Алисия Дэй - Вампир в Атлантиде

– Это невозможно. Какой магии это под силу? Даже Аларик – а боги свидетели, могуществом он превосходит любого виденного мною колдуна или ведьму – не способен на подобное.

Произнесенное имя привело ее в смятение:

– Ты знаешь Аларика?

– Я несколько раз выступал на стороне принца Конлана и его воинов, – сказал Дэниел. – Верховный жрец Посейдона часто сопровождал Конлана и его элиту, воинов Посейдона, в военных походах.

Он пересек комнату и указал на край постели, словно прося разрешения присесть. Принцесса кивнула. Дэниел сел, но на этот раз не коснулся ее.

– Вам, атлантийцам, пришлось сражаться с большими, страшными вампирами, разве не помнишь?

В его голосе, в ироничном изломе бровей сквозила издевка.

– Я слышала об этих воинах. Храмовые служители достаточно много сплетничали, – горько ответила Серай. – Но я бы не хотела говорить о Конлане. Ни сейчас, ни потом.

Теперь настала очередь Дэниела удивляться:

– Я всегда считал его весьма достойным парнем.

– Просто он никогда не оставлял тебя в заточении в хрустальном гробу на долгие столетия сразу после того, как узнал о твоём существовании. А еще никогда не планировал жениться на тебе и потом не оставлял гнить в заточении из-за смертной женщины, ради которой пожелал отречься от трона. – Она покачала головой. – Верь моим словам: никогда я не приму руку дружбы, протянутую этим мужчиной.

Серай наконец взглянула на Дэниела, и у нее перехватило дыхание. Глаза вампира полыхали яростным багрянцем, лицо приобрело дикое, жестокое выражение. Впервые с момента их второй встречи она подумала, что же это такое в действительности – стать ночным странником? Серай затаила дыхание.

– Планировал. Взять. Тебя. В жены? – Вампир с трудом проталкивал слова сквозь стиснутые зубы. – Ты была помолвлена с Конланом? После…

– Ревность? И ты смеешь демонстрировать свою ревность после того, как бросил меня гнить в хрустальной капсуле на одиннадцать тысяч лет?

– Я не знал! – закричал Дэнел. – Я думал, ты умерла. Я проснулся, тебя уже не было, и мне сказали, что ты умерла. Они забрали меня в тот момент, когда я впервые ощутил жажду крови и не владел собой, а когда, наконец, смог себя контролировать и вернулся, чтобы хоть что-то разузнать о тебе, ты уже исчезла вместе со своим чертовым континентом.

В груди атлантийки вспыхнуло что-то очень похожее на надежду. Серай попыталась заговорить, но слова не шли. И только когда Дэниел прикоснулся пальцем к ее щеке, и палец стал влажным, Серай поняла, что плачет.

– Ты думал, я умерла? Так ты меня не бросал?

Красное пламя исчезло из его глаз, и они засияли странным светом, сумрачным и серебристым. Дэниел уставился на спутницу:

– Я никогда бы не бросил тебя. А вот ты как-то очень быстро меня покинула.

Отчаяние уничтожило зародившуюся было непринужденность и отбросило ее назад, напомнив принцессе о прошлом:

– Как ты мог подумать…

Режущая боль сокрушила Серай. Она закричала, согнувшись пополам. «Император» послал разрушительный поток энергии, пронзивший ее тело и разум.

– Он у кого-то в руках. Останови их. Останови их! – слова Серай смешивались с рыданиями.

Дэниел притянул любимую к себе:

– Что такое? У кого – у «них»?

– «Император». Они влияют на «Императора». И кто бы они ни были, он теперь убьет всех нас, всех шестерых, если мы не найдем его в ближайшее время.

Глава 5

Аризона, национальный парк в «Замке Монтесумы»

– Жрица, простите… простите меня. Мне не хватает умения. Я не могу вызвать чары, чтобы защитить нас обеих.

Айви Хетта, верховная жрица гильдии ведьм под названием «Полумесяц», оторвалась от созерцания пейзажа. Индейцы Синагуа наслаждались этой красотой сотни лет, пока, где-то в 1400 году новой эры, клан вампиров, сосланный в эту пустынную местность богиней Анубизой, не уничтожил здесь всех коренных американцев. В наши дни никто, кроме персонала Национального парка да археологов, не имел права заходить внутрь этого сооружения, много веков назад возведенного вручную из камня и саманного кирпича и обильно политого потом древних строителей. Айви подняла руку и почти дотронулась до спиралевидного орнамента, вырезанного в кирпичной кладке стены одним из индейцев Синагуа примерно тысячу лет назад. Даже отсюда она ощущала токи древней магической энергии, усиленные страстью художника.

Однако Айви еще не была готова возродить энергию воронки. Не сейчас.

Ведьма понимала, что, ступив внутрь замка, нарушает сразу несколько федеральных законов, однако о ее местонахождении никто не знает и, несмотря на некомпетентность ученицы, не узнает и впредь. Разве что, кроме тех, кого она не способна контролировать. Пока, правда, ей удавалось сдерживать происки вампиров и их компаньонов.

Она сосредоточила внимание на юной ведьме. Конечно, неопытной девочке не под силу спрятать их от смотрителей парка и туристов, толпы которых скоро заполонят окрестности, подобно куче муравьев, копошащихся на теле мертвого койота. Айви была единственной на весь штат ведьмой, владевшей достаточно мощной для этого магией.

Вообще говоря, она была не ведьмой.

А колдуньей, практикующей черную магию. Впрочем, хорошо, что об этом никто не знает, поскольку разновидность черной магии, составлявшая ее специализацию, каралась смертью. Отвратительной, кровавой смертью, неизбежной для любой колдуньи, даже для чернокнижницы. А если избежать смерти всё-таки удастся, ей грозит вечное заточение в подземных казематах, вырубленных в толще Скалистых гор. Да, хорошо, что никто не разгадал ее секрета. По крайней мере, до тех пор, пока она не станет к этому готова. Никто и никогда не поступит с Айви так, как обошлись в свое время с ее матерью

В общем, отлично, что никто ни о чем не догадывается.

– Не беспокойся ни о чем… эээ…

– Арета, меня зовут Арета, – услужливо подсказала ведьма, суетливо заправляя за ухо прядь тусклых каштановых волос.

Айви моргнула.

– Правда? Я думала, тебя зовут Лунный Цвет. Даже и не знаю, что хуже.

Арета покраснела:

– Так я пробовала назвать себя, став ведьмой. Понимаете, моя мама – музыкальная фанатка, поэтому назвала меня Аретой[2]. Типа, почти как Мадонна. Мадонна Московитц, можете себе представить?

– Это всё-таки лучше, чем Леди Гага Московитц.

Арета прыснула со смеху, и по замку разнеслось эхо ее хихиканья.

– Неужто Монтесума и впрямь здесь обитал? Я думала, он жил в золотом дворце, постоянно принося в жертву девственниц и слуг, – протянула молодая ведьма, с отвращением оглядывая помещение. – А это как-то дешевенько для большого босса, да?

– Ты что, идиотка?

– Ой, нет. Я просто имею в виду, типа… в смысле?