Елена Вавилкина - Размывая грани

Его сомнения нахлынули на нее, но все же он подчинился, напоследок одаряя ее согревающим потоком тепла и надежды. Похоже, его самоконтроль тоже был не безграничен.

У нее были секунды, нет миг, чтобы пробудить свою суть, прежде чем стекающая лавиной энергия переполнит ее и вытолкнет из сознания Вала. Сомнения и страх были отброшены прочь. Ее частицы опутывали клубок первоначальной Тьмы и, проникая внутрь, смешивались с ним. Крик ее… его боли вырвался одновременно.

Не было раздвоения сознания, просто что-то утерянное сплеталось с новым и упрочнялось, скрепляемое небывалой мощью. Эфира чувствовала, что ее стало слишком много. Ей более не хватало места здесь. Она уже давно должна была оказаться снаружи, но энергия все продолжала прибывать, много, так много, что она захлебывалась в ней, забывая себя.

Она не справлялась! Она подвела их!

Ей казалось, что это конец, но в этот момент Эфира почувствовала крепкую опору. Сила, другая, приливала к ней, указывая путь. Как слепой котенок, следуя за ее манящим теплом, Тьма пробиралась наружу. Абстрагируясь от боли скручивающей ее, она цеплялась за единственную ниточку, как за спасательный круг.

Вдруг энергия резко перестала прибывать. Эфира попыталась увидеть хоть что-то вокруг, но это было ей не под силу. Она оказалась замурованной внутри себя собой, ни звуки, ни запахи, ничего не проходило сквозь тот пульсирующий энергетический кокон, которым она себя сейчас ощущала. Она барахталась в панике, пытаясь разбить вдребезги сковывающую паутину.

- Это перерождение, дитя. Успокойся и прими его. – От этих слов, произнесенных мягким женским голосом, веяло теплом и спокойствием уже знакомой силы.

Странно, но постороннее вмешательство вызвало не испуг, а мир и гармонию внутри. Стоило Эфире перестать сопротивляться, как чужеродная энергия нежной лаской заструилась по ней.

Миг раздумий, кто она и кем хочет стать, а затем ликующее ощущение свободы и легкости. Она чувствовала стремительные изменения в себе, малейшее желание, бессвязная мысль и форма перетекала, как глина под рукой мастера. Но не только внешность претерпевала изменения, менялась ее суть.

Тьма не хотела оставаться полностью «немагическим созданием», но и терять свою неуязвимость не желала. Она балансировала на тонкой грани выбора, стараясь измениться, не изменяя себе. Наконец, последние приливы силы стихли, и тут же запахи, звуки… ощущение прохладной ласки осеннего воздуха на коже буквально оглушили ее. Дрожь пробежала по телу от громкого вздоха, сорвавшегося с любимых губ.

Эфире нестерпимо захотелось открыть глаза, чтобы увидеть его реакцию на нее, но в то же время непонятное чувство смущающего страха заставляло трепетать веки в нерешительности.

Сделав усилие над собой, Тьма несмело, порхая ресницами, как крыльями бабочки, открыла глаза, чтобы увидеть нежно-ошеломленный взгляд Вала.

Валентин заворожено смотрел на девушку не в силах отвести глаз.

Неуверенность, боль - все отошло на второй план, когда сияющие энергетические нити, вырвавшись из него, начали приобретать форму. Он перестал дышать, ошеломленный причастностью к чуду творения. Сомнение все еще теплилось внутри, особенно в те секунды, когда в образе проглядывались черты Мариэль. Но оно не успевало оформиться в сознании, поскольку на смену яркому сиянию света тут же приходили красные и жгуче черные всполохи, а вместе с ним менялся и образ девушки.

Время то убыстряло, то замедляло свой бег, так что Валентин не смог бы с уверенностью сказать, сколько простоял вот так бездыханный, напряженно ожидая ее.

В момент, когда потоки силы стихли и в ряби влажного марева проявились черты любимой незнакомки, он, наконец-то, позволил воздуху с шумом вырваться из легких.

Валу все еще не верилось, что у них все получилось, что им удалось сделать это, но чувство облегчения уже разливалось по телу, лишая его скованности.

Притягиваемый неуверенным взглядом небесно-голубых глаз он в мгновенье преодолел расстояние, разделявшее их. Руки обвили хрупкую фигурку, крепко прижимая к себе.

- Котенок, - он ласково потерся щекой о ее белокурые слегка вьющиеся локоны, - Ты не фантом, ты рядом. Я никак не могу поверить...

Она подхватила его мысль таким до боли знакомым голосом: - Что это не сон.

От ее теплого дыхания, согревшего кожу в распахнутом вороте на груди, дрожь удовольствия пробежала по телу Вала. Маленькие ладошки, забравшиеся под рубашку, лихорадочно исследуя его тело, сводили с ума.

Эфира немного отстранилась, чтобы заглянуть в его глаза, нарушая их тесно сплетенные объятия. Всего пара сантиметров, но и их хватило, чтобы нелогичное чувство потери вспыхнуло внутри. Они так долго были одним целым, что сейчас их обособленность болью отдавалась в сердце.

- Ты тоже чувствуешь это? Словно без тепла друг друга душу сковывает холод? – Пошептала она, снова резко утыкаясь ему в грудь, крепко до боли впиваясь пальцами в его плечи, словно боялась, что он испарится, исчезнет.

- Да, котенок. – Вал озадаченно нахмурился. Раньше мысли и чувства друг друга не представляли для них тайны. От осознания этого неприятный холодок прошел по телу. – Нам придется ко многому привыкать. Но я ни о чем не жалею.

Его руки, живя собственной жизнью, безотрывно исследовали совершенное тело, и жар, разливающийся от этих прикосновений, прогонял неприятный озноб изнутри, рождая чувство радости обретения.

Довольный вздох, вырвавшийся с губ любимой, заставил его позабыть о сдержанности. Крепко прижимая Эфиру одной рукой к себе, другой он приподнял ее подбородок, заставив оторваться от рисования узоров язычком на его груди.

Глаза девушки сверкнули озорством за миг до того, как их губы встретились в жадном поцелуе. Удивленный выдох Вала смешал их дыхание.

Чертовка! Она понимала его, как никто другой. Промокшая от крови одежда была слишком большой преградой между их тянущимися друг к другу телами.

Ощущение ее обнаженной кожи сливающейся с его, нежной мукой отозвалось во всем теле. Он углубил поцелуй, полностью сдаваясь воле безумного желания. Ее ловкие пальчики с острыми коготками, с бесстыдством изощренной соблазнительницы ласкающе прошлись по ягодицам, слегка царапая его кожу и, ловко нырнув между их телами, затеяли игру с до боли жаждущим ее членом.

Еще никогда его самоконтроль не подвергался таким испытаниям. Одно ее присутствие рядом превращало Вала в безумца.

Оторвавшись от сладких припухших губ Эфиры, Валентин прохрипел: - Ты мое сумасшествие, котенок, бешенное, необузданное помешательство.

Томная, загадочная улыбка на ее по-детски невинном лице смотрелась чертовски эротично.

- А ты, мое!