Наталья Колесова - Нестрашные сны

В ожидании и готовности.

«Гость» запустил в Пустыню уже не щупальца и даже не потоки – цунами! Агата чувствовала себя якорем, который безжалостно выдирают из столетних напластований дна, выкручивая и ломая его металлические лопасти. А уж когда увидела взметнувшуюся навстречу «цунами» песчаную бурю-самум… Оставалось только зажмуриться и вопить от страха.

Якорь-Агата устояла. Уцелели и стена НИЦЭМа и даже местные обитатели, которых Агата вольно или невольно обнесла своей защитой. Стоя в самом центре урагана, подобного которому не видела даже много испытавшая Кобуци, Агата слышала лишь собственное дыхание, и хотя прижмуривала глаза и втягивала голову в плечи, все же смотрела на бушующую бурю-схватку двух миров как на проливной дождь из-за толстого автомобильного стекла: со страхом и восхищением. И с непривычной гордостью – ведь это «стекло», эту защиту создала она сама. Оказывается, она сама что-то может! Оказывается, не только реальность может влиять на сны, но и наоборот, сон может управлять реальностью!

И тут реальность решила напомнить, кто же из них все-таки главный…

Агату швырнуло так, что она шлепнулась сначала на колени, потом на бок. Вскинув голову, увидела, как через нее, вернее, через развалины Центра, летит изогнутый серп песчаной бури, обрезающий загребущие лапы «Гостя». Это хорошо, конечно, но одновременно Пустыня кромсала и ее защиту! Та истончалась, расползалась в клочья, как плавящийся на костре полиэтилен – да она и была столь же тонкой… Обрубленные щупальца Пожирателя, наконец-то попавшие на недоступный участок НИЦЭМа, собирались вместе, словно ртутные шарики, и пока еще нерешительно пробовали прочность преграды. Агата поспешно попыталась восстановить ее, залатать хотя бы самые большие прорехи – получалось плохо и медленно. Поток непрерывно льющегося через стену песка становился все ниже и тяжелее, защита - тоньше, «ртутные» щупальца – крупнее и наглее. Вдобавок…

Пустыня нашла, откуда исходит угроза. Песок быстро заполнял котлован, давя тоннами своего веса на Дверь, но потом гора песка начала проседать в центре, словно в песочных часах – теперь Пустыня сама проникала за Дверь, которую открыли неосторожные люди. Накопленная магия, оставшаяся в песчинках от каждого когда-то ушедшего в Пустыню волшебника, уходила в другой мир.

Магия уходит...

И Агата вспомнила.

...Стрела-протуберанец исчезающей магии пронзили пространство и накрыли мальчика, спящего сейчас далеко-далеко отсюда. Агата не рассчитала силу: Славян крупно вздрогнул и вскочил, словно его ударили. И снова осел на кровать. В его изумленных глазах она увидела отблеск пламени – может, и не такого, какое горело раньше в Огневике, но… что могу, Славка…

А что теперь творится там, в другом мире?! Смерть против смерти дает… что? А уж когда в небе сверкнула бесшумная бордовая вспышка… Агата окончательно уверилась, что пора убираться. Здесь сейчас будет большой «бум».

...Граница между сном и явью так хрупка и тонка… Но не пропускает.

...Просыпайся!

Просыпайся же!

Просыпайсяпросыпайсяпросыпайся!!

Ведь есть же что, ради чего стоит проснуться, вернуться?!

Бабушка. Смех Стефи. Книга у подушки. Сентябрьский лес. Радуга над умытым городом… Мало? Мало!

Блестящие глаза Славяна. Несостоявшийся полет на драконе. Освобожденная разноцветная ликующая магия…

Магия! Помоги мне! Не хватает всего чуть-чуть, капельки силы, цвета, света, воспоминания… Хоть чего-нибудь!

Полная луна. Серебро крыш. Нетерпеливый голос: «Мортимер, да где же вы, черт возьми!»

Коснуться протянутой сильной руки. Горячей, как и наяву. Шагнуть, за уверенной, следом.

Сквозь границу.

Сквозь стену.

В реальность.

В самый последний миг перехода, миг, когда вспыхнуло все вокруг, Агата ощутила даже не боль – прикосновение, как будто кто-то прочертил длинную линию на ее животе…

Кобуци все же сумела ее достать напоследок.

…Девушка, лежащая на кровати в одной из лабораторий ИМФ, дернулась, застонала и свернулась клубком, прижимая руки к животу. Из-под пальцев потекла кровь.

Рядом никого не было. Дневная смена ушла, вечерняя еще пила чай в дежурке - закутке при буфете…

Возвращение оказалось не то чтобы особенно трудным или мучительным – просто не таким. Непривычным.

Агата шагала по призракам разрушенных временем и человеком зданий, мимо давно умерших двигающихся и разговаривающих людей. Видела, как составляются целительные и ядовитые декокты, как кропотливо подбираются сочетания звуков и строк позабытых заклинаний (эх, где же вы, ДМН Осипенко?). Как взрываются, обжигая ядовитым паром, колбы алхимиков. Как бьется с пеной на губах рядом с гигантским костром шаман в расшитой ленточками, бусинами и мелкими косточками одежде, а люди внимательно вслушиваются в его бессвязные слова-выкрики. Как Агнус впервые заходит за Огненную Арку – чтобы никогда уже не выйти за пределы ее и времени. Кажется, он даже заметил, как через Арку прошла Агата: повернулся, открыл рот, окликая…

Но поздно. Шаг - и она в столице, в тот самый день, когда вырвавшаяся Магия пошла на город. Так с гор сходит сель или обрушивается на берег гигантская волна, сносящая, подминающая под себя дома, машины, деревья. Людей.

Еще шаг – чуть раньше, и Агата видит, как по коридорам ИНЭМа бегут волшебники, взмахами руки запирая двери лабораторий – последняя отчаянная попытка предотвратить катастрофу, спасти хоть что-то, хоть кого-то… Агата отчаянно вертит головой, заглядывая в испуганные лица, пытаясь найти… Были ли ее родители здесь в тот последний миг перед войной?

А потом все бледнеет, растворяется, тает, поглощается Магией и временем, превращается в сегодняшние багровые призраки…

Снова эти безмолвные коридоры.

Наверное, она будет бродить по ним всю свою оставшуюся жизнь… а сколько ее еще осталось? Всё те же двери. Все тот же туман, только он стал ярче, из багрового сделался красным… алым… Может, она подкармливает его собственной кровью? Агата посмотрела вниз, на живот. Рана выглядела ненастоящей – как и все вокруг. Странно, что ей не больно. И странно, что она еще не умерла. Или все-таки умерла и попала туда, куда попадают все умершие маги? Это и есть загробный мир волшебников? Только не понять – ад или рай. Или чистилище? Хотя маги же считают, что после смерти они уходят в Пустыню... Которой теперь больше нет.

Наверное, пора уже узнать – а что там, за дверями?

На некоторых дверях не было ручек и даже замочных скважин. Некоторые были просто приварены к металлическим косякам – наглухо, сплошным швом. Были и двери-плакаты – как нарисованный очаг в каморке Папы Карло. Остальные тоже не поддавались агатиным толчкам и рывкам. Вспомнилось сказанное давно и неизвестно кем: "И не пытайтесь их открыть. Может, это говорит ваша интуиция". Как же его звали? Яркая улыбка. Танцующий на ладони огонь. Пляшущие на лице и в глазах теплые тени. Нет, не вспомнить уже…