Елена Вавилкина - Размывая грани

В серых потоках дождя со всех сторон вокруг них ярко сверкнули вспышки света, которые на глазах преобразовывались в небольшую, но внушительную армию воинов.

- Прости, я хотел, чтобы это было только между нами, но эта мелкая рыжая тварь пытается отобрать то, что принадлежит мне по праву. – Алекс выскользнул из круга созданного его смертоносными иллюзиями.

Валентин напрягся, он мог рассеять чары или призвать мертвецов, которыми буквально был усыпан парк, но это требовало времени, которого ему катастрофически не хватало, так как кольцо воинов, вооруженных отнюдь не световыми зайчиками, стремительно сужалось.

- Алекс, ты в своем уме? Что за бред ты несешь? Сила, данная при рождении, не может быть отнята кем бы то ни было. Убив Вира, ты просто настроишь против себя Творцов. Не думаю, что Агелена спустит тебе с рук попытку покушения на своих детей. – В поисках лазейки справиться со световой иллюзией, в которой не было ничего безобидного, и которая с минуты на минуту могла нашинковать его в фарш, Вал все же пытался разговором отвлечь внимание чародея, видя, как тот, хмурясь, беснуется от необходимости делить свое внимание. – Одумайся. Ты не сможешь в одиночку противостоять их гневу.

Александр яростно рубанул рукой воздух.

- Что? Что ты, ничтожество, можешь знать об этом? - Его контроль над воинами слегка ослаб, и их движения замедлились и потеряли слаженность и четкость.

Ненавязчивое колыхание мыслей Эфиры напомнило Валу, что составляет ее суть. Ему не нужны были могильники, она сама по себе была огромным кладбищем ужаса внутри него, которому требовалось лишь немного силы и знаний, чтобы ожить. Правда, был один нюанс – такое воплощение требовало призыва заклинанием, но как произнести его не привлекая внимания, Вал не знал. Оказалось, он волновался зря. Отвлеченный противостоянием за власть над артефактом, его соперник рвано со злостью продолжал выплевывать свою тираду.

- Рука, держащая Клинок, пронзающий тварь, вбирает силу и мудрость поверженного противника. Мне пришлось долго ждать своего часа. Кровь Творца дарует небывалую мощь, но ты и сам знаешь, только ее эффект скоротечен. Но она дала мне власть над Клинком, ну а остальное я сделаю сам.

Внезапно Алекс злорадно хохотнул и вновь обратил свое внимание на Валентина, который, уворачиваясь от несущейся в его сторону булавы, как раз заканчивал заклинание. Небо над ними почернело закрытое огромными крыльями драконов. Призывая, Вал старался выбрать наиболее ярких и сильных существ, но не подозревал, кто это будет. Оказывается, его малышка питала слабость к крылатикам, которые сейчас по очереди пикировали на Алекса, заставляя того отзывать свое войско на борьбу с ними. Около Валентина материализовалось несколько подобных эльфам существ, которые немедля ввязались в бой, сверкая адской желтизной глаз на могильно землистой коже.

Александр на удивление быстро сориентировался в ситуации, и вспышка света прорезала небо, являя золотистых змеев. Радужные существа тут же нацелились на порождения их с Эфирой тьмы. Но несмотря на всю их сверкающую мощь они были слабыми соперниками для созданий Вала, которые впивались в подпитываемые энергией Алекса войска, высасывая, иссушая, пируя, будучи частью жадной, голодной сути его котенка.

Щиты чародея слабели, и Вал смог бы уничтожить его, если бы там появилась хоть одна маленькая брешь, и потому, когда Эфира, разрываемая противоречиями, решила помочь Агелене, он поддержал ее, хотя и не испытывал восторга по этому поводу.

В миг, когда она коснулась Клинка, их объединенная, невольно питаемая Алексом сила с легкостью слилась с первородной энергией, вытесняя, ослабляя чужую враждебную волю и одновременно одаривая их с Эфирой небывалой мощью.

Валентин ударил, не в силах более сдерживать энергию, болезненно требующую выхода. Щиты чародея и оставшиеся иллюзии хрупкими, как стекло, хрусталиками разлетелись в стороны, испаряясь на глазах. Мощь выброса была такая, что у его соперника не было шанса выжить, от него не осталось даже пустой оболочки, ничего, что бы подтверждало, что этот человек когда-то существовал.

Валентин опустошенно, неверяще смотрел на дело рук своих, отстраненно отмечая, как воплощенные им создания, размываясь тенью, распадаются на все более мелкие незаметные частички.

Там, внизу, Эфира помогала Творцам вернуть к жизни Вира и Ольгена. Агелена с Леанисом еще отчаянно боролись, но он-то знал, что Ольг уже никогда не откроет глаза. И дело было не в смертельной для чародея ране, которая была сущим пустяком для Высших, а в его нежелании возвращаться.

Вот она - всеобъемлющая сила любви!

Горькая складка появилась у губ, и дико до дрожи захотелось прижать к себе Эфиру, увериться, что она рядом, что не оставит его никогда. Его девочка чувствовала себя такой же потерянной. Несмотря на губительную натуру, в ней сохранилось столько детской наивности. Она никак не хотела верить, что любовь взаимная может так сильно ранить и опустошить душу.

Подойдя к краю крыши, Валентин посмотрел вниз. Его глаза сразу нашли хрупкую одинокую фигурку, кутающуюся в его огромную куртку. Эфира была похожа на маленькую заблудившуюся девочку, в том хаосе, что творился вокруг. Сердце твердило, чтобы он, наплевав на все, забирал ее и возвращался домой, но долг не позволял броситься к ней.

«Потерпи еще немножко, котенок, как только закончим, я покажу тебе наш дом».

«Хорошо». – Устало согласилась она и вдруг добавила. - «Я… я люблю тебя, Вал».

Ее признание несло в себе нотку горечи, чужой боли и недосказанности, но казалось таким правильным и уместным сейчас. Зная, чувствуя, они считали любовь чем-то само собой разумеющимся, и не придавали значения трем обычным словам, которые казались такими незначительными раньше и очень необходимыми сейчас.

«И я люблю тебя, котенок». – Мысленно произнес Валентин, и это прозвучало как клятва, обещание, что они всегда будут вместе.

Ему навстречу спешил Рэм. На поле творилось что-то непонятное, те жалкие горстки противника, которые еще оказывали сопротивление, внезапно начали недоуменно оглядываться, словно не понимая, что и зачем они здесь делают. И люди, воспользовавшись замешательством, быстро скрутили уже не сопротивляющихся существ. Вспыхнуло несколько порталов для отправки пленников к местам их заключения, и развороченный парк значительно опустел.

Вир пришел в себя, но мало походил сейчас на вменяемого человека. Он яростно отталкивал удерживающие его руки Леаниса, пытаясь разрыть руками землю, которая сомкнулась над телом Ольгена. Сейчас он мало чем мог помочь в устранении последствий их разборок.

- Рэм, отпускай людей по домам, им нужен отдых, Ник пусть займется пленными, мне интересно узнать причины, почему они присоединились к Алексу. Найдешь Фила, тащи его сюда, будем возвращать парку первозданный вид. – Валентин, оглядывавший место побоища, оценивая ущерб, не сразу заметил недоуменный взгляд Рэма.