Вера Чиркова - Маг для бастарда

Я чуть заметно сморщился, словно припоминая эти ощущения, хотя лгал сейчас самым бессовестным образом. Мне просто захотелось проверить, сколько человек заметили вчера иллюзию.

Степос, с видимым удовольствием катавший во рту упругий кусочек десерта, нехорошо задумался, побледнел, стиснул зубы, и, роняя стул и приборы, рванул из- за стола в сторону умывальни. За ним мчался Азирт, крепко прижимая ко рту ладонь. Побледнела и госпожа Нувилия, но ее я спас, послав заклинание. Сама Мэлин хоть и перестала улыбаться, держалась довольно уверенно, и я решил добить воспитанницу. Как ни в чем не бывало, добавил цветку яркости и пышности, превращая в розу — свежую, полураспустившуюся, с крохотными бриллиантиками росы на атласных лепестках. Именно такую, от каких замирает душа любого существа, кому не чуждо чувство прекрасного. Полюбовался, добавил тонкий аромат и заставил медленно проплыть над столом прямо к госпоже Айсоре, восхищенно наблюдавшей за этим чудом. Кареглазая географичка, лет на десять лет старше, чем привлекающие мой взгляд женщины, и на двадцать фунтов полнее, неожиданно вспыхнула румянцем, смутилась, похорошела и пролепетала слова благодарности.

А затем робко поинтересовалась, можно ли взять ее в руки.

— Разумеется, — учтиво улыбнулся я, приподняв шапочку, — неужели я осмелился бы подарить вам иллюзию?

На самом деле гораздо проще добавить в иллюзию чуточку воды или кусочек органических веществ, чем держать открытой подпитку объекта силой, и это знают все опытные маги. Вот и я, начиная перевоплощение созданного Мэлин тюльпана, незаметно для наблюдателей переместил в него валявшийся на блюде, где было раньше второе, увядший листик салата.

Девчонка полыхнула в ответ на мой фокус прямо- таки обжигающей ненавистью, но останавливаться на этом я вовсе не намеревался, и потому снова обратился к ней, пользуясь тем, что за столом нас осталось всего трое. Айсора, прихватив розу, повела Вакринта в его покои, мыть руки и укладывать на послеобеденный отдых, а Шангор с Нувилией еще раньше отправились проследить за старшими мальчиками.

— А тебе, Мэлин, раз уж ты намерена развивать свои способности, пора заняться укреплением здоровья, выглядишь ты едва на тринадцать лет, — въедливым тоном ментора объявил я, намеренно нанося удар по ее девичьему самолюбию. — И не нужно вздыхать и забрасывать меня русалочьими взглядами! Теперь каждый день перед ужином и завтраком ты будешь приходить в тренировочный зал, где Степос и Азирт учатся боевым искусствам, и заниматься бегом и гимнастикой. Одежда должна быть непременно мужская, обувь легкая и удобная. Предупреждать о наказаниях за отлынивание не буду, ты и сама все отлично понимаешь. А теперь вставай и иди одеваться. Что там у вас после обеда — прогулка? Значит, будем гулять.

После этих слов я решительно встал со стула и отправился в свою башню, обуть сапоги и посмотреть, чем там занимается моя вторая головная боль. Проверять, как Мэлин соберется на прогулку, остался подавший мне неприметный знак Ренгиус.

И если еще вчера я бы гордо задрал нос и отказался от этой помощи, то сейчас осознавал, что не стоит так уж буквально понимать негласные правила поведения маглоров в человеческих землях. Тем более что боевые действия против меня начал не торговец мясом и даже не королева, а непредсказуемо изобретательная одаренная. А это уже совсем иной уровень взаимоотношений. Все одаренные делятся на две неравные части. Первая большая, это те, кто относится к нам, как к более успешным или удачливым родичам и стараются быть поближе, чтобы научиться или получить помощь. И они всегда ее получают.

Но есть и те, кто, сообразив, что судьба их обделила, становятся по другую сторону крепостного рва, завидуют, злобствуют и всячески стараются отравить годы обязательной отработки. И если я сначала еще колебался, то теперь все упорнее склоняюсь к мысли, что Мэлин именно из этих черных завистников и пакостников. А против них не стыдно и воспользоваться поддержкой коллеги. Не постоянной, разумеется, упаси святая пентаграмма. Просто крошечной передышкой… В конце концов, маги тоже люди, хотя и с особыми умениями.

— Маглор Иридос, — в голосе попавшегося мне навстречу коменданта прозвучали уважительные нотки, каких еще сутки назад я там не слышал, — разрешите задать один вопрос.

— Разумеется, господин Догар, я вас слушаю.

— Это насчет вашего слуги, Ганимеда.

— А что с ним не так? — холодно поднял я бровь, отлично зная, что с Гаником «не так» может быть все, что угодно.

Но это мой слуга и разбираться, прав он или виновен, я намерен лично.

— Все в порядке. Я по другому вопросу. Можно узнать, почему вы приказали поварам, чтоб они не давали ему с собой еды?

— Ах, это… — усмехнулся я снисходительно. — Все просто. Ганик из очень бедной семьи, в детстве голодал и у него нездоровое отношение к еде. Он может есть постоянно и потом страшно мучается желудком. А еще имеет привычку прятать мясо и пироги в кровать и шкаф, если не может съесть. Через несколько дней они протухнут, и в мою башню невозможно будет войти. Поскольку здесь хорошо кормят и я оставляю ему еду в буфете, пришлось запретить всякие пирожки. Впрочем, вы можете сами убедиться, если желаете. И кстати, у меня тоже есть просьба. Закройте решетками окно в женской умывальне, что находится возле комнат для занятий.

— Уже закрывают, — нехотя процедил он, — стражники видели, как она шла по карнизу. В ее комнатах решетки давно стоят, но нельзя же закрыть все? Тут не тюрьма.

Разговаривая со мной, Догар неотступно шел рядом, и не догадаться, что комендант решил проверить мои слова, не смог бы даже самый наивный хуторянин. А я хуторянином не был никогда, и потому, еще при подходе обдумав, что для меня важнее, обида мальчишки или все же безопасность, выбрал второе. Извини, Ганик, но даже я не в силах догадаться, какой сюрприз ты однажды принесешь сюда вместо пирожка.

— Прошу, — распахнув дверь перед комендантом, я, не останавливаясь, стремительно прошел в комнату слуг и обнаружил именно то, что и надеялся обнаружить.

Паршивец валялся на кровати и что- то жевал.

— Господин маглор! — завидев меня, он метнулся к столу, намереваясь загородить спиной то, что там лежало, но я щелкнул пальцами и парнишка замер как приклеенный.

Только скулы еще быстрее задвигались, торопясь прожевать контрабанду.

— Ганик, — с преувеличенной нежностью осведомился я, — что вам давали на обед?

— Суп, кашу с мясом и пирожки, — нехотя выдавил он, разглядев за моей спиной коменданта.

— Наливали суп в миски вы сами, сколько хотели?

— Да, — пригорюнился пройдоха, отлично понимая, к чему идет разговор, — но я только разок подлил.