Дж. Уорд - Восторг

Что ж, он сегодня просто весельчак.

Настроение не улучшилось, и он посмотрел на свои руки. Черные пятна, которые он видел в душе, не появились вновь, но Эд продолжал едва ли не каждую секунду проверять, не вернулись ли они. Пока все в норме, за исключением отвратного настроения.

Как будто его тело опустошили, и внутри скелета не осталось ничего кроме пустого пространства…

– Она спускается, – сказал Джим, допивая оставшийся дюйм теплого пива. – Женщина вышла из его номера.

Эд забил на остатки своей выпивки. Она ему все равно не понравилась.

Но лучше, чем «Курс Лайт».

– Останься с ней, – сказал Джим, когда они вышли в холл. – Не хочу, чтобы она была сама по себе.

– Разве не Матиас нужная душа?

– Думаю, да. А если так, то женщина – ключ к этому.

– Уверен?

– Я видел, как он смотрит на нее. Это все, что мне нужно знать. – Джим кивнул в сторону репортерши, выходившей из лифта в холле. – Будь с ней. Не собираюсь ждать, пока Девина здесь объявится.

Эд не горел желанием быть сбагренным на подружку. Он хотел дожидаться демона. Хотел стоять с ней лицом к лицу и молить ее сделать еще одно замечание об Эдди, просто чтобы он мог показать ей, что она больше не может до него добраться. А после он хотел посмотреть ей в глаза, в которых бы разгорелось разочарование, она будет вынуждена напасть на него физически.

И он мог бы окончить игру. Биться на смерть. Уйти как воин.

Сучка, несомненно, побьет его, но каково удовольствие сорвать с нее несколько фунтов плоти! И облегчение, что все закончилось.

– Эдриан? Приятель, ты со мной?

– Я хочу остаться здесь.

– А мне нужно, чтобы ты был с той женщиной. Она должна прожить достаточно долго, чтобы повлиять на Матиаса. Что если Девина пронюхает об их связи? Женщина будет кормить рыб на дне Гудзона… или того хуже.

Джим смотрел на него, и подтекст в его словах основывался на логике – сильнейший должен столкнуться с демоном, и прямо сейчас им был не Эд. И не потому, что Джим прятал дополнительные козыри в рукаве.

– Ты хочешь выиграть? – тихо спросил Джим. – Или запороть все дело?

Эд, выругавшись, отвернулся, садясь женщине на хвост и уходя обычным способом… потому что исчезнуть на глазах даже у простых наблюдателей было слишком хлопотно.

Направляясь к лифтам, ведущим на парковку, подружка Матиаса шла, будто выполняла какую-то миссию, и он завидовал ее целеустремленности. А вот ее машине он определенно не завидовал. В куске дерьма были двигатель и крыша… на этом достоинства заканчивались.

Шутки ради он невидимым переместился на заднее сиденье… которое по количеству старых газет и журналов даст фору Библиотеке Конгресса[62]. Хорошая новость – журналистка именно в этот момент завела двигатель… но все равно услышала, как его невидимый зад давит на бесчисленное число страниц газетной бумаги. Повернув голову, она всмотрелась в пространство, занятое им, и, будучи парнем вежливым, Эд помахал ей, хотя она считала, что в чертовой машине никого кроме нее нет.

– Я схожу с ума, – пробормотала Мэлс, выезжая на дорогу.

Хороший водитель. Ловко управлялась с педалью газа, умело выбирала маршрут.

Они приехали в восточную часть центра города, к мотелю, находившемуся всего в шаге от собачьего питомника. Выйдя из машины, – он невидимым, она – явно на охоту, – они присоединились к сборищу копов и репортеров, которое скопилось у комнаты слева…

Эдриан нахмурился и резко по-настоящему включился в происходящее. Когда женщина, за которую он был ответственен, подошла к полицейским, удерживавшим зевак у желтой ленты на месте преступления, Эд пересек хлипкую баррикаду и проник в толпу погруженных в работу людей у двери.

Какого черта, подумал он про себя.

От всего этого места буквально несло Девиной, ее остаточный запах задержался в ветерке, словно сюда заехал мусоровоз, вывалив содержимое в номер.

Эдриан втиснулся внутрь, и ему пришлось прикрыть нос, чтобы не опустошить желудок из-за вони, которая не достигала людских носовых пазух.

Привет, мертвая девочка.

Вдали от четырех или пяти копов, через открытую дверь ванной комнаты виднелось тело: бледные ноги, татуировки на бедрах, одежда, перекрученная на теле, как если бы девушка боролась. Горло перерезано, кровь залила блестящую тряпку, которую она, очевидно, считала футболкой, а также дешевый коврик, на котором она распростерлась.

Девушка была блондинкой… благодаря «L’Oreal»: вся тумбочка была завалена остатками набора для покраски волос, а в мусорном ведре лежали полиэтиленовые перчатки, измазанные в фиолетовой массе. Волосы выпрямлены… при помощи сушилки «Conair» и маленькой расчески, у основания которой были темные пряди, а на кончиках зубьев – светлые.

– Будь ты проклята, Девина, – пробормотал Эд.

– Фотограф уже приехал? – рявкнул устало выглядевший мужчина.

Представители Колдвелловского отделения полиции переглянулись, будто никто не хотел сообщать ему плохие новости.

– Еще нет, детектив де ла Круз, – сказал кто-то.

– Эта женщина меня с ума сводит, – прошептал парень, доставая мобильный и начиная ходить по номеру.

Когда парни в форме выстроились вокруг детектива, будто хотели понаблюдать, как влетит фотографу, Эдриан воспользовался свободным проходом в туалет и зашел внутрь, опускаясь на колени.

Надеясь, что ничего не обнаружит, Эд поднял края пропитанной кровью кофточки.

– Да быть не может…

Под блестяшками бледная кожа живота была изрезана символами, рунами, ничего не значившими для человека, коим она была, или мужчин и женщин, нашедших ее, или семьи, которая будет скорбеть о ней.

Это послание от Девины.

И Эд убедится, что Джим его никогда, никогда не увидит.

Бросив взгляд на кучку копов вокруг детектива, Эд еще раз проверил, что их озабоченность телефонным звонком все еще предоставляет ему уединение. Затем он провел ладонью взад и вперед над помеченной плотью.

К счастью, в клетках кожи еще осталось немного жизненной силы. Но устранение отметин шло медленно.

– …дуй сюда немедленно , – выкрикнул тот детектив, – или я сам сделаю фотографии. У тебя пятнадцать минут, чтобы приехать на место преступления…

Эд нахмурился, концентрируясь, вкладывая все свои силы в эту попытку. Глубина рун местами достигала четверть дюйма, и они были неровными, словно сделаны зазубренным ножом… или, что более вероятно, когтем.

– Давай… давай же… – Он обернулся через плечо. Передышка закончилась, и детектив возвращался.

Убирая руку, Эд вскочил на ноги… и вспомнил, что все еще невидим.

– Кто трогал тело? – выпалил детектив. – Кто прикасался к гребаному телу?

Дерьмо. Футболка была задрана, как раз закрывая грудь. Не там, где была прежде. И кожа неестественно покраснела, учитывая не только этническую принадлежность жертвы, но и то, где она находилась, умирая. Тем не менее, цель достигнута, и это гораздо важнее всех несостыковок, которые возникнут у людей в процессе выяснения происходящего.