Бобби Хатчинсон - Возрождение любви

– Доктор Болдуин, со мной сегодня случилось нечто совершенно фантастическое, и я испытываю трудности, не зная, как с этим справиться, – начала она, глядя ему в глаза, стараясь, чтобы он поверил ей. – Я каким-то образом сдвинула время и перенеслась более чем на сотню лет в прошлое. – Слова явно не помогали, и ею вновь начала овладевать паника. – Бога ради, поймите, я родилась в девятьсот шестидесятом. – Ее голос звенел. – У меня медицинская клиника и акушерская практика в Ванкувере, мне необходимо вернуться домой. Я не хочу оставаться здесь…

Она слышала, что голос ее звучит пронзительно, и заметила его недоверчивый взгляд, напряженность во всей его фигуре.

Пейдж снова постаралась взять себя в руки.

– Доктор, у меня с собой нет денег, нет одежды, за исключением вот этого.

Она протянула свои принадлежности для спортивного бега, зажатые в руке, и понимание всей абсурдности ситуации ошеломило Пейдж.

У нее нет с собой кредитных карточек. Нет шампуня, зубной пасты, тампонов, перечисляла она молча. Нет набора медикаментов, даже аспирина, а если ей когда-либо нужен был аспирин, то именно сейчас.

– Мисс Рандольф, вы сейчас нуждаетесь в ужине и хорошем сне. Утром все, без сомнения, будет выглядеть иначе.

Он посмеивается над ней, будь он проклят!

Она подарила ему сахариново-сладкую улыбку.

– Спасибо вам за ваши успокаивающие слова, доктор. Не могу даже передать, как вы меня успокоили. Вы так хорошо обращаетесь с больными.

В ее голосе звучала ирония.

Он покраснел, и теперь уже он готов был взорваться.

– Какого черта, чего вы от меня ожидаете, мадам? У вас нет никаких видимых повреждений, а что касается вашей мании, у меня нет должного оборудования, чтобы лечить ее. Больше я для вас ничего сделать не могу. Я человек занятой, и этот форт место не для вас. Вы можете переночевать здесь, но я дам поручение сержанту Камерону завтра утром препроводить вас в город Баттлфорд и помочь вам найти более подходящее место для жилья. Конечно, если вы будете контролировать себя, – продолжил он суровым тоном, – и не будете впадать в безумие.

Бог ты мой, он употребил слово «безумие». Этот термин был столь же древним, как и его стетоскоп. Пейдж встала и посмотрела ему прямо в глаза.

– Нет проблем, доктор, я буду хорошо себя вести. Я не представляю себе, чтобы меня опоили Бог знает какой опасной бурдой и потащили по вашему распоряжению в какой-нибудь примитивный сумасшедший дом.

Его рот сжался, но он промолчал. Он молча открыл перед ней дверь и провел ее по узкому коридору и по крутой и узкой лестнице. Наверху была другая дверь. Он вытащил из кармана связку ключей, открыл дверь и отступил в сторону, пропуская ее.

В комнате было темно, и Пейдж остановилась на пороге. Он прошел вперед и зажег свечу, поставив ее в подсвечнике на хрупкий столик, стоявший у стены.

В этом мерцающем полусвете Пейдж двинулась вперед, потрясенная тем, что увидела. Комната судя по всему использовалась под склад. В одном углу были свалены седла, в другом деревянные ящики. Повсюду валялись коробки и пакеты. Узкая незастеленная кровать с неаппетитным матрасом приютилась около единственного маленького окошечка, наглухо закрытого. Здесь было жарко и стоял затхлый, прокисший запах. В углах виднелась паутина.

Она с отвращением сморщила нос.

– Здесь дурно пахнет. Вы не можете ожидать, что я буду здесь спать.

– Дело в том, что из-за лихорадки форт перенаселен. Боюсь, что это единственная свободная комната. Прошу извинить меня за пыль. Я пришлю кого-нибудь со всем необходимым и едой.

– Где здесь ванная?

Он бросил на нее один из тех взглядов, с которыми она уже познакомилась, такой взгляд, словно ее совершенно естественные вопросы были оскорбительными.

– Я позабочусь, чтобы вам принесли таз и полотенца. А сейчас я должен извиниться.

Таз и полотенца были не совсем тем, что она имела в виду, но он уже закрыл за собой дверь. К ужасу своему она услышала, как повернулся в замке ключ – ее заперли.

Пейдж двумя прыжками достигла двери, пламя свечи опасно метнулось от вихря, поднятого ее длинной юбкой.

– Вы не можете так поступать со мной! – крикнула она. – Откройте дверь! Вы не можете запереть меня здесь как какое-то животное!

Она услышала, как его башмаки застучали вниз по лестнице, и принялась кричать во всю силу своих легких и бить кулаками по прочным доскам.

– Откройте дверь, не запирайте меня здесь, пожалуйста, не запирайте меня здесь…

– Мисс Рандольф. – Его раздраженный голос с легкостью перекрыл и грохот ее ударов, и ее крики. Должно быть, он вернулся, потому что оказался у самой двери по ту ее сторону. – Выслушайте меня. Форт полон мужчин – и индейцев, и белых, и большинство из них жаждут иметь женщину. У меня на руках множество жертв горной лихорадки. Я не собираюсь иметь дело еще и с такой лихорадкой, которой вы заразите остальных мужчин. Я не хочу, чтобы здесь был бунт. Эта дверь заперта ради вашей безопасности и моего спокойствия.

– Тогда по крайней мере дайте мне ключ, дьявол вас побери! Я с таким же успехом могу запереть дверь изнутри.

Наступило недолгое молчание, потом он сказал своим низким мягким голосом:

– Мисс Рандольф, в свете предположения сержанта Камерона о вашей профессии в сочетании с тем, что было на вас надето, когда он нашел вас, я полагаю, что будет безопаснее, чтобы ключ остался у меня.

Она никогда не рассматривала убийство как способ решения любых вопросов, но сейчас она была способна на убийство.

– Вы… жалкий, глупый идиот! Мне нужен туалет.

У нее заболело горло от крика.

– Я уже сказал, что вам принесут все необходимое, мисс Рандольф. Я собираюсь это сделать как только вы перестанете занимать мое время.

Нет ли намека на смех в его голосе? Не находит ли он все это развлекательным? Кровь застучала у нее в висках, перед глазами заплясали красные точки, и Пейдж подумала, не хватит ли ее удар от злости.

Его башмаки простучали вниз по лестнице, а она привалилась к двери. Бессильный гнев накатывал на нее волнами. Она простояла так несколько минут, голова упиралась в доски двери, все ее тело трепетало. Она всегда считала себя разумной женщиной и не могла припомнить, когда вот так теряла самообладание. Но она и никогда не оказывалась в столь странной ситуации, и это пугало ее.

Она прошла к кровати и присела – больше сидеть было не на чем. От матраса поднялось облако пыли.

Потом она снова встала и начала борьбу с толстыми ставнями на узких окнах, но открыть их не смогла.

Она оказалась арестанткой. За один короткий день она проделала путь от высоко уважаемого женщины-врача до такого состояния. Она попыталась логически проследить путь, который привел ее сюда, возвращаясь мысленно к тому моменту, когда она вступила в круг. Оставался невероятным тот факт, что потеряла сознание она в одном мире, а очнулась в другом, отстоящем на сто одиннадцать лет в прошлом.