Карен Монинг - Кровавая лихорадка

От моих ударов его лицо превратилось в кровавое месиво. Сейчас все закончится. Мэллис никогда не выйдет из этих пещер, даже если для того чтобы убить его мне понадобиться вечность. Он попытался оторвать мне ухо. У почти уже укусила его, но передумала, я не очень уверена по поводу вампирских правил, но на всякий случай не хочу чтобы его кровь оказалась рядом с моим ртом. Я ударила его в колено. Когда коленная чашечка разбилась, он упал, я набросилась на него и продолжала бить, пинать и рычать.

Я чувствовала внутри себя что-то отвратительное, и мне оно нравилось.

Время потеряло для меня значение. Мы буквально превратились в нерушимые механизмы. Мы бесчувственно избивали друг друга, забыв о цели. Я существовала только для одного: убить его, чтобы он никогда больше не двигался. Я не знала больше, кто он такой. Мне было все равно, кто я такая. Все стало проще. Мэллис больше не имел лица и имени. Он был — Враг. А я была — Уничтожитель. Я понимала только язык сражения, потребность убивать. Я впечатала его в стену пещеры. Он впечатал меня в сталагмит ростом с человека. От удара сталагмит треснул. Я поднялась и мы снова сцепились, рыча нанося удары и пинки.

Внезапно между нами оказался Бэрронс, и растащил нас в стороны.

Я повернулась к нему и прорычала:

— Что, черт тебя дери, ты творишь?

— Ты! — Мэллис остолбенел. — Как ты здесь оказался? Я оставил браслет в переулке! Ты не мог меня проследить!

Я уставилась на Бэрронса. Как он меня нашел?

— Бэрронс, не лезь! Это моя драка.

Тут Бэрронс наградил меня пол дюжиной быстрых ударов в голову и живот. Такого я не ожидала. Я удивленно сгруппировалась.

Мэллис захохотал.

Я низко пригнулась, несколько секунд ребра трещали и вставали на место. Грудь горела так, будто у меня было пробито легкое.

Мэллис перестал смеяться, раздался какой-то придушенный звук.

Когда я выпрямилась, Бэрронс зажал шею Мэллиса. Он ударил меня снова, и я оказалась на полу. Бэрронс сдерживался, когда раньше раздавал мне удары. По сравнению с настоящими ударами, прежде он просто шутливо шлепал меня.

Этот ублюдок двинул мне еще три раза, каждый раз я выпрямлялась и он тут же снова бил мне в лицо, я не успевала даже твердо встать на ноги. Я ощущала, как в черепе трясутся мозги.

Когда я в пятый раз выпрямилась, Мэллис уже валялся на земле, без движения. Понятно почему. Его голова больше не была на плечах. Он убил его! Бэрронс украл мою месть, лишил меня удовольствия уничтожить того, кто чуть было не уничтожил меня!

Я кинулась к нему. Он был весь в крови, тяжело дышал, голова опушена вниз, глаза прищурены, и ярость исходила от него плотными опасными волнами. Как он смеет злится на меня? Это мой праздник оказался испорчен! Мою битву прервали, жажда крови кипела внутри меня, опасно приближаясь к красной отметке.

— Бэрронс, вамп был мой!

— Мисс Лэйн, внимательно присмотритесь к его зубам. — натянуто произнес он. — Это косметические имплантанты. Он не вампир.

Я легко ударила его в плечо.

— Плевать мне, кем он там был! Это была моя драка, скотина ты этакая!

Он ударил меня в ответ, так же легко и предупреждающе.

— Вы слишком долго его не приканчивали.

— Да кто ты такой, чтобы решать долго или не долго? — я снова ударила его в плечо.

Он с той же силой вернул мне удар.

— Вы наслаждались дракой!

— Нет, не наслаждалась!

— Вы улыбались, прыгали перед ним, и дразнили его.

— Я пыталась окончить драку! — сейчас я сильно ткнула ему в плечо.

— Ты совсем не пыталась ее окончить, — рявкнул он, ударив меня в ответ. Я чуть было не упала. — Ты специально затягивала драку. Ты гордилась ею.

— Ты ни хрена не понимаешь о чем говоришь! — кричала я.

— Я вас уже отличить друг от друга не мог! — взревел он.

Я вмазала ему в лицо. Ложь мы переживаем легко. А вот правду так сложно заткнуть.

— Значит, плохо смотрел! Я та, у которой сиськи!

— Знаю я твои сиськи! Они у меня, твою мать, каждый раз перед носом, когда я, черт тебя дери, поворачиваюсь!

— Может тебе следует взять свое либидо под контроль, Бэрронс!

— Да пошла ты на хер, мисс Лэйн!

— Только не на твой. Попробуй тронь меня, и я выбью все дерьмо из тебя!

— Уверена?

— А ты рискни.

Он сграбастал меня за майку, и притянул к себе нос к носу.

— Я рискну, мисс Лэйн. Но запомни — сама напросилась. Так что, даже не думай постучать по матрасу и объявить, что бой закончен.

— Ты слышишь, чтоб тут кто-нибудь звал на помощь, Бэрронс? Только не я.

— Прекрасно.

— Отлично.

Второй рукой он схватил меня за волосы и прижался своим ртом к моим губам.

Я взорвалась.

Я пихнула его и притянула ближе. Он пихнул меня и дернул ближе к себе. Я тянула его за волосы. Он тянул мои. Он не дрался честно. Вообще-то, он дрался именно честно. Он не оказывал знаки внимания, ни одного. Я укусила его за губу. Он опрокинул меня и толкнул на каменный пол пещеры. Я ударила его. Он раздвинул мне ноги.

Я разорвала на нем рубашку, оставила клочки висеть на плечах.

— Мне нравилась эта рубашка, — прорычал он. Бэрронс возвышался надо мной, темный демон, сверкавший в свете факелов, с него капали пот и кровь, его торс был покрыт татуировками, которые исчезали под ремнем.

Он схватил низ моей майки, разодрал ее до самой шеи и резко втянул воздух.

Я ударила его. Если он и ударил меня, я уже этого не чувствовала. Его рот снова накрыл мои губы, горячий шелк его языка, покусывания, обмен дыханием и тихими, отчаянными звуками желания. Цунами вожделения — без сомнения, возникшая из-за Эльфа в крови — поднялось во мне, сбивая с ног, и бросая в опасное море. Там, в этих глубоких, смертельных водах, не было ни спасательной шлюпки, ни маяка, указывающего путь к берегу своим мягким янтарным свечением. Только буря между Бэрронсом и тем во что превратилась я, и там под моими ногами двигались черные тени, наверное, мне стоит десять раз подумать, прежде чем снова решиться поплавать в этой водичке. Плевать.

Он подстроился под меня и начал эротические, ритмичные движения, ударялся и терся об меня. Одинокий мальчик. Одинокий мужчина. Один в пустыни под кроваво-красной луной. Везде война. Всегда война. Над предательскими зыбучими песками дует крадущий дыхание сирокко. Пещера в отвесной скале. Святилище? Нигде больше не осталось святилищ. Язык Бэрронса оказался у меня во рту, и каким-то образом я оказалась внутри Иерихона Бэрронса. Эти картинки были его.

Тут мы оба одновременно услышали шум и отпрянули друг от друга так же быстро, как и сошлись, разбежались к противоположным стенам маленькой пещеры.

Задыхаясь я уставилась на него. Он тяжело дышал, темные глаза превратились в щелки.

— Вход все еще заговорен? — беззвучно, одними губами спросила я.