Ольга Митюгина - Хранитель Тайного Алтаря

«Магия Огня или Воды», — Вирлисс дёрнул ухом.

— Оххх, не знаю, Вир… Видишь ли, до меня никто из магов и жрецов подобного эксперимента не проводил. Как правило, объединялись поля Огня и Воды — либо посредством магии Жизни, либо посредством магии Смерти…

«…чтобы создать сильное заклятие Созидания или Разрушения, — кивнул Вир. — Я знаю теорию Гершаха. У нас цель иного порядка, но принцип-то использовать можно. По крайней мере, взять за основу расчётные формулы. Что касается стихийного поля… Мне кажется, особой разницы нет, Эт. Что Огонь, что Вода сами по себе нейтральны и могут нести либо жизнь, либо смерть. Огонь, пожалуй, более агрессивен. Остановись на Воде».

Эет задумчиво нахмурился, размышляя над словами друга.

— Пожалуй, ты прав… — произнёс он наконец. — Давай остановимся на Воде.

Так, обмениваясь соображениями о предстоящей трансформации, друзья дошли до домашней библиотеки Эета, где дожидался Гимильк.

Мальчик поднялся навстречу вошедшему хозяину. Бледный, губы трясутся, но держаться старается спокойно.

Заметив Снежка, Гими невольно улыбнулся.

— Привет, — шепнул он, и тигр, подойдя, потёрся о паренька, совсем по-кошачьи.

— Положи руку на стол, — велел Эет.

Он накрыл перелом ладонью и тихо выдохнул заклятие обезболивания. В его основе лежала магия Смерти — правда, не сильная — и потому магу не потребовался Жезл.

— Больно? — закончив, спросил юноша.

Гими помотал головой.

— Это всё, господин мой? — с надеждой спросил мальчуган.

Эет невольно улыбнулся:

— Нет, малыш, мы только начали…

Он ощупал сломанное запястье и аккуратно сложил вместе кости. Где же тот осколок, что передавил сосуд? Юноша надеялся, что магия Жизни восстановит всё, как нужно.

Теперь — Жезл.

Эет снова надел защитные перчатки.

— Снежок, встань рядом, — подозвал он Вира.

И тихо произнёс заклятье Щита Смерти.

Это было одно из тайных заклятий, известных лишь жрецам: оно защищало немёртвых от воздействия магии Жизни — правда, до первого сильного заклинания. Простые Щит мог выдерживать довольно долго.

Человека и зверя окутал шар призрачного зеленоватого свечения и, померцав, исчез. Гими смотрел на это, распахнув от изумления рот.

Эет взял в руки Жезл с сияющим голубым камнем, по которому струились волны ослепительного бело-золотого света, и простёр буковый скипетр над рукой мальчишки.

И произнёс заклятие Исцеления.

По телу прокатилась волна тепла, и Эет невольно глотнул воздух. К горлу плеснулась тошнота, но быстро прошла.

А Гими смотрел на свою руку — абсолютно здоровую — и улыбался от уха до уха.

— Ты… Как мне благодарить тебя, господин мой?

— Ты шину-то сними, — усмехнулся Эет, доставая кристалл Жизни из Жезла и заменяя на привычный тёмный камень. И, пока сияющий мальчуган деловито отматывал от запястья дощечку, подыскал на полке подходящую коробочку, куда и спрятал голубой солнечный минерал.

И с облегчением стащил перчатки с рук.

— Ну, что ж, — с улыбкой глянул он на мальчика. — Я понаблюдаю за тобой ещё денька три, вы с Локом отдохнёте и придёте в себя… а потом Снежок проводит вас к лагерю.

Гими с благодарностью поклонился.

…Вечером Эет стоял на балконе Верхнего храма и смотрел, как зажигаются звёзды в темнеющем небе. Щёки пощипывало от мороза, и стояла несказанная тишина.

Сзади послышался какой-то шорох. Эет обернулся и увидел Лока. Рыжий мальчишка прислонился к колонне и внимательно глядел на хозяина Храма.

Эет улыбнулся.

— Привет. Не мёрзнешь?

— Здравствуй, — просто ответил Лок. — Не мёрзну.

— А где твой друг?

— Спит.

— А ты что не спишь?

— Не хочу.

— Ты очень сильный, Лок…

— Да не очень, — невесело хмыкнул мальчик и, подойдя, облокотился о парапет.

— Ну, как же нет? — улыбнулся Эет. — Ты…

— У всех есть свои слабости, маг, — тихо и серьёзно, как взрослый ребёнку, ответил Локи. — Вот ты, например, не можешь оставить это место.

— С чего ты взял? — вздрогнул Эет.

— А ты бы торчал тут в одиночестве, если бы мог? — ответил вопросом Локи.

— А может, мне тут нравится!

— Может, и нравится, — пожал плечами мальчик. — Вид отсюда великолепный, да… Не приелся за сотню лет?

— Почему… за сотню?

— Так ведь Аталанд больше века как погиб.

— По-твоему, я… Я тут с тех самых пор? — Эет пытался улыбнуться, но получалось не очень.

— А скажешь, нет? — насмешливо осведомился Локи. — И где ж следы обитания твоих родителей и друзей, которые, конечно, все скопом недавно умерли и оставили тебя одного? И ты, конечно, при всей своей крутой магии ничего не смог поделать. Вот так. Все сразу.

— Ну… — Эет не знал, что сказать. — Ты умный мальчик.

— Аж самому тошно… — вздохнул Локи, не глядя на Эета. — У тебя когда-нибудь были дети, маг?

— Нет. — Юноша положил руку на плечо парнишки, взъерошил капризные волосы. — Ты тоскуешь по семье?

— Как тебе сказать… Мне никогда не давали обрести… настоящую семью. Моя мать, Лаувейя, она вышла замуж против воли своих родственников. Зато по любви, — Локи невесело усмехнулся. — Я отца смутно помню. Был совсем маленьким, когда он погиб. А может, ему помогли… погибнуть, — тихо добавил он. — А там, где мы жили… Думаю, мама не смогла бы там выжить одна, да ещё с маленьким ребёнком. Вот она и вернулась. К родному очагу. — Локи вздохнул и опустил голову. — Иногда я думаю, что, может, и лучше было бы, если бы мы с ней погибли вместе, там, на моей родине. На родине моего отца… Она сама вскоре умерла, а я остался на доброго дядюшку. Впрочем, какой он мне дядюшка… — Локи поморщился. — Он позволил ей умереть. Если сам не постарался. Ненавижу… — процедил мальчик сквозь зубы. — А потом… Локи — то, Локи — сё! А пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что… И помоги здесь, помоги там… И помни своё место, рыжий выродок! Ублюдок ётуна, всех нас однажды погубишь… Вот я и подумал — а может, и в самом деле, однажды? А?…

Эет молчал. Да и что тут скажешь? Разве он сам не мечтает свести счёты с убийцами его матери, с убийцами всего его народа? И какое имеет значение, что они боги? Другое дело, что слышать такие слова из уст одиннадцатилетнего ребёнка… ужасно.

— Ты уверен, что правильно рассудил, Лок? — осторожно спросил немёртвый. — Что твой дядя…

— Он мне не дядя. Это я так, чтоб понятно было…

— Ну хорошо. Родственник, приютивший вас с мамой… Ты уверен, что он виноват в смерти твоих родителей? Зачем это ему? Пойми меня правильно. Просто дети… не всегда объективны. И часто не знают…

Локи рассмеялся, не дав Эету закончить.

— Такой умненький, аж плакать хочется! Знаешь, что? Есть у нас на севере легенда. Жил один конунг, был у него сын, Амлетом звали. Потом конунг дуба дал, а его брат, в обход сына, власть прибрал в свои руки. А сын… сын подозревал, конечно, что дядя батю прихлопнул, а доказательств не было. Просто жопой чуял — уж извини за мою высокую речь скальда — что дядины уши из этого дерьма торчат. И что? И стал этот Амлет под дурачка косить… На забор заберётся, петухом запоёт… При гостях какую выходку отмочит… И когда дядя решил, что племянник не опасен, идиот убогий… Вот тогда Амлет его и сумел прирезать. Без доказательств, что характерно. А если бы он рассуждал да в прочие «быть или не быть» пускался… — Локи замолчал, пожав плечами.