Ольга Гусейнова - Внешность - это не главное!

– Этот вопрос я уже решил с Военным Советом. Временно передам полномочия командора «Дезетора» своему старшему помощнику Вазири. Мне разрешено сопровождение своей супруги к Карияру. На «Реваге». – сообщил Эриас. Его лицо стало мрачным, но он твердо смотрел на меня. Затем повернулся к Сваро и сказал: – Через час мы пристыкуемся к «Реваге», подготовь нам каюту. И для телохранителей принцессы тоже. Висеть здесь дольше, только имперцев дразнить.

Сваро улыбнулся скорее мне, чем другу и, коротко склонив голову, произнес:

– Буду счастлив видеть вас вновь, принцесса, – потом, нагло посмотрев на Эриаса, ехидно добавил, – ну и ты заходи, если что...

Мы с Першем, отметив потемневшее лицо Танга и сардоническую улыбочку Сваро, засмеялись, и он пояснил:

– Знаете, сиера Лельвил, об этих бывших однокурсниках и заклятых друзьях ходит множество веселых историй и шуток. Но несмотря на их внешнюю язвительность, я слышал, они лучшие и преданные друзья.

– Слухи абсолютно достоверны, аттаре. – Танг криво улыбнулся, сверля глазами этого «заклятого друга», который закатил плутоватые глаза и выдал:

– Дружище Эриас, я помню, что запасных рук и глаз у меня нет, так что буду держать себя в руках...

Теперь глаза моего мужа превратились в синие щелки, но кажется, он расслабился. Зато глаза Перша впервые потеплели и улыбались, хоть лицо и оставалось бесстрастным.

Попрощавшись с гостями, мы отправились собираться, но предварительно я попрощалась с экипажем «Дезетора» и предупредила Асиандра и Трила о том, что мы дружной компанией переезжаем на «Ревагу». И самое главное, попросила Эриаса об одолжении. И он, нахмурившись, но при этом ничего не сказав, согласно кивнул.

– Командор Танг, соединение с резиденцией Рандованс планеты Карияр установлено. Искомый собеседник найден и ожидает на прямой связи. Соединить?

Эриас посмотрел на меня, я кивнула, но тихо попросила:

– Эриас... посиди здесь, не уходи. Но не вмешивайся, пожалуйста.

Мрачное выражение лица тут же испарилось, сменившись вниманием и сочувствием. Он уселся на кровати, а я устроилась лицом к нему в кресле, когда он подтвердил соединение, и каюту разрезал голубой голоэкран.

Я почти задохнулась от радости, наконец увидев отца. В его каштановых волосах появились седые волосы, а ведь ему только двести, и до нашего отъезда их не было заметно. Стало больно за него, ведь я представляла, что он пережил за время нашего отсутствия, мне до сих пор неизвестно, было ли отправлено с «Крусона» сообщение о бедствии на Карияр.

Увидев меня, его глаза радостно вспыхнули, но отметив мое открытое лицо, резко потемнел и впился взглядом.

– Здравствуй, отец!

– Здравствуй, Лельвил! Потрудись объяснить, почему вы не выходили на связь, а главное, почему твое лицо не укрыто надири...

Глаза непроизвольно наполнились слезами, но, собравшись с силами, я рассказала обо всем:

– Отец, торговые переговоры прошли успешно, мы покинули Тарт с грузом, взяв курс на Карияр. – Я намеренно опустила подробности, назвав перпили грузом. О миссии говорить подробно не стоило.

Он молча слушал, а когда узнал о катастрофе «Крусона» и смерти Лиси, прямо на тазах еще больше постарел. Сердце обливалось кровью, глядя на него. Затем рассказала о том, как нам троим удалось спастись и о своем брачном союзе, и закончила сообщением о том, что мы направляемся на Карияр для проведения переговоров. Он помолчал минуту. Затем хрипло прошептал, подавшись вперед:

– Прости меня, доченька. Прости меня, родная моя, за то что подверг ваши жизни опасности. Я думал о другой опасности и совсем не подумал о подобном... Не предполагал... А теперь Лиси нет, а ты в руках доргаров... Мне плевать на все, Лель, и на честь тоже плевать... Я так люблю тебя, доченька... Мы аннулируем твой брачный союз. Он был вынужденным, я знаю, тебя принудили. Цветочек мой, я больше не позволю подвергать тебя опасности. Тебе не придется бояться чего-либо. Мама с ума сойдет, если и с тобой что-то случиться...

Заметила, как потемнело лицо Танга, как сжались его кулаки, натягивая кожу, – он готов взорваться. Этого допустить я не могу.

– Папа, послушай меня. Мой брак осознанный и добровольный, я люблю Эриаса. Я люблю его так сильно, что если ты расторгнешь по какой-либо причине наш брак, сама сойду с ума. Ты поймешь меня, когда познакомишься с ним. Он умный, сильный, смелый, самый лучший. В глазах нашего народа он прикроет мою слабость своим бесстрашием. Что-либо изменить в своем браке я никому не позволю. – я говорила это твердо, уверенно и убежденно. Отец это понял.

– Ты изменилась, Лель. Это отметит каждый. Стала увереннее, смелее...

– Благодаря Эриасу, папа! Он меня изменил, заставил поверить в себя и свои силы. Рядом с ним я храбрая и почти ничего не боюсь. Ты увидишь сам, какой он. Я уверена, что вы поладите, найдете общий язык.

– Я постараюсь ради тебя, Лель. Только возвращайся скорее, а то мы... мне... я должен увидеть тебя. Обнять свою малышку.

– Я люблю тебя, пап. И скоро буду, с грузом и контрактом. Аттаре Перш решительно настроен, заключить союз с Карияром на паритетных началах. Будьте готовы... – я ухмыльнулась, глядя папе в глаза, а его ответный понимающий взгляд позволил расслабиться и, наконец, успокоиться. Теперь все будет хорошо.

– Мы ждем вас, дочь.

Связь прервалась, а я глубоко вздохнула и решилась посмотреть на мужа. Его глаза горели, а кожа натянулась на скулах, как будто он сильно сжимал челюсти. Поднялся единым плавным движением и, не отпуская моего взгляда, медленно приближался. Я тоже, волнуясь, встала, следя за своим собственным, но как оказалось, неприрученным хищником. Молча сверлили друг друга взглядами, стоя вплотную, и мой голубой буквально поглотил его темно-синий, сейчас почти черный.

– Я никогда тебя не отпущу... И никому не позволю забрать, Лель. – Он сказал это с нажимом и строго смотрел мне в глаза. – Я хочу, чтобы ты знала это... и смирилась... и приняла как данность.

Хмыкнув, расслабилась. Если дело только в этом, то бояться нечего.

– Ты плохо меня слушал, Эриас?! Я люблю тебя и счастлива с тобой. Но ты все время пытаешься запугать меня! Думаю, что неосознанно. Теперь я могу понять, почему ваши чрезвычайно впечатлительные и чувствительные доргарки с тобой долго не выдерживают. Потому что тебе явно не хватало меня, истинной кариярки.

Его черные брови чуть взлетели, а глаза блеснули. Большие руки сомкнулись за моей спиной на талии, прижав, а я чуть отстранилась, чтобы видеть его лицо и настойчиво произнесла, упершись пальцем в грудь Эриаса и слегка проскребывая:

– Мне нужна твоя уверенность, Эриас. Особенно во мне! Мне это жизненно необходимо, чтобы быть счастливой и спокойной в нашем, я надеюсь, светлом будущем. Я люблю тебя и клянусь – буду хранить верность, пока мы живы. Буду рядом всегда, но пообещай доверять мне! Верить в меня, так же безоговорочно как я верю в тебя. Доверяю!