Бертрис Смолл - Венец судьбы

— Я сделала все, что могла, чтобы спасти этих несчастных смертных, которых ты вот-вот поглотишь своей Тьмой. Но помни, Колгрим, Тьма не будет господствовать вечно.

— Вы говорите это, но даже сами не уверены в том, что ваши слова не пусты и хоть что-то значат, — сказал Повелитель Сумерек. — Я одержу победу над Светом. А когда придет время, я завоюю и Бельмаир и пойду походом во Вселенную в поисках новых миров, которые смогу подчинить себе.

— А как же твой сын, который уже живет во чреве Ниуры? Он будет терпеливо ждать своей очереди править, пока ты, Колгрим, играешь в великого завоевателя? — язвительно спросила Лара. — Помни, в венах этого ребенка течет кровь Юси от двух родителей и имеет двойную силу. Однажды он станет гораздо сильнее тебя, особенно если твоя прекрасная хетарианская жена сохранит дар Уллы. Ведь она не передала тебе свои силы, не так ли? Как и все хетарианцы, Ниура отличается алчностью, сын мой.

— Она не знает, как использовать свой дар, — возразил Колгрим.

— А это не будет иметь никакого значения, если ты этого дара не получишь, — парировала Лара. — Бедняжка!

Колгрим рассмеялся:

— Да, мама, вы фея, но жилка зла и жестокости в вашем сердце приводит меня в восторг.

— Это есть в каждой фее, Колгрим, а некоторые из них обладают весьма строптивым нравом, — ответила Лара, взяв его за руку и уводя в толпу гостей, подальше от Марцины.

— Значит, я могу надеяться, что в моих дочерях, которые уже зародились в лоне Дивши и Йамки и однажды появятся на свет, тоже будет эта чудная доля жестокости, — отозвался Колгрим.

— Ты зачал ребенка кузинам своей жены? — Лара даже не знала, что побеждало в ней — потрясение или гнев, вызванный таким откровением сына.

— Не бойтесь, мама. Сначала они родят своим мужьям по сыну. Дивша уже ждет ребенка. Разве вы не заметили, как холодна с ней сегодня леди Лорейн, с каким обожанием взирает на нее Палбен и с какой притворной стыдливостью ведет себя сама Дивша. А сегодня Ваклар жадно овладеет своей невестой, и зародится жизнь их сына. Лишь после этого я позволю своим дочерям расти и развиваться в утробе этих женщин. И в один прекрасный день дочь Йамки выйдет замуж за сына Дивши, а дочь Дивши объединится с сыном Йамки. Таким образом, я смогу сохранить свою власть над Хетаром. Ну что, вы по-прежнему считаете, что я не так прозорлив, как вы, мама? Я кое-чему научился у вас, не так ли?

— Да, ты многому у меня научился, — с удовольствием согласилась Лара. — Но когда ты сможешь достигнуть чего-то сам, Колгрим? До настоящего времени все, что ты делал, было лишь подражанием твоему отцу или мне.

Колгрим был оскорблен, лицо его потемнело от обиды, но, продолжая улыбаться, он произнес зловещим шепотом:

— Очень скоро, моя милая матушка, я буду обладать магической силой своей сестры. Вот тогда мы поговорим о моих собственных уникальных методах.

Вокруг них толпы гостей болтали без умолку, медленно продвигаясь к главному залу, где было организовано роскошное пиршество. Целые отряды слуг носились по нему, разнося широкие чаши с моллюсками, свежими и отваренными в вине, огромные блюда, полные жареной дичи и мяса. Там были и большие подносы с птицей и чуть поменьше — с рыбой, отваренной и уложенной среди съедобных водорослей. Глубокие миски, полные салатов, свежий хлеб, только что вынутый из печи, на полированных разделочных досках, большие головки твердого желтого сыра и маленькие круги сыра мягкого. Гости спешили занять места, так как серебряные бокалы, отделанные малахитом, слуги уже наполняли изысканными винами. Каждому гостю предлагалось забрать бокал с собой в качестве сувенира. Этот жест был призван продемонстрировать хетарианцам, что в Тере знают, как сделать незабываемым большое, значимое событие.

— Ты никогда не получишь ни моей дочери, ни ее сил! — с ненавистью прошипела Лара.

Колгрим ядовито рассмеялся.

Лара постаралась обуздать свою ярость, которая вот-вот могла выплеснуться в полной мере. Чрезмерный безрассудный гнев делал ее слабее, отнимая энергию. Вдруг ее слуха коснулся тихий мелодичный звук. Это напевала Андрасте. Лара сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Рядом с ней сидел Колгрим и так энергично поглощал яства, словно ничто на свете больше не заботило его.

Слуга наклонился, чтобы наполнить ее кубок. Лара остановила его, схватив за руку.

— Налей воды, — сказала она, и слуга, кивнув, щелкнул пальцами мелкому прислужнику, который, получив указание, немедля наполнил ее серебряный бокал. От вина ее рассудок делался туманным, а сейчас ясность ума была для нее важна, как никогда.

Калиг, сидевший по другую сторону от нее, сжал ее ладонь в своей, стараясь успокоить и поддержать.

— Марцина в безопасности, — шепнул он ей на ухо. — За этим столом — только ее образ. Я говорил с ней, пока мы пересекали коридор из Хетара в Теру. Колгрим был слишком занят беседой с Верховным Правителем Палбеном, чтобы что-то заметить. Сегодня она наконец осознала всю опасность и позволила мне отправить ее в Бельмаир к твоей матери.

— Королева сейчас там? — Они переговаривались очень тихо, так что Колгрим не мог услышать их, как смог бы понимать, если бы они использовали безмолвный язык.

— Вся светлая магия уже покинула Хетар, остались только мы с тобой, — сказал Калиг.

— Спасибо, что убедил Марцину уйти, — поблагодарила Лара, испытав искреннее облегчение.

Пир продолжался весь день. Множество разнообразных развлечений было приготовлено для гостей. Вступали в показательные поединки натертые маслами борцы, и женщины, и мужчины. Гуттаперчевые танцовщицы в костюмах из полупрозрачного шелка замысловатыми движениями, изгибаясь, перемещались между столами главного зала. Несколько гномов в забавных костюмах танцевали и кувыркались на спинах шести черно-белых пони, у половины из которых гривы были черные, а у второй половины — белые. Затем перед гостями появился старый бард, и в зале воцарилась тишина.

Его звали Кнуд, и он был известен по всей Тере. Он исполнял баллады о древней истории Теры. Завершая свое выступление, он встал перед Ларой и спел о прекрасной женщине и фее, которая освободила Теру от проклятия колдуна Юси. Когда он закончил, глаза Лары наполнились слезами, потому что именно эта баллада звучала в этом самом зале более сотни лет назад на ее свадьбе с Магнусом Хауком. Когда смолкли последние ноты, Кнуд взял руку Лары, поднес к губам и поцеловал ее.

— Благодарю вас. — Лара чуть склонила голову. — Это было так же прекрасно, как и в первый раз, когда я слышала ее. Спасибо!

Бард поклонился ей в ответ.

— Мой отец обучил меня этой балладе, домина. Именно он пел ее на вашей свадьбе. Отныне я больше не спою ни ее, ни других песен, так как Тьма уже сгущается над нами, и сегодня ночью я умру. Мне уже сто лет.