Елена Саринова - Мир оранжевой акварелью

— А в Канделверди тебя что-нибудь или кто-нибудь держит? — уточнил Зача.

— Кроме родительского дома и Люсы? — прищурилась я на него. — Не-ет. Наверное, нет… По большому счету, — попыталась и я мыслить «масштабно». На что Арс среагировал расплывшейся в улыбке физиономией:

— Ну так, подумайте тогда обе. Сроку вам — три дня.

— О чем подумать? — дуэтом выдали мы с Люсой.

— О досрочном наступлении твоей самостоятельной жизни, — со смехом ответил мой брат, а потом решил дополнить. — Правда, день назад мне эта затея казалась более продуманной.

— Ой, только вот не надо сейчас намекать! — взмахнул рукой над столом Зача. Я же немедля сощурилась на каждого из них по очереди:

— Это вы о чем сейчас? А, ну, отвечайте.

— О нашей с тобой свадьбе.

— Что?!

— Фиктивной!

— Да какая…

— Зоя, по закону твоя дееспособность наступает или в момент замужества или в двадцать один год. Ты ведь в курсе? — влез между нами Арс.

— Ну да, — пыхтя, кивнула я.

— Вот мы с Зачей и решили тебе предложить эту затею с фиктивной свадьбой, которая никого из вас ни к чему не обязывает. Ты бы сразу получила свою часть наследства и свободу, а во второй половине декабря — без проблем развелась. И все.

— А Заче то это к чему?

— Да ни к чему! Просто, друга хотел выручить. То есть, его сестру. Я ведь уже имею представление о вашем досточтимом опекуне.

— Ну, предположим, — протянула я. — А дальше что?

— А дальше? — усмехнулся мой брат. — А что пожелаешь. Хочешь — оставайся в Канделверди, а мы иногда «в гости захаживать» будем. А хочешь — перебирайся в… да хоть в Радужный Рог. У меня там домик есть небольшой… Зоя?

— А-а?

— Ты подумай хорошо. Обе подумайте. У меня роднее вас никого нет. И, возможно, я рассуждаю, как эгоист, но, мне очень хочется, чтобы мы были все вместе. Как и прежде. Но, если тебя настоящая жизнь устраивает и не в тягость…

— Я подумаю, Арс, обещаю. Только, без согласия сэра Сеста мне все равно замуж не выйти.

— А вот это уже не твоя забота, — выразительно оскалился Зача. — Аргументы в пользу жениха найдутся.

— Какие… аргументы? — испуганно выкатила я глаза, на что Арс, поспешил вмешаться:

— Письменные. Добытые по сходной цене у источника, не вызывающего сомнений.

— Вы оба! А ну, хватит зубы скалить! Выкладывайте толком, что да как! — мужчины удивленно переглянулись. Я скосилась на Люсу. Та громко выдохнула. — Уф-ф! Зоя, дочка, Арс дело говорит. И если есть возможность срок твой поднадзорный сократить, то надо ей воспользоваться. Как только узнаем нужное.

— Да, пожалуйста, — подскочив с места, метнулся к сундучку у кровати Зача и через мгновенье хлопнул на стол трубу из перевязанных шнурком листов.

— Что это?

— Это, Зоя, настоящая ведомость расходов на прошлый ремонт пристани порта Канделверди, — довольно пояснил Арс. — И в купе с ней еще парочка тоже «настоящих» документов, которые в суде сойдут за прямые улики. Что же касается источника, то… нас с ним свели на Прато. Там и не такое можно достать.

— По сходной цене, — не размыкая скрещенных рук, плюхнулся обратно на стул Зача. — Предложу обмен, если заартачится. Только и всего.

— Угу, — почесала я нос, а Арс, глядя на меня, рассмеялся:

— А ты все та же… трусиха… Зоя, тебе делать ничего не придется. Мы все сами. Зача, все сам. Я-то здесь — вне закона.

— Но, ведь это же, — подняла я на них глаза. — опасно?

— Зато весело, — беззаботно потянулся Зача. — Да и не слишком опасно, честно говоря. Бывало и…

— Кх-хе!

— По-разному, — быстро закончил рассказчик. Я же решилась лишь на иное уточнение:

— А почему, три дня?

— Три дня? — воодушевленно повторил Арс. — Так мы снимаемся через пару часов. У нас срочные дела недалеко отсюда, но как раз к намеченному сроку вернемся.

— Угу. Дела, значит, срочные. Недалеко.

— Зоя!

— Зача!

— Я тебе не муж, чтобы отчитываться.

— Да не о тебе речь, а о брате моем.

— А вы знаете? — глядя на нас, постучал пальцами по столу Арс. — Пожалуй, идея с замужеством, все ж, не такая плохая…

Два следующих дня я пролетала по Канделверди в совершенно приподнятом над лестницами и тротуарами состоянии. И хоть обещала брату лишь подумать, решение приняла уже когда с причала смотрела на отходящую в море «Крачку». Представила, как художница, себя на ней. А рядом Арса и Люсу. И как исчезает с линии горизонта родной зеленый берег со свечами кипарисов и застрявшими над горными пиками облаками… так красиво представила… А на третий день вспомнила про свое обещанье маэстро Бонифасу. И, подхватив облезлую папку, понеслась на пристань.

Народу сегодня было на удивление много и потыкавшись в галдящей на разные языки и голоса толпе, я, наконец, нашла себе местечко на парапете рядом с блаженно загорающим на солнышке одноногим Упсом. Он вообще, личность легендарная, в том смысле, что сам про себя много чего напридумал. А иначе в таком месте нельзя — конкуренты «морально задавят»: крикливые торговки и наглая босая ребятня. Те привыкли под круглых сирот косить. Торговки, в основном, опираются на «уникальность» товара (даже если каштан неправильно поджарен — так задумано для сохранения наиболее ценных свойств). Упс придумывал про себя истории. Да такие, что хоть с блокнотом рядом сиди. Впрочем, года три назад за ним один столичный писака таскался. А потом сэр Сест домой книжку принес под его авторством. И когда я ее Упсу выборочно читала, то много новых слов для себя постигла. В основном, пожеланий. И калека даже сам собирался в столицу «за правдой», да деньги на дорогу в ближайшей к порту траттории «нечаянно» прогулял. Грустно, конечно. Только, если он сам о том вспомнит. А напоминать охотников нет.

— А неплохой сегодня денек. Урожайный, — прищурясь снизу вверх, изрек мой сосед по парапету. Я же решила проявить стойкость духа, выражалась которая в отказе от очков. Поэтому сейчас восторг Упса не разделяла:

— Угу. Поживем — увидим, — и прицелилась взглядом к пришвартованному напротив судну.

Объект моего будущего пейзажа лениво, правым бортом покачивался на волнах и нагонял скуку убранными парусами.

— Знатная бригантина. «Заточенная».

— А?

— Говорю, узлов двадцать дает.

— А-а.

— И корвет сделает при кормовом ветре, а уж галеон еще на старте с горизонта растворится.

— Да что вы говорите? — выставив на четверть карандаш, протянула я. Произвела нужные «расчеты» и вновь вернулась к эскизу. — Галеон, значит, «еще на старте»?

— А то? — уверенно раззявил беззубый рот Упс. — Вот я, помнится, когда ходил на подобной красавице… — и далее соответственно выбранной на сегодня легенде. Хотя, на моих ушах это так, «разминка». В ожидании главных «слушателей».