Вера Чиркова - Маг для бастарда

Чтоб смениться яростным, южным ливнем, в котором не видно даже происходящего в трех шагах.

Великая пентаграмма, вот это сюрприз! Повернув коня вправо, отыскиваю поисковиком съежившуюся под дождем фигурку одинокой всадницы и раскрываю над ней щит. Конечно, суше от этого ведьмочка не станет, но хотя бы перестанут лупить по ее спине и голове тугие струи.

— Мы туда попали? — выпалила Мэлин, едва я подъехал вплотную.

— Если бы ты учила географию как следует, — высушивая ей магией одежду, язвительно буркнул я, — то знала бы, что для этих мест такие ливни обыденное явление.

— Куда едем?

— В гостиницу, — сообщил я почти счастливо, надоели мне оборотни, руины и ночевки под открытым небом или в неудобных комнатушках трактиров.

Мне уже довелось тут побывать, прошлым летом шел с обозом вместо внезапно отказавшегося постоянного сопровождающего. Как я потом узнал, коллеге выпал очень выгодный контракт, и даже немного позавидовал.

Вот потому я точно знаю, что здесь очень много недорогих и удобных гостиниц, жители предпочитают не работать, а потесниться и сдавать часть дома.

Не знаю, как бы я искал гостиницу в таком ливне, будь я обычным человеком. А так нас привел поисковичок, к первому же вывешенному за калиточку шнурку от звонка.

— Заезжайте, — крикнул откуда- то из дождя голос хозяина дома и калитка распахнулась. Мы проехали в нее, и через несколько шагов оказались под навесом. Здесь было почти темно, шумно как в праздничной толпе, от барабанившего по крыше дождя, зато сухо.

— Сколько вам спален? — громко спросила стоящая у освещенного светильником входа в дом женщина, когда хозяин увел наших коней.

— Две, — так же громко выкрикнул в ответ, отлично зная, что к спальням тут полагается столовая, купальня и часть веранды.

Постояльцам в Деборете традиционно сдавали комнаты первого этажа, выходящие окнами в сторону улицы. Второй этаж и выходящая в сад часть дома оставались в распоряжении семьи, и чужим туда прохода не было.

— Иридос, а это не слишком дорогие комнаты? — разглядев обставленную широкими диванчиками и изящными столиками столовую, куда нас провела хозяйка, засомневалась бастарда.

— Нет. Твоя спальня та, что дальше, моя эта, — изучив расположение комнат, определился я, и начал устанавливать щиты, — Иди умываться и отправляйся спать.

— А есть не будем?

— Достанешь из сумок мясо и хлеб, здесь еду нужно заказывать заранее.

Ну, не совсем так, но ждать, пока нам приготовят, у меня никакого желания. Заслужил я сегодня или нет, нормальный отдых?

Утренний Деборет был полной противоположностью встретившего нас вечером города. Залитый теплым солнечным светом, наполненный ароматом цветов, сохнущей земли и трав, праздничной промытостью зелени и разноцветьем нарядов спешащих по делам людей.

Мы с Мэлин удобно устроились на куче подушечек у стоящего на веранде низенького столика, пили горячий душистый чай и рассматривали идущих и едущих мимо аборигенов и путешественников.

И как я ни старался подольше растянуть это праздничное утро, все вокруг самыми неожиданными способами напоминало мне о делах и проблемах. Вот прошли мимо яркой стайкой местные девушки, и любуясь на их гибкую походку и развевающиеся концы легких шарфов и платков, я вдруг вспомнил, что здесь порядочным женщинам принято закрывать волосы. И что тут вообще намного жарче, чем в Черуне и одежду все носят светлую, легкую и довольно просторную.

А потом прошел небольшой обоз, и я вдруг четко осознал, каким неприспособленным и невнимательным был еще год назад, если только сейчас вспомнил, что тут принято ездить на шаргах, а не на лошадях. И ничего, что они низкорослы, мохнаты и довольно некрасивы, эти полуптицы, полуживотные. Зато в местном климате у них масса преимуществ перед самыми прекрасными лошадьми.

Шарги едят все подряд, плоды и листья, мелких животных и саранчу. Пьют любую воду, и могут терпеть полдня, пока доберутся до водопоя. Но ценнее всего у них крепкие и устойчивые птичьи лапы с широко расставленными когтистыми пальцами, уверенно несущие седоков и через пески и по скалистым узким тропам.

Пресветлая пентаграмма, ну почему это не пришло мне в голову еще там, злился я на себя, не пытаясь оправдаться ни своим неожиданным превращением в полукровку, ни нападениями оборотней, желавших получить в наследство мой новый статус вождя и счет в банке. Там более я не винил в собственной легкомысленности странных магов, вынудивших меня убегать в неизвестность.

Но начинать исправлять свои ошибки намерен был немедленно. И первым делом решил расспросить хозяина, он явно в курсе, куда приезжие девают коней и где берут шаргов.

— Иридос… — внезапно произнесла Мэлин, и это ее обращение вдруг взорвало меня, как худшее из оскорблений.

— Сколько раз тебе можно говорить, — прошипел я разъяренно, ощущая, как начинают прорезаться когти, — тут нет Иридоса! Есть господин Тадор, неужели ты даже не в состоянии запомнить такое простое имя!

Девчонка секунду смотрела на меня недоверчиво, потом губы ее задрожали, в глазах блеснули слезинки, и она, стремительно сорвавшись с места, ринулась в свою комнату мимо топающего ей навстречу хозяина.

— Доброе утро, господин, — местные хозяева гостиниц не утруждали себя запоминанием и произношением чужих имен, постояльцы меняются каждый день и не стоит мучить собственный язык, — вы хотели что- то спросить?

— Да, — спешно проглоченное с чаем заклинание невозмутимости привычно расслабило стиснутые кулаки и спрятало когти, — Где можно оставить на несколько дней лошадей, и купить или нанять шаргов?

— Лошадей можно оставить в конюшнях Жилара, там хорошее пастбище и это недалеко, но он берет вперед половину оплаты.

— Сколько за двадцать дней с условием, что они сохранят седла и уведут коней немедленно?

— Восемь серебряных, — прикинув что- то в уме, сообщил он и в следующий момент монеты были в его цепкой ладони, — а шаргов продают на рынке, вы умеете выбирать?

— Да, — кивнул я, уж в этом меня никому не обмануть.

Подождал, пока он утопает, встал с подушек и направился в комнату Мэлин.

По пути ругая себя так, как не ругал, наверное, еще никогда. Где моя столько лет тренированная выдержка, где терпеливость к обделенным способностями людям? Где воспитанное учителем умение находить короткие и вежливые ответы на самые неприятные вопросы?

Почему я вдруг стал реагировать на малейшие нарушения моих указаний как зазнавшийся высокомерный придворный или несдержанный отпрыск знатного рода?!

Это только чистопородным мужчинам присуще вести себя как нервным мнительным девицам, паниковать и взрываться по мелочам, орать на дам и оправдывать свою неуемную страсть к вину горем и радостью. Нам, магам, такие проявления слабости совершенно непозволительны.