Елена Жаринова - Сестра звезды

— Ты готова? Нам пора. Ну, хозяева, спасибо за стол, за ночлег. Через месяц-другой увидимся. Карриан, я там в сенях шкуры положил — не продавайте, себе пошейте.

На продажу я вам в другой раз похуже привезу.

Мы вышли на двор, и я после душной комнаты даже не ощутила холода, хотя пар так и валил изо рта. Я лишь радовалась, что можно наконец вздохнуть полной грудью, не чувствуя отвратительных запахов стряпни и немытых человеческих тел. Ноли привел под уздцы лошадь и впряг ее в сани, а я тут же вспомнила, что отец так отправлялся за хворостом. Воспоминания раннего детства, почти стертые жизнью в храме, теперь возвращались мозаичными видениями. Низкорослая, но красивая лошадка с веселыми глазами под пышной белой челкой, нетерпеливо фыркала и трясла ушами. Ей здесь не нравилось: похоже, она бывала и в лучших местах. Быть может, охотник Рейдан направляется именно туда?

Наконец постоялый двор остался позади. Я лежала поверх вороха сухой травы, укутанная с головой в огромную доху, и сквозь маленькую щелочку смотрела по сторонам. Рейдан боком сидел впереди, бросив поводья, а лошадка сама трусила потихоньку между огромных сугробов, мрачных рядов заснеженных деревьев, а потом — однообразных полей, сливающихся с унылыми небесами. Я не знала, куда меня везут, что за человек занялся моей судьбой и как он ей распорядится, но, как ни странно, меня это совсем не занимало. Мне было тепло; от невкусной, но сытной еды все тело охватила тяжесть, и постепенно я задремала. Просыпаясь, когда сани встряхивало на каком-нибудь ухабе, я видела ту же безрадостную картину и снова погружалась в сон.

Вдруг сани остановились. Вылезая из-под дохи, я увидела, что вокруг совсем стемнело. Рейдана в санях не было, и я было испугалась, но тут же увидела его, несущего охапку хвороста.

— Ночевать придется здесь, — сказал он, увидев, что я проснулась. Сложив хворост горой, он вынул из-за пазухи какие-то предметы и с неприятным скрежетом стал тереть их друг о друга. Не понимая, что он делает, я молча наблюдала за ним.

— Что смотришь? — вдруг раздраженно бросил он, отбрасывая непонятные предметы прочь. — Не видишь — трут стерся. Ничего, обойдемся без костра.

— Ты хотел развести огонь? — спросила я.

— Хотел, но не смог. Бес с ним, не так холодно.

Я неловко слезла с саней, отбросив шубу. Присев на корточки перед кучей хвороста, я привычным движением растерла руки и поднесла кончики пальцев к сучьям. На небе не было звезд, но свет Келлион навсегда поселяется в каждой из нас. Уловив этот свет, я мысленно направила его по своим рукам и почувствовала привычный жар — как тогда, когда впервые зажгла ритуальный светильник. Его заполняли маслом, но раз дрова могут гореть, то они должны воспламениться от моих рук. Получилось! Голубоватое пламя вспыхнуло, хворост начал тлеть, а потом весело затрещал, распадаясь в языках огня, ярко осветившего поляну, на которой мы остановились. Я обернулась к Рейдану. Мой спутник молча уставился на костер, но я не могла понять, что выражает его взгляд: удивление, страх или радость. Видимо, человек этот по характеру своему был суровым и очень сдержанным. Наконец он опомнился:

— Они сейчас прогорят! Иди, принеси дров, пока я налажу похлебку. Ты знаешь, что такое дрова?

Я сказала, что знаю, и скоро приволокла из леса большую сучковатую палку, которая, возможно, была целым высохшим деревом. Ни словом не обмолвившись о моем чудесном умении, Рейдан удовлетворенно хмыкнул, ловко разломал палку о колено на несколько кусков и начал кидать их в огонь, словно подкармливая его. Когда костер перестал дымить, он воткнул по бокам два раздвоенных сучка, а на них — перекладину, на которой уже висела металлическая посудина.

— Набросай сюда снега, — велел он мне.

— Зачем?

— Зачем! Нам нужна вода. Или ты и воду умеешь делать?

Нам показывали, как находить воду, вызывая из-под земли родники. Однако мысль о фонтане, бьющем из-под снега, заставила меня поежиться от холода. Я молча набрала полный котелок снега.

Когда снег растаял, Рейдан бросил туда щепотку соли, большую пригоршню крупы, какие-то приправы и несколько ломтиков сухого мяса. Он протянул мне ложку, велел помешивать, а сам занялся лошадью. Я слышала, как ласково он разговаривает с ней:

— Ну, Белка, милая, не ругайся! Скоро будешь ночевать в стойле, обещаю! Мы купим тебе овса и теплого пойла. А пока придется потерпеть. Съешь-ка сена!

Ответом ему было недовольное фырканье.

Оставив лошадь, Рейдан соорудил у костра два сидения из шуб и протянул мне жестяные миски. Я зачерпнула ими похлебку. Рейдан достал еще кусок темной лепешки, разломил на три части, одну протянул мне, другую положил возле своей миски, а третью, круто посолив, отнес Белке.

Еда показалась мне вкуснее, чем у грязнули Атти. Я быстро съела содержимое миски и налила себе еще ложечку, робко взглянув на Рейдана — не будет ли он возражать? Но тот, довольно прищурившись, сказал:

— Нравится? Еще бы! Это лучшее блюдо старины Рейдана. Ешь, ешь, а то за столом все клевала, как птичка. И мне положи-ка еще.

Опустошив котелок, Рейдан протер его, снова наполнил снегом и поставил на огонь.

— Сейчас сварим чай, — сказал он в ответ на мой вопрошающий взгляд. — Возьми, глотни, пока не закипело.

Он протянул мне флягу. Я осторожно попробовала и узнала ту жидкость, которой он пытался меня напоить, когда нашел. Сладкий, густой напиток обжег мне горло, но сейчас, в холодном лесу, у огня, это было приятно.

Я глотнула еще раз, и тепло быстро разлилось по всему телу. Рейдан усмехнулся. Лицо его вдруг стало строгим, глаза сузились. Пристально глядя на меня, он спросил:

— Так что ты знаешь о храме звезды, Шайса?

Я давно ждала, что Рейдан задаст мне этот вопрос, однако, продремав весь день, так и не успела придумать ответ. Я предполагала соорудить какую-нибудь правдоподобную ложь, но животная радость тепла и насыщения сыграла со мной злую шутку — мне ничего не приходило в голову.

Рейдан терпеливо, но настойчиво и пытливо ждал ответа, в свете костра его глаза казались черными. И тогда я неожиданно для самой себя рассказала ему всю правду — о том, что я родилась где-то в горах, о нашей жизни в храме, о страшном открытии и побеге. Я не замечала, как слезы катятся по моему лицу, и каждое мое слово как будто молило: помоги, я не знаю, что мне делать!

Рейдан слушал, не перебивая, потом снова протянул мне фляжку и сказал:

— Не плачь, малышка. Ты хочешь вернуться обратно? Я постараюсь тебе помочь. Но и ты мне кое в чем поможешь. Знаешь ли, ведь ты не удивила меня своим рассказом. О храме Келлион я слышал давно, но только теперь понял, что это не сказки. А раз так, то и несметные сокровища в подземельях храма существуют на самом деле. Ты что-нибудь знаешь об этом, Шайса?