Шеннон Мессенджер - Пусть небеса падут

- Я знаю, ты сильна...

- Дело не в силе, - ее рука возвращаются на колени, а пальцы поглаживают дрозда на золотом браслете. - Ветер рассказывает мне секреты, которые спасут тебя от всех этих неприятностей, которые ты устроила. Те же секреты, которые спасли бы жизнь твоего отца десять лет назад, если бы ты не соврала мне.

Ее лицо идет пятнами, в то время как мои глаза наполняются слезами. Она ждет, когда я что-нибудь скажу. Но у меня нет слов.

В конце концов мама вздыхает:

- Я могу выиграть для вас еще пять дней.

- Пять дней? Как ты можешь быть настолько точна?

- Ты бы знала как, если бы могла чувствовать то же, что и я.

Мои руки сжимаются в кулаки, и ногти впиваются в кожу.

Сколько себя помню, мама всегда приводила туманные объяснения, настаивая на том, чтобы ей слепо верили. Но ситуация слишком важна, чтобы загадывать загадки, независимо от того, насколько сильной мама показала себя в прошлом.

Но я знаю, что она больше ничего не скажет. Это еще одна ее игра - постоянно удерживать превосходство. Так что я говорю:

- Восьми дней все равно недостаточно.

- Должно хватить.

- У Вейна нет никаких умений. У него случился прорыв силы только одного ветра, да и то не самого важного. Я недостаточно сильна, чтобы справиться с двумя Буреносцами в одиночку. Если ты не позовешь Силы Бури, то мне понадобится твоя помощь, - я сглатываю, мне нужна передышка, чтобы обуздать свою гордость: - Ты будешь сражаться вместе со мной?

Слова звучат не громче дыхания.

Потирая пальцами выгравированного дрозда, мама просто говорит:

- Нет.

Она знает, что я бы не просила о помощи, если бы не безвыходное положение. И все равно отказывает мне.

- Сейчас я нужна Силам Бури как никогда, чтобы вести наблюдение, - объясняет она, встречаясь со мной взглядом. - Я и так буду достаточно рисковать, пытаясь сбить с толку Райдена. Он сходит с ума от желания найти меня, с тех самых пор как узнал, что я выжила. Вот почему я застряла в этой дыре, отрезанная от мира.

Я смеюсь, хоть это ни капли не смешно:

- И ты считаешь, что Силы Бури ценят твою жизнь выше, чем Вейна?

- Конечно, нет. Но у Вейна есть ты - его хранитель.

- Но с водой в организме я недостаточна сильна, чтобы защитить его. Я никак не смогу сделать этого в одиночку.

- Я знаю, как можно исхитриться.

Ее голос смолкает, но все внутри меня по-прежнему сжато в комок:

- Ты надеешься на то, о чем я думаю?

- Я надеюсь, что ты инициируешь прорыв его силы Западных Ветров до того, как прибудут Буреносцы. Тебе полагалось сделать это давным-давно. Силы Бури выбрали тебя, потому что знали, что ты будешь безжалостно, как никто другой, тренировать его. Они знали, как много тебе нужно доказать. Или искупить.

Искупление.

Мама еще никогда не подходила так близко к тому, чтобы обвинить меня в смерти отца, и непокорная слеза скатывается по щеке, прежде чем я успеваю смахнуть остальные.

- Силы Бури были очень недовольны незначительными успехами Вейна, - добавляет мама тихо. - Пусть это мотивирует тебя показать им, что ты хранитель, и что Вейн с тобой достигнет своего потенциала. Оправдай их веру в тебя. Но... если потерпишь неудачу... существует и другой путь.

Произнося последнюю фразу, мама не смотрит на меня, и я не вижу выражения ее лица. Но этого и не нужно, я все равно не знала бы, что на это ответить.

Меня не готовили к тому, что отвечать, когда собственная мать предлагает покончить с собой. И говорит об этом так, как будто это все равно что ноготь сломать.

Я сопротивляюсь нарастающему во мне порыву гнева и боли. Разве я не клялась и не задумывалась об этой возможности, соглашаясь стать хранителем Вейна?

Я знала, на что иду. Лучше, чем кто-либо.

- Я готова принести жертву, если это необходимо, - шепчу я, удивляясь тому, как правдиво звучат слова.

Каждый мой вздох украден у моего отца, так что если до этого дойдет, я последую его примеру и пожертвую своей жизнью.

Если до этого дойдет.

Потому что если Вейну удастся освоить языки всех четырех ветров в следующие восемь дней, он станет непобедим.

Это весьма сомнительно, но все может быть.

В противном случае я сделаю то, что должна.

Мама прочищает горло, словно борясь с собственными эмоциями. Но ее лицо - все та же бесстрастная маска, которую она носит с того самого дня, как отец покинул землю.

- Я предупрежу об опасности, когда почувствую приближение Буреносцев, - говорит она мне.

Я киваю.

Все мои инстинкты кричат о том, что ей нельзя доверять, но ничего другого мне не остается. Все что я могу сделать - погрузиться с головой в обучение Вейна и надеяться на то, что мама выполнит свое обещание. Я поворачиваюсь к двери.

- Прежде чем ты уйдешь, мне нужна твоя песня дыхания, - говорит мама мне вслед.

Я замираю на месте.

Каждый Странник Ветра рождается с песней на устах, мелодией, известной лишь ему одному. Когда мы умираем, мелодия становится частью ветра. Маленькая частичка нас, которая продолжает существовать. Наш след в мире.

Не обязательно держать эти песни в тайне, но большинство из нас никогда не разглашают их. Слышать чью-либо песню дыхания - то же, что заглядывать в душу. Моя мама - последний человек, которому бы я хотела раскрыть свою.

- Ничто не оставит более мощный след, - объясняет она, пока я продолжаю молчать. - Ничто другое не собъет Буреносцев с толку.

Я бы предпочла раздеться догола перед всеми Силами Бури вместе взятыми.

Но речь не обо мне.

Я не могу смотреть на маму, пока пою простой стих.

Ветерок-скиталец мечется тревожно.

Унесен порывом ветра. Затерялся, сбит с пути.

Ураган бушует, скрыться невозможно.

Ветерок вперед несется в поисках своей судьбы.

Каждое слово уносит с собой частичку меня и присоединяется к вихрю, кружащему вокруг нас. Мама подманивает строфы песни дыхания к себе, сплетая их, словно ветер, вместе.

- Ты поешь как твой отец, - шепчет она.

Я рискую взглянуть на нее, но не вижу никакой теплоты в ее взгляде. Он холоднее и тяжелее, чем когда-либо. Будто напоминание о нем - преступление с моей стороны.

В глубине души мне хочется, чтобы мама проводила меня до двери, хотя я знаю, что этого не случится. Ей безразлично, что сегодня - возможно последний раз, когда она видит меня живой. Она почувствует облегчение, когда меня не станет.

Так что я почти не внимаю ее шепоту, когда открываю дверь, чтобы уйти:

- Ты сильнее, чем думаешь, Одри.

Я делаю дрожащий вдох:

- До свидания, мама.

Я ухожу не оборачиваясь. Она не прощается.

Вейн

- Вейн, просыпайся, - шепчет знакомый голос. Я пытаюсь уцепиться за сон, который я видел: что-то о полетах и ветре, но голос звучит снова, разрушая мою концентрацию. - Пора начинать обучение.