Диэр Кусуриури - Край Ветров: некроманс

— О, это — еще одна опасность морока, — кивнула «бабка». — Человекоподобные тигры и все такое. Животным часто снится, что они — другие животные. Или что они — люди. Потому ты можешь нарваться здесь на обворожительную барышню с разумом кролика, ха-ха. Некоторым нравится. А можешь встретиться и с тигром, внутри которого живет маленький мальчик, мечтающий убивать. Но если просто спящему это его желание не грозит особо (подумаешь, кошмар!) то вот нам, вошедшим в морок наяву, стоит опасаться.

— То есть, спящий, умирая в мороке, просыпается, а бодрствующий?.. — уточнил Ромка.

— Бодрствующий умирает. Но обычно сначала он сходит с ума, а потом умирает.

— А умерший?

— Исчезает навсегда из всех миров и мороков.

— А как же обещанный Потерянным Сияющий Мир? Разве не его он ушел искать для всех людей…

Сам Ромка особо религиозным не был, как и вся его семья. Но кое-что о вере в Потерянного знал. Обещанные грешникам наказания его не особо страшили, но сам факт их возможности ему не нравился. Что это за бог такой, который, как бы, всё для людей, и, в то же время, неугодным прочит всякие ужасы? Нелогично это. Может, и справедливо, но ведь Потерянный описывается священниками как добряк, а не как судья, и даже не как строгий учитель… И, согласно легенде, ушел Потерянный на поиски Сияющего Мира, — нового дома для хороших и добрых людей, мира, в который они отправятся после смерти.

— Ну, а чем тебе морок — не Сияющий Мир? — Варамира обвела рукой разноцветные камни и янтарное море. — Я не верю в Потерянного, если хочешь знать. Думаю, это был просто достаточно сильный маг, харизматичный, вероятно, как сотня шлюх, и могущественный, как, например, Дух Огня из тех же легенд. И сгинул он как раз таки в мороке.

— А может, он все-таки нашел именно тот, Сияющий? — спросил Ромка. — Ты же говоришь, что через морок можно попасть в другие миры.

— Можно, — кивнула Варамира. — Я знаю, есть пути. Не простые, странные, еще более странные, чем сам морок… но есть. Слушай, — она обернулась к мальчику, — а может, ты и прав. Мало ли, вдруг одна из неведомых дорог привела того чародея в мир, показавшийся ему весьма сияющим. Как знать.

— О! — Ромка вспомнил, что еще хотел спросить. — А можно взять в мороке камень, являющийся сном настоящего камня, например, и вытащить его в реальность?

— Можно, — снова кивнула Варамира. — Почему, думаешь, золатуни так мало? Ее приносили из морока древние маги, которые не боялись здесь гулять, пока человечество еще не забыло, как входить в морок наяву. Там, конечно, надо правила кое-какие при этом соблюдать, но в принципе это возможно.

— А почему ты не хочешь жить здесь?.. Здесь же… гораздо интересней, чем в реальности.

— Как я уже сказала, мне эти все красивости более не в диковинку, — ответила Варамира задумчиво. — Приелись, примелькались… А в реальности я на два шага дальше от смерти. И если бы я могла, убежала бы от нее еще дальше. В какой-нибудь над-мир, да вот жаль, нет такого.

Ромка почесал затылок:

— Но ведь… Ты очень долго была в мороке и не развоплощалась при этом… Как так?

— Ну, я же колдунья. И да, я изучила его, — Варамира поднялась с переливчато-синего камня. — Я научилась выживать здесь. Привыкла к нему — насколько можно привыкнуть к постоянным изматывающим переменам. Кое-каких здешних особенностей в реальности мне будет не хватать. Именно поэтому я хочу вернуть свою настоящую силу.

«Бабка» что-то высматривала вдалеке, там, где коралловое море сливалось с лиловым небом.

— Поднимайся тоже, — сказала она Ромке. — Сейчас сядем на паром. Считай, этот берег — последнее место, где мы могли отдохнуть более-менее спокойно. Дальше нам предстоит поторапливаться и при этом все время быть начеку.

— Почему?

— Как же много вопросов ты задаешь, а, — посетовала Варамира. Но все же ответила: — Потому что… в реальности вечер, скоро люди начнут засыпать и морок перестанет быть пустынным и тихим.

Ромка почуял, что Варамира опять чего-то не договаривает. Но вот… что на этот раз? Она молчит о какой-то опасности… наверняка! Но если раньше от некоторых ее слов, как от ключей, в его голове открывались сокрытые до поры знания, то в этот раз такого не было.

Тем временем янтарное море будто вскипело. На поверхность воды стали вырываться пузырьки воздуха, слипшиеся в большие грозди, и с шипением лопаться. Море вспучилось, натянулось. Волны хлынули на прибрежные камни, отчего те внезапно зазвенели, как колокола, и так же завибрировали. Из пучины морской показалась ржавая крыша. За следующие полминуты из воды выбрался и весь паром: старый, явно видавший виды, украшенный множеством ленточек и мелких флагов на веревочках, как будто бы затонул он во время какого-нибудь фестиваля или карнавала.

Паром вынырнул довольно далеко от берега. Ромка не мог различить, есть на нем люди или нет. Раздался гудок.

— Пойдем, — сказала Варамира и решительно зашагала по камням к морю.

Ромка сначала оторопел. Что, прям вплавь придется добираться, что ли?

Но когда Варамира занесла ногу над морскими волнами, прямо из воды вынырнул плоский фиолетовый камень, испещренный цветастыми прожилками. И он тоже пел, так же, как камни на берегу. Варамира, не останавливаясь, наступила на него, и тон звучания изменился. Варамира шла дальше, оставляя за собой дорожку из поющих камней.

— Ну что ты никак не привыкнешь, — произнес Зорея, стоя на берегу. — Иди. Я за тобой.

Ромка, стряхнув с себя оцепенение, ринулся догонять «бабку». Обернулся: Зорея двигался сразу за ним, прыгая по камням весьма ловко для старика.

Последний камень был точь-в-точь возле трапа, по нему Ромка и забрался на палубу парома, который, как ни странно, все-таки оказался пустым.

Ну, и правда, если он из-под воды вылез, то откуда тут взяться людям?..

— Отчаливаем, — произнесла Варамира.

Гудок прозвучал опять. Паром качнуло. Ромка услышал, как заработали, взревев, двигатели. Янтарное море не хотело отпускать паром, но эту схватку ему было не выиграть. Судно, двигаясь вперед и вверх, плавно взлетало над медово-рыжими волнами.

Ромка схватился за белые перила и, перегнувшись через них, глянул на пейзаж внизу: переливчатый берег в форме лунного серпа стремительно удалялся и бледнел. Высокий белостенный замок с тонкими башенками и арочными мостами, которым предстал в мороке маяк, начал сливаться с заснеженными горами на фоне.

Паром издал еще один гудок, и в тот же миг мимо Ромкиного лица на огромной скорости пронеслась стая сине-зеленых бабочек, больших, размером примерно с чайку. Они были похожи на листья, гонимые ветром. Ромка глянул вперед. Паром на приличной скорости приближался к толстым золотым облакам.