Кимберли Дертинг - Клятва

Я Макс.

Его улыбка стала шире, и было видно, что он дразнит меня.

В этот момент мне ужасно захотелось быть больше похожей на Брук.

Захотелось быть более уверенной, когда дело касается парней.

Он протянул руку,

и когда я не взяла, убрал и потер ею подбородок. Ничего особенного, но в то же время я не могла заметить, что двигался он практически слишком грациозно.

Наступила тишина — меняли музыку.

Я понимала, что должна назвать свое имя, но вместо этого притворилась, что заинтересовалась танцовщицами на помостах над нами.

По правде, все, что меня действительно интересовало, был он, поэтому при любой возможности я украдкой посматривала на него.

Его одежда была сшита из материала, прекраснее которого я еще не видела — даже лучше шелка, который подарил мне Арон — бессознательно мои пальцы потянулись вверх, чтобы погладить богатую ткань его куртки.

Хоть разочек.

Я вовремя спохватилась, отдергивая назад руку и вздернув повыше подбородок, благодарная себе за то, что остановилась прежде, чем успела коснуться его и тем самым, выставив себя на посмешище.

И как раз в этот момент, увидела, что он улыбается мне, и мое сердце замерло.

Я обернулась, чтобы взглянуть на него.

Черты его лица смягчились, и от этого оно вдруг стало выглядеть по- мальчишечьи юным.

И красивым.

Даже слишком красивым.

И, так же, как к ткани на его куртке, мне захотелось прикоснуться к нему.

.

.

Пробежать пальцами по коротким темным волосам, по гладковыбритому подбородку, по чуть пухлой нижней губе.

Меня передернуло.

О чём я вообще думала? Может я была слишком похожа на Бруклинн!

— Я…Я передумала.

Думаю, мне пора идти.

Запинаясь, я начала пятиться назад.

.

.

Один неловкий шаг, потом другой.

Нахмурившись, Макс коснулся моей руки, чтоб остановить меня.

— Подожди.

Не уходи.

Я чувствовала тепло — и силу — его пальцев, проникающие сквозь мое скромное платье, и вдруг пожалела, что не дала Брук уговорить себя позаимствовать один из её нарядов.

Они не были новыми, но ткань, из которой они были сшиты, была подороже.

И они были куда более откровенными.

Подумалось, что бы я почувствовала, прикоснись он к неприкрытой коже.

Я подняла взгляд к его глазам, блуждая по краю темных ресниц, и опять почувствовала приступ нервозности от чувства, что не должна делать этого, что мне полагается отвернуться.

И тут же напомнила себе, что здесь, в клубе, нет разделения по классам.

Даже если это была всего навсего иллюзия.

Эта мысль подбодрила меня, и я позволила себе слегка улыбнуться, наклонив голову набок.

— С чего бы тебе переживать из-за моего ухода?

Отпуская мою руку, он одарил меня улыбкой.

Это был справедливый обмен.

— Ну, я надеялся, что ты хотя бы назовешь свое имя.

Это самое малое что ты можешь сделать, ведь я пришел сюда увидеться с тобой. -

Он приподнял бровь и мой пульс участился.

Я покачала головой, уверенная, что он все еще дразнит меня.

Он, без сомнения, надеялся встретить Брук, а не меня.

Но решила подыграть.

— И в чем подвох? У тебя пунктик по поводу неприметных лучших подруг красоток? Или тебя привлек тот факт, что сегодня я чуть не оказалось на виселице? -

Озабоченность промелькнула на его лице, и я поняла, что его, как и Брук совсем не веселит ситуация, в которую я попала из-за девушки Консульского класса.

Но то, что он сказал дальше, не имело никакого отношения к инциденту в ресторане.

— Ты не считаешь себя красивой? — наклоняясь ближе, спросил он.

К лицу прильнула теплая волна, а потом меня бросило в жар.

И тут я услышала Брук. Её голос поднимался над всем остальным, перекрикивая даже музыку.

Её грудной смех разливался ручьем. Как раз то, что надо, чтоб разрушить чары, под которыми я находилась.

Я обернулась чтоб найти её, пробегая глазами по толпе, и, довольно легко, вычислила её черные кудри.

— Извини, мне надо бежать, — спохватившись, уже через плечо бросила я.

Проталкивая путь руками, я двигалась сквозь движущуюся толпу, чтоб добраться до Брук.

И оказаться подальше от незнакомого чувства, осаждающего меня.

Наконец увидела её, стоящую на одной из поднятых платформ, с которой был хорошо виден весь танцпол. Она была зажата между двумя мужчинами из ресторана, теми самыми, которые рассказали ей об этом клубе.

Они были даже выше своего друга Макса, и, находясь рядом с ними и без того миниатюрная Брук казалась совсем крошечной.

Миленькая, хрупкая куколка.

На мгновенье я заколебалась.

Меня было не так легко запугать, но что-то такое было в тех двоих, что заставило меня остановиться.

Голова Брук была заброшена назад, лицо светилось от смеха, в то время пока она обожающими глазами поедала темнокожего мужчину рядом с ней.

Она выглядела маняще и соблазнительно обещающе одновременно.

Но мое внимание привлек другой мужчина. С более светлой кожей, бритой головой и колючими глазами.

Он был так же высок, как и его друг, такой же мускулистый. Рубашка с серебряными пуговицами плотно натягивалась на его широкой груди.

Он поддался вперед, поближе к Брук, и, пока её внимание было отвлечено, поднес один из её темных локонов к своему лицу.

А потом сделал вдох, вбирая ее запах.

Нюхая её.

— Чарли! — Увидев меня, воскликнула Брук, нетерпеливо махая рукой, предлагая мне присоединиться.

— Ты ведь помнишь моих друзей из ресторана? — Так она представила меня мужчинам по обе стороны от нее.

Мурашки пробежали по моим рукам — интуиция предупреждала об опасности.

Я потянулась к её руке.

— Нам пора, — сказала я, пытаясь оттащить её в сторону.

Но Брук вырвала руку. Потом прижала её к груди, словно обожглась.

— Чарли, притормози.

Я не готова еще уходить.

Я узнала этот тон. Доводилось слышать его уже множество раз перед этим.

Уходить она не собиралась.

Раздосадованная, не зная, как убедить её, я мучительно искала довод, а Брук, в свою очередь, пыталась уговорить меня.

— Да ладно тебе, Чарли.

У этих ребят самый прикольный акцент, какой я когда-либо слышала.

Послушай только! — Она повернулась к мужчине, несколько секунд назад нюхавшему её.

— Покажи ей.

Скажи что-нибудь, — сладким голосом приказала она.

И, прежде, чем я успела возразить, он выполнил приказание.

Но он говорил не на Аглайском.

Его речь была многозвучной и резкой.

За всю свою жизнь я не слышала ничего подобного.

Мир вокруг меня задрожал, протестуя.

Его язык был незнаком мне, голос тяжело колебался, становясь иногда грубым, но смысл слов был предельно ясен.

Я услышала то, что Брук не сможет понять никогда:

- Эта очаровательная малышка так вкусно пахнет. -