волосы?

Девушка где-то двадцати с хвостиком лет, как мне показалось, повернулась и показала нам средний палец.

Я шлёпнула Кайла по руке и прошептала:

— Они называются дредами. Это такая причёска.

Он не понизил голоса.

— Они смешно пахнут.

Девушка повернулась снова, на этот раз готовая нас обложить. Но прежде чем она сказала хоть слово, я пробормотала:

— Он иностранец. Первый день в Америке.

Она пробормотала что-то справедливо грубое и отвернулась на своём сидении.

— Социальное поведение, пункт сто один… — сказала я, наклонившись ближе. — Не тыкай в то, как выглядят другие люди.

Он в замешательстве приподнял бровь, и я вздохнула.

Автобус высадил нас приблизительно в трёх кварталах от адреса, который мне дала Миша. И совершенно вовремя. За короткую поездку Кайл успел вывести из себя беременную женщину, назвав её большой, и ребёнка-гота, расспрашивая о его макияже. Если бы мы не слезли с автобуса, возможно, начался бы бунт.

Дорога была многолюдна, лето только начиналось, и мне было легче находиться на публике. Отец не стал бы посылать своих головорезов напасть на нас в месте, где столько людей могут это увидеть. По крайней мере, на это я надеялась.