Кристина Золендз - Единственное спасение

Я все еще смотрела на дверь.

— Леа, кажется, из моего тела пропали все кости, я чувствую лишь… плоть.

— Хммм… мне кажется, ты горишь, — прозвучал ее глупый ответ. Это заставило меня пьяно улыбнуться, так или иначе, ведь вероятнее всего, она была права.

На моих часах светилось 5 утра, когда я почувствовала прохладные кончики пальцев, скользящие по моей руке. Когда они достигли моего запястья, то двинулись обратно в сторону плеча, нежно лаская мою кожу. Я почувствовала, как прохладных кончиков пальцев стало больше, и они последовали к моей груди и шее.

Я резко открыла глаза и вытолкнула себя из объятия, ведь ясно помнила, что легла спать одна, после того, как Леа в течение часа держала мои волосы, пока меня рвало, и я не избавилась от всего, что когда-либо я съела и выпила за всю свою жизнь. Любой, кто был в моей кровати после этого — являлся незваным гостем, и которому я собиралась надрать задницу.

Я спрыгнула с матраца на пол в то время, как лампа, которая всегда стояла рядом с кроватью, включилась. Сама по себе.

Габриель.

Вот, дерьмо. Я думала, что с этим было покончено.

— Привет, Грейс. Ты выглядишь… хорошо, — прошептал он.

Я попятилась от него, пока моя спина не ударилась о стену.

— Убирайся отсюда.

В мгновение ока, он стоял уже около меня, одной рукой он крепко обвил меня вокруг моей талии, другой вокруг задней части моей шеи и его губы покрыли мои.

— Я хотел кое-что тебе дать, — пропел он мне в рот, поцеловав меня. Прилив высокого наслаждения заставило покалывать мое тело, чистое блаженство хлынуло по венам, эйфория просочилась через мои поры, но единственное, что наполняло мое сознание — это красивое лицо Шейна.

Габриель оттолкнул руками меня, в результате чего моя голова сильно ударилась о стену. Его руки скользнули вниз по моей шее и его древние голубые глаза пронзили мои.

— Я могу дать тебе все, что ты когда–либо хотела, Грейс. Не думай о нем, когда мои губы покрывают твои.

Я оттолкнулась от стены и встала так, что мои глаза были наравне с его:

— Все, что я когда-либо хотела — это был он.

— Ты до сих пор любишь его? Не смотря на то, что он сделал тебе? — Ангел наклонился вперед, приложив свои прохладные губы к моему лбу, и усмехнулся:

— Не делай ошибок, Грейс. Мы будем вместе.

Затем он ушел, и я осталась сидеть одна в своей спальне, удивляясь тому, как Габриель перешел от попыток убить меня, к тому, что он, черт возьми, нес сейчас. Через некоторое время мои веки были слишком тяжелыми, чтобы держать их открытыми и было слишком много запутанных теорий о Габриеле, которые я обдумывала в своей голове, и я снова заснула.

В 9 утра начал звенеть будильник на моем телефоне, который Леа заботливо поставила для меня прошлой ночью, пока я обнималась с унитазом перед ней. Заскакивая в душ, я поклялась себе, что никогда больше не буду пить Стиратель Памяти снова. Я проглотила горсть аспирина, потому что даже капли воды от брызг душа отдавались болью. Я надела обычную пару джинсов и фиолетовую рубашку и натянула кроссовки.

Мне пришлось выпить целый кофейник с кофе, чтобы почувствовать себя хоть наполовину нормальным человеком.

Без десяти 10 я схватила пальто, мою гитару и направилась к двери. Крошечная бабочка, медленно парящая по спирали, порхала в моем животе, ведь я подумала о том, что буду находиться снова в студии с Шейном. То, как этот мужчина управлял моим телом и разумом, было не так то и круто. Хуже было мое неумолимое желание хотеть его. Святой Дерьмопокалипсис! Я становилась такой же, как ТЕ ДЕВУШКИ! Я хотела ударить себя в лицо, чтобы достучаться до разума внутри себя. Ха, если бы я только могла. Я встряхнула мысли в голове.

Снаружи, деревья вдоль улицы покачивались от легкого ветерка. Пахло теплом и хорошей погодой и это дразнило мой нос другими удовольствиями весны, которая должна была скоро наступить. Я улыбнулась, когда идя по улице, заметила несколько ранних всходов тюльпанов у соседа в ящиках для цветов, которые висели прямо под его окнами. Признаки жизни, новых начинаний и надежды. Жизнь луковицы тюльпана подобна моей: просыпаться снова для новой жизни после каждой смерти. Подумав об этом, по моему телу прошла дрожь. Все же я улыбнулась, ведь это была моя последняя жизнь. Странное чувство наслаждения тем, что подлый ангел пытался убить меня. Но Габриель не пытался меня убить этим утром, не так ли? Он просто поцеловал меня и предложил всё, что я хотела. Мне стало любопытно, если бы моя смерть была завершением его плана, ведущим меня на небеса, ведь он бы не смог завладеть моей душой, если бы она была уже там, не так ли?

Я пересекла авеню к улице Шейна и задалась вопросом: «Неужели мне придется провести остаток своего существования в постоянных преследованиях Габриеля?». Я надеялась, что в один прекрасный день Небеса и кто бы это ни был другой, кто имеет власть, в конце концов, поймут, что хорошего понемножку и уже можно приостановить Габриеля и его пытки моей души. Если это моя последняя возможность пожить нормальной человеческой жизнью, я не хочу, чтобы Габриель каждый раз выпрыгивал из-за занавесок, пытаясь сделать меня своей… кем бы то ни было, он хотел, чтобы это была я.

Пока я возилась с входной дверью дома ребят, чуть ли не роняя свой чехол с гитарой, за мной послышался шепот Алекса:

— Эй, Грейс.

Я повернула голову и улыбнулась, увидев ужасное от похмелья лицо Алекса,

— Хах, Алекс. Ты выглядишь так же, как чувствую себя я.

У него были темно-фиолетовые мешки под красными воспаленными глазами.

Он держал в руках причудливый картонный держатель для напитков, — Да, я не выспался прошлой ночью, но у меня есть кофе. Шейн послал меня за кофе утром, после того как сказал, что попросил тебя прийти и порепетировать с нами сегодня.

Он прислонился спиной к двери, чтобы подержать ее открытой для меня, кивая, чтобы я проходила.

— Черный с подсластителем, верно?

Я остановилась и со смехом обернулась:

— Откуда ты знаешь, какой кофе я люблю?

Щеки Алекса покраснели, и цвет распространился по его шее. Для того, кто был актером от бога и полным уверенности в себе, он определенно слишком сильно покраснел.

— Шейн сказал мне.

Он наклонил голову и его зеленые глаза стали серьезными.

— Слушай, мне нужно избавиться от этих мыслей, перед тем, как мы войдем туда, окей? Безумный Мир это не обычная группа, которая извергает каверы дерьмовых песен других групп для кучки пьяных людишек в баре. Мы — группа композиторов, авторов, артистов и музыкантов. Ты — часть нас, Грейс.

Его улыбка была искренней.

— Мне наплевать с кем ты спишь или не спишь, хотя я с удовольствием был бы твоим первым. Мне все равно, что говорит Шейн, или что, черт возьми, происходило прошлой ночью. Сейчас ты являешься огромной частью нашей группы. Ты стала ей в ту минуту, как только вошла в дверь на прослушивание и показала нам, как можешь играть.