Вера Чиркова - Маг для бастарда

— Вот леший, — выдохнул он, — как это у тебя так здорово получается?

— Могу научить, если есть способности к иллюзии, — небрежно сообщил я, потягивая душистый напиток.

Зеленоватый ореол в ауре незнакомца быстро набирал сочность, что говорило о высоком уровне его способностей.

— А я сумею?

— Ну, ведь ведьмачить же можешь? А ваши заклинания отличаются только уровнем и источником магии. Мы берем из резерва, вы из кокона.

— Что вы там пьете? — Не выдержала Мэлин.

— Шоколад.

— Это тоже я захотела, а потом отказалась?

— Ты в последнее время становишься все сообразительнее, — серьезно похвалил я.

— А нельзя мне тоже чашечку?

— Можно. И даже булочку к нему.

— Давай, — она просунула под пологом ладошку, и я поставил туда тарелочку, на которой было все обещанное.

— Ты с ней нянчишься, как с принцессой, — сердито фыркнул незнакомец, и мне стало понятно, почему Мэлин отказалась сидеть с ним за одним столом.

Не желала, чтоб он случайно оказался в курсе ее происхождения. Стало быть, оборотень считает девчонку простой ведьмой и теперь мне становится интересно, кто же он ей тогда, и за что его так наказала любящая бабуся?

— Она моя воспитанница, и у меня контракт на её охрану, — равнодушно пожал я плечами, но мысленно сдвинул шапочку, чтоб проследить, как отреагирует оборотень на это заявление.

Довольно безразлично отреагировал, к моему изумлению. Только скользнула досада, да легкая злость, и я сразу успокоился, с такими чувствами девушек убивать не бросаются. А вот чувства самой ведьмочки заинтересовали меня сильнее, хотя специально я в них не вслушивался. Просто невозможно не ощутить такие острые угрызения совести, и такое искреннее сожаление смешанное с горьковатым чувством вины.

Интуиция и здравый смысл мне подсказывают, что в прошлом Мэлин была очень неправа… но в этом я буду разбираться утром.

Утро началось с тревожного писка сигналки нарушенной дальней защиты и я вскочил с лежанки как ошпаренный. Не сообразив спросонья, что кастовал ночью на себя и ведьмочку ночное зрение, бросил под потолок светлячка и схватился мысленным продолжением рук за сигналки, чтоб понять, кто и откуда нападает.

Но уже через минуту, выяснив, что никто не пришел, наоборот, зашита была нарушена изнутри, бежал сначала к пологу, потом в подвал. И застыл там, обнаружив что логово оборотня опустело. Понятно даже было, что он не отправился погулять, а ушел насовсем. Не было ни ножа, ни сумки, и даже потрепанные штаны исчезли. Валялись только в углу рваные сапоги.

Ну, чтож, возвращаясь на свою лежанку и убирая светлячка, думал я с досадой, он имеет на это право. В конце концов, я сам ему обещал полную свободу. И вполне могу понять его желание как можно скорее оказаться подальше от места, где он пережил такое трудное время.

Досадно только, что ушел оборотень тайком, как воришка, но тут уж ничего не поделать. Значит так и не поверил мне до конца и не захотел унижаться, напоминая об обещании. И он снова был прав, я сам видел на каждом шагу, как люди, давая в порыве благодарности или счастья клятвенные обещания, через несколько дней а иногда и часов забывали о них с непостоянством малых детей.

Я замотался в одеяло и выбросил из головы несчастного оборотня, он мужчина взрослый и не слабый, пусть живет, как хочет. И начал уже засыпать, как заворочалась Мэлин, побрела на улицу, потом вернулась, побродила по просторному помещению и неожиданно села на край моей лежанки. А потом, к моему великому изумлению, сделала попытку втиснуться под мое одеяло.

Вот это новость, разозлился я, она меня за кого принимает? Придется заниматься воспитанием.

— Это что за выходки? — Садясь и зажигая яркого светлячка, осведомился я холодно и язвительно.

— Я замерзла, — пряча взгляд, пролепетала девчонка.

— Иди на свою постель, сейчас там будет тепло, — так же едко пообещал я.

— Ты что не понимаешь? Не в том смысле замерзла!

Я все понимал, и даже больше, чем она думала. И отлично видел в ее ауре светлое сияние, точнее бонны докладывавшее, что раньше у бастарды не было попыток согреться таким способом. И только это обстоятельство заставило меня объяснять ей очевидные для меня вещи, а не отправить на место под подчинением.

— А ты понимаешь, что ты моя воспитанница и я за тебя отвечаю? — мне пришлось снова кастовать невозмутимость, чтоб изъясняться строго и ровно, не срываясь на оскорбленный тон, — понимаешь, что ты еще несовершеннолетняя по законам королевства? И что я вообще маглор?!

— Мне уже почти восемнадцать, — безнадежно пробормотала она, — а в контракте про это нет ни слова. А маглоры живут с ведьмами, мне бабушка рассказывала.

— Мэлин! Отправляйся спать по- хорошему, или пойдешь под заклинанием, — прервал я ее рассуждения, — и как только исполнится восемнадцать, приходи, я тебе объясню, чем отличается этика маглоров от человеческой в этом вопросе.

— Тогда мне уже дроу будут рассказывать про этот вопрос, — зло буркнула она, вскакивая с моей лежанки, и ринулась под свой полог.

— Только если ты этого захочешь, — пожал я плечами и снова погасил светильник.

Второй раз я проснулся сам, на рассвете, как и намеревался. Сходил к ручью умыться, обнаружил, что наши кони мирно пасутся возле самой мельницы, и, плюнув на все правила, создал им корытце с овсом. Как мне все сильнее начинает казаться, смысл запрета таких заклинаний в том, чтоб практиканты не пытались выжить на созданных магией кусках хлеба, а старались найти работу или придумать доходное занятие.

Пока я занимался лошадьми, сообразил, что неплохо бы с утра поесть поплотнее, а заодно выяснить все про проклятье, повешенное на ушедшего в ночь медведя, и принялся за дело. Разжег костер, поставил на него оставшийся от оборотня котелок, сходил с кувшином за водой. По пути выловил в дальних кустах несколько диких курочек, очистил их охотничьей магией, сложил куски мяса в котелок, залил водой, посолил и бросил несколько душистых листиков дикого базилика. Накрыл крышкой и добавил костру жара. Все, на этом моя часть работы окончена.

— Мэлин! Пора вставать!

— Уже встала, — мрачная девчонка с припухшими то ли от сна, то ли от слез глазами вылезла из- под полога и утопала к ручью.

Ну а я и не сомневался, что она примется реветь, люди вообще не любят, когда окружающие не потворствуют их прихотям. А ведьмы самая независимая и обидчивая категория из людей и зачастую еще и самая упрямая.

Пока она гуляла, я преобразовал лежанки в кресла, и устроился в своем с чашкой кофе, раздумывая над тем, как лучше провести задуманное мною предприятие.

— А мне кофе?

— Ты забыла сказать «с добрым утром» и «пожалуйста».