Диана Бойко - Спящая кровь

Сердце Орвила обливалось кровью, когда он наблюдал за племянницей через небольшое окно, встроенное в дверь комнаты. Он знал, что сущность, которая зарождается в ней, пытается приобрести свой второй образ, хочет вступить в равные права с человеческим телом, чтобы управлять им по-своему. Она борется, боится и ей больно… очень больно и страшно, а Орвилл стоит здесь и ничего не может поделать. «Она должна справиться сама!» — думал мужчина, вздрагивая от каждого крика и отворачиваясь, не в силах смотреть на мучения девушки.

Все продолжалась еще несколько минут, однако первращение так и не произошло, тело было не подготовлено, оно ослабло и не хватало сил. Скелетные мышцы расслабились, дыхание выровнялось, к этому моменту Леа от шока уже была без сознания, поэтому, когда все закончилось, она тут же погрузилась в глубокий сон. Первый приступ прошел, а значит, впереди будут и следующие, еще более сильные и болезненные. Пути назад нет, в конце концов, оборотень выйдет на свободу и навсегда изменит жизнь Леа.

Как можно было так раскрыться, позволить Леа узнать правду, почему он потерял осторожность? Опять, опять в его сердце проникли чувства. О, эти женщины, от них все проблемы! Он был слишком одинок и открылся Габриеле, увлекся и забыл свою сущность. В мире людей редко встречаются ему подобные, поэтому, когда появилась эта женщина, да еще и оборотень, конечно, он растаял. Он почувствовал некое желание к жизни, которое когда-то считал потерянным навсегда. Ту ночь они вместе гуляли в лесу, в более удобном для них обличии — в образе волков. Они вместе охотились и наслаждались присутствием друг друга.

— Принести добычу в дом! — тихо выругался Тодд, сидя за небольшим столиком в одной из местных пивных забегаловок и опустошая очередной стакан.

Он чуть не потерял единственную дочь, и все из-за глупости; чуть не лишил ее жизни, хотя то, что ждет ее впереди, будет мучительным существованием.

Находясь в раздумьях и полностью погрузившись в мысли, он не сразу заметил подсевшего к нему человека. Полузакрыв веки, Тодд смотрел, как медленно тлеет его сигарета.

— Ты как? — проговорил мужчина, заставив его обратить на него свое внимание.

Тодд не спеша поднял голову и совсем не удивился, увидев перед собой Картера. Когда рядом находится другой оборотень, для него не составляло труда почуять его. В чем дело, зачем он пришел сюда? Обычно предпочитая не появляться на людях, Картер все время проводил в своем доме в лесу или на охоте далеко от города. Когда-то они были друзьями, вместе приехали в этот город и здесь же и разошлись по разным дорогам из-за женщины. Но это было так давно, что он стал забывать практически все или ему просто этого так хотелось.

Они давно не видели друг друга и тем более — не разговаривали, а сейчас он пришел сюда и спрашивает «Как он?». Конечно, Дакота имела право на месть, но это ли являлось ее целью? Она слишком любит своего сына, чтобы причинить ему боль. Но что бы она ни преследовала той ночью, она убьет в его дочери то, что отличало ее от него — человечность.

— Мне жаль! — снова проговорил Картер и взглянул в глаза Тодда, который когда-то сам сделал его своим врагом, оправдывая при этом себя.

— Чего именно тебе жаль? — слегка грубо переспросил Тодд. Картер молчал, тяжело вздыхая, отпивая глоток пива. — Жаль меня? — продолжал мужчина. — Или мою дочь, плоть которой раздирала твоя жена?! На лбу появились глубокие морщины, а губы кривились в отвращении.

— Ты все еще злишься… не могу поверить! — тихо произнес Картер, бросив взгляд на Тодда. — Она не хотела, не хотела причинять тебе боль, несмотря на то, что ты сделал с ней. Просто…

— Просто! — злобно прошипел Тодд, начав слегка дергаться на стуле от нервного напряжения.

— Забавно… — печально улыбнулся Картер.

— Тебе забавно?! — совсем разозлился мужчина, швырнув кружку с недопитым пивом на пол, привлекая тем самым шумные компании бара. — И что именно тебе забавно?!

Картер выдержал паузу, после чего проговорил: — Из всех людей на этой земле… Мой сын влюбился в твою дочь… — На глазах мужчины появились слезы, которые он усердно пытался скрыть, но дрожащий голос все выдавал.

Сам того не желая, Тодд вдруг почувствовал, что ему стало жаль Картера, хотя это его дочь была при смерти. Да он и сам был в шоке, когда на крыльце своего дома увидел сына своего врага. И почему только дети недругов всегда тянутся друг к другу, словно магнитом?.. Он не был зол на этого парня, просто, в его жилах текла кровь женщины и друга, предавших его и, значит, Тай автоматически стал его врагом. Он сам во всем виноват, зачем было останавливать то, что его совсем не касалось! Зачем было портить жизнь его дочери из-за своей обиды?.. Ведь она наверняка знала, что Тай — оборотень, и ее это совсем не смутило. Щелкнув пальцами в сторону бармена, он дал понять ему, что пора обновить выпитое.

Превращение, которое должно было состояться вчера, исчерпало оставшиеся силы Леа. В себя она пришла лишь в девятом часу вечера следующего дня. В этот раз ей не нужно было пытаться встать, ее ноги были свободны, хотя девушка не сразу это поняла. Только когда она поджала к себе колени от холода, пронизывающего помещение, почувствовала — что-то изменилось. В голове мелькнула мысль: «Свобода». Быть может, дядя отпустил ее и, ни о чем больше не думая, приподнявшись на усталых ногах, она дернулась в сторону и тут же вскрикнула от сильной боли в руках, вернувшей ее в прежнее состояние.

Орвил совсем не думал отпускать ее, разве только частично — он дал свободу ее ногам, но руки по-прежнему были скованы, и на этот раз — цепями с металлическими обкладками. Она становиться сильней, и он знал это, нужно было подготовить ее, прежде чем отпустить.

Трясясь от непонятного холода и изнывающей боли в желудке, Леа разглядывала помещение. Вокруг было темно, лишь узенькие лучики тусклого вечернего света проникали внутрь, что позволило понять — дядя явно перетащил ее в другое место. Судя по запаху и холоду, а так же недостатку света из-за отсутствия окон, за исключением небольшого отверстия с металлической решеткой, это был подвал. Руки замлели и ныли от боли, ведь сейчас она была прикована с распростертыми руками к бетонной стене, а сама сидела на драном, застеленном каким-то покрывалом матрасе. Словно собака на цепи, она просидела так часа два, изнывающая от усталости и жажды, но не в силах заснуть, в надежде, что, быть может, это все затянувшейся сон, никак не желающий отпускать ее.

Постоянно тошнило, пару раз рвало непонятно чем, ведь ее желудок был совершенно пуст и постоянно напоминал об этом. Однако даже малейшее представление о еде снова вызывало отвращение. Нет, это был не сон, так больно во сне не бывает… так почему же он не прекратит ее мучения, почему не убьет ее?