Ульяна Соболева - Изгой

Я зашла в просторную ванную комнату и умылась, почистила зубы, наконец то расчесалась, а потом с диким удовольствием залезла в ванную. Вода стекала по моему телу, и я чуть ли не стонала от удовольствия. Четыре дня без душа — это слишком. Я чувствовала себя грязной, липкой и дурно пахнущей. Теперь я терла кожу, намыливала волосы душистым шампунем и закрывала глаза от удовольствия. Еще немного и заурчу как довольная кошка. Я провалялась в пене наверное больше часа, добавляя горячую воду. Теперь моя участь уже не казалась настолько жалкой и безнадежной. Все могло быть хуже. Там, в том доме Вышинских, я могла остаться навечно, а ведь я жива. Я дышу этим воздухом, я купаюсь в роскошной ванной, я вижу небо над головой. А этот жестокий и страшный вампир–убийца спас мне жизнь. И притом не один раз. Какие бы он цели не преследовал, но благодаря нему я жива. Что он там просит, помочь ему? Сыграть роль его любовницы? Почему я так разозлилась? Сколько раз в своей жизни я исполняла роли на сцене? Самые разные. Балерина — это та же актриса. Пусть это будет одна из очередных ролей, а плату за нее я получу в виде свободы. Честная сделка. Я не должна была так на него злиться.

Я вылезла из ванной, протянула руку за полотенцем и в этот миг дверь распахнулась настежь. Изгой зашел в душевую неожиданно, я даже отреагировать не успела. Я вскрикнула от неожиданности, и мы на несколько мгновений замерли. Он смотрел на меня по–другому. Странно смотрел. Я еще никогда раньше не видела, чтобы его взгляд изменился настолько. Радужка потемнела, зрачки расширились. Взгляд скользил по моему телу, а я не могла пошевелиться, словно вросла в кафельный пол. Капли воды стекали по коже, становилось холодно, а внутри меня нарастал пожар. Я чувствовала, как затвердели мои соски, и не могла понять от прохлады или от этого горящего взгляда. На меня никогда и никто не смотрел так откровенно. Точнее, я впервые оказалась обнаженной под взглядом мужчины. И вдруг я поняла, что там, в глубине сознания, мне нравится, что он на меня смотрит. ТАК смотрит. Будто хочет разорвать на части. Кровь быстрее побежала по венам, сердце забилось чаще, а в горле пересохло. Если он ко мне прикоснется, я умру от избытка чувств. Внизу живота заныло, такое незнакомое покалыванье, будто что то нарастает и увеличивается как снежный ком. Каждая капля, стекающая по телу, казалась ощутимей удара. В висках пульсировало. Я видела, как его взгляд опустился к груди, и невольно выпрямила спину. Все длилось ровно минуту. Изгой швырнул мне полотенце. Он резко отвернулся, а я завернулась в махровую материю, щеки запылали и наверняка стали пунцовыми:

— Мог постучаться. Я не бесполое существо.

Я снова разозлилась. Прошла мимо него в комнату. Руки мелко тряслись, и я не решалась посмотреть на Изгоя еще раз.

— Константин нашел для тебя одежду, переоденься. Мы уезжаем за покупками.

Только сейчас я заметила, что на постели лежит шерстяной свитер и юбка. Насчет колготок, трусов и лифчика Константин наверняка не подумал.

— Этой одежды не достаточно, — сказала я и покраснела еще больше.

— Почему?

Я обернулась, встретилась с ним взглядом и в горле снова пересохло. Минуту назад я позволила этому мужчине разглядывать себя, я не закричала, не выгнала его и даже не возмутилась. Теперь я должна говорить с ним о том, что мне нужно нижнее белье, колготки и многое другое из женского туалета.

— Потому что на улице мороз, зима. У меня голые ноги.

Изгой задумался, а потом кивнул, мой ответ удовлетворил его.

— Напиши список, все чего не хватает — Константин принесет.

Только сейчас я заметила, что Изгой тоже переоделся. Теперь он выглядел несколько иначе. Больше походил на человека, на современного мужчину. На нем светлый джемпер с высоким воротником, темные джинсы и обычные ботинки, начищенные до блеска. Волосы собраны в хвост на затылке. И еще он побрился. Я невольно залюбовалась правильными чертами его лица, четкими, резкими, словно вылепленными талантливым скульптором. Он походил на викинга. Без густой щетины, стал казаться младше. Если бы не шрам то он, несомненно, очень красив. Той странной холодной красотой, которая разбивает женские сердца. У него чувственные губы. Верхняя чуть тоньше нижней, резко очерчен каждый контур, на подбородке ямочка. Какие его губы на вкус? Холодные? Жесткие, как он сам? Или мягкие, страстные, жгучие? Я бы хотела, что бы эти губы целовали меня? Сердце замедлило бег и стало трудно дышать. Да, я бы хотела. Это откровение самой себе потрясло меня до глубины души. Я отвернулась и подошла к столу, все еще завернутая в полотенце.

— Мне не на чем писать, — сказала я, поискав в шкафчиках и ящичках письменные принадлежности.

— Тогда скажи, я ему передам.

Я замялась, почувствовала, что щеки скоро сгорят или воспламеняться.

— Мне нужно… — черт, а это трудно, сказать незнакомому мужчине, что мне нужны трусы.

— Говори, — в голосе чувствовалось раздражение, — у нас не так уж много времени.

— Трусики, бюстгальтер и колготки, — выпалила я и подавилась слюной, закашлялась.

— Тру… Черт, кроме колготок ничего не понял.

Он издевается? Он что неандерталец или инопланетянин?

— Трусы, черт возьми. Это нижнее белье, понимаешь, чтобы прикрывать интимные места? — я давилась каждым словом, — Бюстгальтер одевают на грудь.

— Зачем? — он пожал плечами.

Я окончательно растерялась. Зачем одевают бюстгальтер? Хороший вопрос.

— Чтобы грудь не колыхалась и вообще, какая разница зачем? Мне это нужно. Так сейчас носят.

Казалось, Изгой не замечал моего смущения и раздражения.

Он ушел, а я так и осталась стоять, прижав к груди полотенце. Потом сбросила его на пол и увидела свое отражение в зеркале. У меня колыхаться нечему. Зачем я ношу лифчик? Так принято и все, чтобы соски не торчали и не просвечивали. Вот зачем. Мои до сих пор были напряжены. Это от холода. Или от страха.

Я лгала самой себе не от холода, а от его взгляда, от его присутствия рядом со мной. Этот мужчина будил во мне странные желания, темные, неведомые ранее. И чем больше я с ним общалась, тем больше чувствовала насколько мне опасно находится рядом с ним и не потому что он вампир, а потому что меня непреодолимо тянет к нему. Потому что я нервничаю, когда он смотрит на меня, потому что там, в ванной, мне захотелось, чтобы Изгой ко мне прикоснулся.

Это от нервов. Это все от стресса.

Я натянула свитер через голову, потом юбку на влажные бедра и снова посмотрела в зеркало. Пигалица. Волосы висят космами, юбка бесформенный серый мешок, а свитер обтянул тело, белая ткань обрисовала контур груди, как вторая кожа и темные кружки сосков ясно просвечивали под материей. Чертов слуга. Где он достал эти вещи?