Кимберли Дертинг - Клятва

Мужчины понимающе улыбнулись друг другу, и я убедилась, что все правильно расслышала.

На этот раз, я крепко обхватила запястье Брук и уже не отпускала.

Только от осознания этого мне стало легче.

Я бросила нервный взгляд в сторону мужчины, присутствие которого заставляло саднить мою кожу. И дело было даже не в том что он сказал, а как он это сделал.

Потянув Брук за руку, я тихонько обратилась к ней.

— Мы должны идти.

Я себя не очень хорошо чувствую.

Это была не совсем ложь; мои руки, не переставая, тряслись.

— Неееет! — сказала она громко с раздражением в голосе.

— Давай останемся.

Я хочу потанцевать с… -

.

.

Она остановилась, сбитая с толку.

— Еще раз, как, говоришь, тебя зовут?

— Клод.

Его глубокий бас уродовал слово. И, хоть он и произнес его на Англайском, его имя прозвучало как Клауд.

Бруклинн хихикнула.

— Клад.

Я хочу потанцевать с Кладом.

Клод наблюдал за ней зорким взглядом, ничего не упуская из виду.

— Брук! — настаивала я, глядя только на неё.

— Ты обещала.

Деликатно нахмурив черные брови, Брук прикусила нижнюю губу.

— Но мы же только что пришли.

Что, если я его больше не увижу? — Надув губы, она повернулась к Клоду.

Его губы приоткрылись. Он терпеливо улыбнулся, зеленые глаза загорелись.

Его улыбка могла бы быть красивой, даже милой, но в другой ситуации и на другом человеке.

Когда он вновь заговорил, по воздуху вокруг меня побежали удушливые волны.

И опять его слова не были похожи ни на что услышанное мною до этих пор. И все же я прекрасно их поняла.

- Я буду присматривать за тобой, моя лапочка. -

При этом заявлении второй мужчина прищурил глаза и добавил:

- Её сложно будет упустить из виду. -

Услышав эти странные слова, я быстро моргнула, испугавшись, что могу выдать себя.

Что они могут догадаться — я поняла, хотя не должна была.

Брук выдернула руку.

— Нет! — кромко вскрикнула я, больше не беспокоясь, что могу привлечь внимание находящихся в клубе.

А потом вновь схватила её за руку и притянула к себе поближе.

— Брук, мы должны уйти.

Ты же обещала. — Скрепя зубы, умоляла я.

Бруклинн нахмурилась, но плечи её обмякли, покоряясь судьбе.

— Мне так жаль, — угрюмо сказала она, повернувшись к Клоду.

— Оставишь мне танец? Для следующего раза? — Многозначительная улыбка играла на его губах.

Он наклонился к ней и что-то прошептал на ухо.

И тут до меня дошло, что Макс последовал за мной на платформу.

Я понятия не имела, сколько времени он подслушивал.

Он стоял всего в паре метров от нас, внимательно наблюдая за мной. На лице его было новое выражение — любопытство.

И это совсем не то выражение, которое мне хотелось бы вызвать.

Я успокаивала себя тем, что это лишь померещилось.

Что нет никаких шансов, что он мог догадаться, или хотя бы заподозрить, что я поняла слова его друзей.

Я опять посмотрела на Брук, которая заправляла шелковистый черный локон волос за ухо.

Лукаво улыбаясь, она кивала Клоду.

Не было никаких сомнений, что сейчас Клод говорил на понятном ей языке.

Но я уже тащила её, уволакивая прочь от огроменных мужчин и их таинственного языка.

Подальше от удушливого страха, проникающего в меня.

МАКС

В бараках никогда не было абсолютной тишины, даже посреди ночи.

Вокруг себя Макс мог слышать шуршание постельного белья, не прекращающийся лающий кашель и приглушенные голоса разговаривающих вдалеке людей.

Он лежал на своей койке, стараясь шевелиться как можно меньше, притворяясь спящим, хотя спать абсолютно не хотелось.

Он не пытался выбросить ту девчонку из своих мыслей, просто не хотел делиться ими с остальными.

Лучше притвориться спящим.

Лучше избегать вопросов от тех, кто окружал его, кто держал его под постоянным надзором.

Было бы проще, если бы он был один.

Если бы он был по-настоящему один.

Но он сам выбрал такую жизнь, и поэтому возможности выбора не было. Так что все, что ему оставалось — разбираться со своими мыслями по ночам. Украдкой, и в то же время у всех на виду.

Из глубин памяти на него смотрели чистые голубые глаза. Глаза, которые он мечтал бы никогда не встречать.

И в которые надеялся заглянуть вновь.

Как можно скорее.

От неё будут проблемы. Уже тот факт, что он лежал без сна был тому доказательством.

Они обменялись всего парой слов, улыбкой. Несколько коротких минут, проведенных с ней в клубе, а он уже мучается и не может успокоиться.

Он вновь прокрутил в памяти последние моменты, когда последовал за ней в клубе. Как наблюдал за ней, слушающей игривую болтовню его друзей.

Он сразу обо всем догадался. Этого просто невозможно было не заметить — её широко распахнувшиеся глаза, задрожавший голос, рассыпавшаяся уверенность.

Она была не такой сильной, как бы ей хотелось.

Он волновался за неё, хотя на данный момент она была в безопасности — дома, с семьей, спящая в своей постели.

Ничего не подозревающая о страданиях, которые обрушила на него.

По дороге домой Бруклинн отказывалась говорить и даже смотреть в мою сторону, хотя я раз сто пыталась извиниться.

Может, если б я смогла объяснить почему нам пришлось покинуть клуб, она и простила бы меня. Но я не могла.

Но никому в мире, даже моей самой близкой подруге, нельзя было прознать о моих способностях…

О том, что я могу понять все, что услышу.

Ко времени, когда мы приблизились к окрестностям нашего дома в западной части города, — части торговцев, — я решила, что будет лучше, если сегодня заночую дома.

Конечно, так мои родители догадаются, что я сегодня ходила гулять, а не сидела у Брук дома. Но, судя по тому, как она смотрела исключительно прямо перед собой, прощать меня Брук не собиралась.

Во всяком случае, не сегодня.

Но я не жалела, что заставила её уйти.

Даже на следующее утро, в свете нового дня, была уверенна, что поступила правильно.

Я поняла, что сказал Клод прошлой ночью, и в тех словах было что-то не так…

Почему до сих пор я ни разу не слышала языка, на котором он говорил? Как вообще стало возможным его появление здесь? По мере увеличения угрозы революции рос и интерес других стран — стран, лелеявших надежду поживиться в час, когда наша защита ослабла, получить выгоду от королевы, находящейся в опасности — границы Лудании были закрыты, а иноземцам было приказано покинуть страну.

Туристические Паспорта больше не издавались.

И тем не менее, мне доводилось слышать все региональные вариации Терманского, Парсона и Англайского. Я была знакома со всеми их диалектами, знала все интонации и ритмы.

Или так мне казалось.

До этих пор.

Пока не услышала что-то совсем новое.