Элизабет - Черный Город

Гарри сковывает мои запястья и лодыжки и ведет меня по длинному коридору в ожидании передвижной тележки снаружи. Безликие заключенные суют свои пальцы сквозь прутья тюремных камер, когда я прохожу мимо, напоминая мне, что я не одинок. Папа, молча, идет в нескольких шагах позади. Время молитв прошло.

Я пробираюсь через оживленные улицы, отчаянно пытаясь добраться до городской площади, находящейся почти в миле отсюда. Вот уже, как минут десять я пытаюсь продвинуться вперед, а ушла едва за угол дома Дей. Похоже, что у меня ничего не выходит и меня начинает охватывать паника. Должен быть лучший способ добраться до площади.

Казнь Эша транслируется на больших экранах на крышах. Его доставили на городскую площадь. Он выглядит напуганным, хотя и пытается это скрыть. Его сверкающие черные глаза глядят прямиком в камеру, и мне чудится, что он смотрит прямо на меня.

— Эш, я иду! — выкрикиваю я.

Люди вокруг поворачиваются в мою сторону и их глаза округляются. Они все начинают тыкать в меня пальцами и шушукаться.

— Это она…

Тень закрывает небо. Люди вокруг вопят. Надо мной в солнечных лучах сверкают радужные крылья, и я понимаю, что это Сигур. Он пикирует вниз, на толпу и народ разбегается кто куда. Я съёживаюсь, стараясь оказаться подальше от него.

— Я не собираюсь тебя обижать, — говорит он.

Я усмехаюсь: — Вы пытались меня убить.

— Да, пытался, — соглашается он. — Но я здесь сейчас не для этого.

— А для чего?

— Мое самое величайшие сожаление в жизни, что меня не было рядом с Аннорой, когда она отправилась в Небытие. Ты нужна Эшу, как никогда.

— Откуда Вы узнали, где меня искать? — спрашиваю я.

— Эш попросил меня приглядеть за тобой, — говорит он. — Когда тебя не оказалось дома в Высотке, я отправился на твои поиски.

Он протягивает мне свою бледную руку.

— Пойдем, я отведу тебя к нему, — говорит он.

Я смотрю на Сигура, затем на толпу, преграждающую мне путь. Я никогда пешком не доберусь до Эша вовремя. Это может быть моим единственным шансом. Я протягиваю руку Сигуру, и он притягивает меня к себе, так что я оказываюсь прижатой к его груди. Его крылья делают один взмах, потом другой и мы уже парим над городом. Холодный воздух хлещет по лицу, и я обнимаю ногами его длинный худощавый торс, цепляясь за свою жизнь. Адреналин бьет по венам, когда он поднимается все выше и выше в облака. Я впиваюсь ногтями в его ледяное тело. Я никогда прежде не летала с крылатым Дарклингом и это страшно. Я продолжаю думать, что он сбросит меня случайно или намерено.

Когда мы уже подлетаем к городской площади, ритм моего сердцебиения сбивается, но вскоре я понимаю, что это не мое сердцебиение — это сердечный ритм Эша.

Когда я шагаю на городскую площадь, меня оглушает рев толпы. Мне делается дурно, когда я вижу кресты, все три, выстроенные вдоль стены. Который будет моим?

Отец садится рядом с Жуком и Дей в смотровой будке, рядом со школой, где сидят и следят остальные VIP-персоны. Я знаю, им не хочется за этим наблюдать, но они здесь ради меня. Я смотрю в толпу, пытаясь найти в море лиц Натали, но её здесь нет, хотя я замечаю её горничную, Марту, закутанную в черную ткань, почти скрывающую её. Я слабо улыбаюсь ей, хоть сомневаюсь, что она может это увидеть, благодарный, что она здесь, несмотря на риск, которому себя подвергает.

На Пограничной стоне стоят охранники Легиона, и я ожидаю увидеть среди них Сигура, но и его нет. На одной из боковых улиц мелькает фигура в синем плаще, и я на секунду задумываюсь, не Эвангелина ли это, но я уверен, что она давно покинула город. Наверное, это даже хорошо: не хочу, чтобы она видела, как я умираю и знала, что осталась единственным полукровкой в целом мире, и что наш род стал на шаг ближе к вымиранию.

Сильный ветер поднимает пепел с обгоревших домов, окружающих нас, поднимая черные хлопья тлена в воздух. У меня такое чувство, что я внутри гигантского снежного шара. А ведь это на самом деле очень красиво и почему я прежде не замечал?

К кресту, находящемуся по середине подходит Себастьян, одетый в парадную форму Ищеек, увешанную медалями. Я замечаю, что медаль в виде золотой розы пропала. Предполагаю, что его понизили в звании, после того, как был пойман на "лжи" при даче показаний. Я получаю небольшое удовольствие от этого факта, тем более что он вообще-то говорил правду. Он выглядит старше своих лет с бритой головой, с тату в виде розы и каменным выражением лица. Позади него священник обрызгивает крест эссенцией акации. Её пары заставляют сжиматься моё горло в спазмах. Поэтому я думаю, что этот крест предназначается мне.

Себастьян пристально смотрит зелеными глазами в мои и не отводит взгляд.

- Акация сильно убыстрит процедуру, кровосос. Хоть ты этого и не заслуживаешь, — объясняет он.

Под "процедурой" он подразумевает мою казнь. Очевидно, что они хотят сделать по-быстрому для тех зрителей, кто остался дома и смотрит происходящие по телевизору — нет ничего скучнее, чем медленная казнь.

— Я собираюсь с наслаждением наблюдать за твоей смертью, — говорит он. — Надеюсь, ты сгоришь, как и остальные.

Я пытаюсь сглотнуть, но во рту пересохло. Я вспоминаю как разорвалось тело Яны в огне и я просто надеюсь, что со мной не произойдет того же. Моя аллергия на акацию не такая сильная, как у чистокровных Дарклингов, хотя при таком количестве, которым полили крест, я в этом не уверен. Но может быть, мне повезет. Я смеюсь, нелепости этой мысли. Повезет? Меня вот-вот собираются распять.

Себастьян обращается к аудитории и читает свиток. Его голос разносится по всей городской площади.

— За убийство Ищейки Грегори Томпсона, Эш Фишер приговорен к смерти через распятие.

Ноги ватные, колени подгибаются, и я собираю волю в кулак, чтобы остаться стоять. Я не хочу выглядеть испуганным на глазах у всех страны. Я должен быть храбрым. Я справлюсь.

Как бы мне хотелось, чтобы Натали была здесь.

Публика начинает роптать, приходя в волнение, напоминая мне о последних казнях, произошедших здесь. Я смотрю на школьную башню с часами, справа от меня. Одна минута до полудня; представление начинается. Я снова смотрю на постамент для зрителей. Папа еле сдерживает слезы, пытаясь быть мужественным ради меня. Жук обнимает Дей. Сигура по-прежнему нет, как и Натали, но я не теряю надежды, что она появится.

Часы бьют.

Один…

Толпа умолкает.

Два…

С меня снимают оковы.

Три…

Крест опущен.

Четыре…

Меня привязывают к кресту серебряными цепями. Они выжигают мне кожу.

Пять…

Пары акации проникают в мои легкие, вызывая удушье.

Шесть…

Священник произносит над моим телом молитву.

Семь…