Маруся Карасева - Школа инкубов

- Счастливо, Конор, - сказал профессор. - И спасибо тебе.

- За что? - вопрос вырвался у Конора помимо воли.

Но профессор только улыбнулся.

- За все. Ты и сам не представляешь, как много сделал - для всех нас.

4

А ночью Лилит пришла к нему во сне.

Мелькнула темной короткой челкой, показала белые зубы в хищной ухмылке, потянула за собой долгим взглядом миндалевидных карих глаз, обведенных черным. Потом отвернулась и пошла прочь, качая бедрами и стуча острыми, как зубы дракона, каблучками по деревянному полу.

- Лилит!

Даже не обернулась, лишь замедлила шаг, играя. Конор поспешил за ней, но его ноги, как это бывает во сне, вязли в тумане, цеплялись одна за другую, не позволяя ускорить шаг.

- Лилит!

Она улыбнулась через плечо. Склонила голову, словно изучая.

- Привет, Конор, - сказала она, улыбнувшись.

Ее голос ударил его взрывной волной, пронзил каждую клеточку тела. Внутри одновременно поднялись и гнев, и боль, и радость от того, что вот она -- здесь, рядом. С ним.

За пару шагов покрыв дистанцию, казавшуюся непреодолимой, он приблизился к ней. Где ты была, хотел он спросить. Зачем ушла? Чем он лучше него, Конора? Но сказал другое:

- Я так рад, что ты вернулась.

Она вздохнула с видимым облегчением.

- Я тоже, - ответила она. - Рада, что вернулась, Конор. Только я здесь по делу.

Его ожившее сердце стукнулось о ребра. Реальность происходящего вдруг пронзила Конора. Значит, она действительно вернулась -- к нему. Нашла лазейку для того, что раньше обоим казалось невозможным.

- Я тоже.

Не давая ей опомниться, он толкнул ближайшую дверь, молясь, чтобы там никого не было, и втащил суккуб за собой.

- Конор.

Ее тон изменился. Теперь в голосе Лилит был почти испуг.

- Конор, нет. Это не твой сон, я...

- А может, мой? - Конор остановился, все еще сжимая ее руку. - Ты

видела его, а? Видела, к кому пришла?

- Нет. Значит... - ее глаза вспыхнули пониманием. Лилит улыбнулась ему так, словно узнала о нем какой-то секрет. Сузив глаза, она медленно кивнула.

Конор кивнул в ответ, оглядываясь по сторонам. Они находились в гримерке какого-то театра. Похоже, старого: вокруг пахло мокрым деревом, а крыша поскрипывала от ветра. Театра, да... Хм. Впрочем, и такие фантазии у него тоже были.

- Чего ты хочешь? - спросила она так, будто предлагала ему жвачку на выбор.

Странно, но это не показалось ему циничным или грубым -- лишь заставило сердце биться чаще. Он пропустил между пальцев ее длинные гладкие волосы.

- Я не хочу ничего такого , - сказал он, - никакого безумия, не сейчас.

- Здесь не самое романтическое место, Конор, - Лилит кивнула на старый столик с зеркалом. Потом протянула руку и щелкнула выключателем. В свете двух десятков ярких ламп ее лицо казалось еще бледнее.

- Ты в моем сне, Лилит, - напомнил он. Ты внутри меня, хотелось ему добавить. В моих мыслях, в моей крови, у меня под кожей. Я весь твой . - Ты вся моя.

Вцепившись в его рубашку, она ткнулась носом ему в шею - он чувствовал ее горячее дыхание. Конор медлил - казалось, стоит ему поторопиться, даже вздохнуть слишком громко - и он проснется в своем ледяном гробу с холодом в том месте, где должно быть его небьющееся сердце.

- Конор, - сказала она. - Сосредоточься.

На вкус ее улыбка была как свежий воздух и мятная карамель. И немного как корица с щепоткой красного перца, от которого тотчас же запершило в горле и защипало в носу. Он лизнул ее нижнюю губу, как мороженое, прежде чем сжать своими. Ее острые зубы царапнули кончик его языка. Маленькие кулачки уперлись в грудь, словно Лилит не могла решить, чего ей хочется больше: прижать его к себе или оттолкнуть.

Он погладил по-кошачьи гибкую спину, просунул ладони под ремень ее узких брюк, словно пытался вытянуть Лилит из одежды, как устрицу из раковины. Она перестала кусать ему губы и сделала шаг назад, шаря за спиной. Розовая пудреница упала на пол с тихим недовольным "пфф", подняв облачко кремовой пыли, какие-то стеклянные склянки звякнули об пол, сброшенные ее рукой.

Пуговица от его рубашки стукнулась об пол, и этот звук показался

оглушающим. Глаза Лилит были черными дырами, а зубы - острее ножей. Словно она везде хотела оставить на нем свои метки. Под ее тонкой блузкой не было ничего - только атласная кожа и капля духов с ароматом каких-то экзотических цветов. Оттолкнув жадные руки Конора, Лилит потерлась об его обнаженную грудь, словно ласковая кошка.

Узкие брюки обтягивали ее, как вторая кожа - пришлось повозиться, прежде чем он сдернул их вместе с узкими туфельками на

головокружительном каблуке. С алыми подошвами, как всегда. Обхватив Лилит за бедра, Конор повернулся так, чтобы она оказалась на нем верхом. Столик был чертовски шатким, и Конор уперся спиной в зеркало сзади. Без одежды и привычной маски высокомерия Лилит казалась еще меньше, чем всегда. Она была до того тоненькой и маленькой, что у Конора голова закружилась от возбуждения. Она так спешила добраться до его кожи, что выдернула из джинсов ремень. Пряжка лязгнула, ударяясь об пол. Бормоча проклятия, Лилит боролась с молнией, пока Конор не накрыл ее руку своей.

- Тихо, тихо... - с трудом проговорил он успокаивающе, покрывая ее

горящие щеки легкими поцелуями.

- Не могу тихо, - пожаловалась она, забираясь рукой в наконец-то расстегнутую молнию, и Конор не сдержал стон.

Он обхватил ее за бедра, примериваясь, а потом приподнялся и вошел одним резким толчком... Наверное, царапины у него на спине останутся, и когда он проснется.

Не успел Конор подивиться, что мозг у него еще работает, а память фиксирует происходящее, как сознание услужливо отключило опцию "думать".

1

Тук.

Словно капля дождя по железной крыше.

Тук.

Конор открыл глаза. Темнота сдавила его клещами.

Тук.

Его тело снова содрогнулось. Конор включил свет. В холодильнике было тихо. Он провел пальцами по мягкому потолку. Этот звук должен был откуда-то взяться, и Конор мог поклясться, что он шел изнутри... Положив руку на грудь, он изо всех сил напряг слух.

Тук.

Пальцы дрогнули. Губы приоткрылись сами собой, и изо рта вырвалось облачко пара. В ушах застучало, уже не таясь. Посмотрев вниз, Конор увидел, как от вздоха поднимается его грудь. Ребра разошлись, давая место переполненным легким, и сошлись снова.

Тук. Тук. Тук.

Откинув крышку холодильника, он оглянулся по сторонам. Комната была той же -- да не той. Разве вчера в воздухе вот так танцевали пылинки? До его ноздрей доносилось множество легких запахов -- дерева, из которого была сделана дверь, тканей, покрывавших постель, и, словно тонкая приправа -- аромат духов Лилит. Сердце билось, разгоняя кровь, а кончики пальцев, обхватившие край холодильника, мерзли.